Обещание - Пиколт Джоди Линн (список книг .txt) 📗
Кот Барри Делани перевернул чашку с кофе именно в тот момент, когда она уже собиралась ехать в суд.
— Черт, черт, черт! — выругалась она, отодвигая воющего кота от лужи и вытирая ее кухонным полотенцем. Но лужа была слишком большой, и кофе продолжал тоненькими ручейками течь с кухонного стола.
Барри взглянула на раковину, решив, что у нее нет времени убирать беспорядок. Только через несколько дней обнаружилось, что пятно от кофе осталось на белом виниловом полу, и в течение следующих десяти лет она, заходя в кухню, вспоминала Криса Харта.
Джордан опустил свой портфель на кухонный стол и обернулся к Томасу, одной рукой поправляя галстук.
— Что скажешь?
Томас присвистнул.
— Выглядишь отлично, — заверил сын.
— Достаточно хорошо, чтобы выиграть?
— Достаточно хорошо, чтобы надрать обвинению зад! — засмеялся Томас.
Джордан усмехнулся и стукнул сына по спине.
— Выбирай выражения, — вяло пожурил он, взял пачку хлопьев с какао и изменился в лице. — Томас! Ты все съел? — Он нахмурился, заглянув в темные, пустые недра коробки.
Томас с набитым ртом удивленно взглянул на отца.
— Разве ничего не осталось? Папа, я думал, там еще есть хлопья.
Каждое утро перед судом Джордан ел хлопья с какао. Суеверие, которое не имело под собой реальной почвы (сродни тому, почему подающий бейсбольной команды никогда не бреется перед решающей игрой или шулер зашивает в подкладку своего пиджака кроличью лапку). Но, черт побери, это была его примета, и она срабатывала. Съешь хлопьев — выиграешь суд.
Томас заерзал под сердитым отцовским взглядом.
— Я могу сгонять купить, — предложил он.
Джордан хмыкнул.
— Интересно, на чем?
— На велосипеде.
— В таком случае ты успеешь как раз… скорее всего, к обеду. — Джордан покачал головой. — Я просто хочу, — произнес он, стараясь сдерживаться, — чтобы ты иногда думал, а потом делал.
Томас опустил глаза в тарелку.
— Я могу сходить к соседям и узнать, нет ли у миссис Хиггинс хлопьев.
Миссис Хиггинс было семьдесят пять лет, она уже на ладан дышала. Джордан сильно сомневался, что у нее в кладовке завалялись хлопья.
— Забудь! — раздраженно бросил он, протягивая руку к холодильнику за оладьями. — Нет времени.
Было странно снова надеть костюм. Надзиратель вместе с завтраком принес Крису и одежду: пиджак и широкие брюки, которые Крис не носил с тех пор, как его арестовали. Он вспомнил, как они ходили покупать этот костюм. В магазине пахло деньгами и шерстяной тканью. Прыгая на одной ноге в примерочной кабинке, он пытался натянуть брюки, пока мама с Эмили обсуждали, какой брать галстук, и их голоса доносились из-за двери, словно щебет птичек.
— Харт! — окликнул конвойный, стоя на пороге камеры. — Пора.
Крис шел по блоку в костюме, на висках выступили бисеринки пота — его страшила подозрительная тишина, которую хранили обитатели остальных камер. Нетрудно было догадаться почему. Невозможно видеть, как человек идет на суд, и не задумываться над тем, что это ждет и тебя.
За Крисом заперли тяжелые двери, и конвойный повел его к одному из помощников шерифа, которые находились в здании окружного суда Графтона.
— Удачи! — пожелал он, надевая на Криса наручники и пристегивая их к цепи на поясе.
Помощник шерифа подождал, пока конвойный отопрет входную дверь, и, крепко держа Криса чуть ниже локтя, вывел его из тюрьмы.
Крис впервые за семь месяцев оказался на улице, где его окружали только горы и ленивое течение реки Коннектикут. С фермы, расположенной рядом с тюрьмой, потянуло навозом. Крис глубоко вздохнул, подставил лицо солнцу, впитывая его лучи, ноги у него подкосились под тяжестью мнимой свободы.
— Идем, — поторопил его помощник шерифа, толкая в сторону здания суда.
В зале суда было подозрительно пусто, большинство участников этой трагедии выставили за его пределы как свидетелей. На скамье прямо за столом защиты сидел чопорный Джеймс. Джордан, который прибыл несколькими минутами ранее, сидя на стуле и закинув ногу на ногу, беседовал с коллегой, но замолчал, как только открылась боковая дверь. Джеймс проследил за его взглядом и увидел Криса.
Пристав провел Криса к столу защиты. Джеймс почувствовал, как у него сдавило горло, и не успел опомниться, как уже протягивал руку через перегородку, чтобы коснуться сына.
Крис сидел прямо перед Джеймсом, но так, что достать до него было невозможно.
«Они специально так сделали», — подумал Джеймс.
— Это уже лишнее! — выкрикнул Джордан, указывая на наручники.
Зрелище ужасное, но вполне ожидаемое. На самом деле именно Джордан вскользь говорил о наручниках Хартам, поэтому Джеймс не понимал, что так возмутило адвоката. Яростно жестикулируя, он направился с прокурором к кабинету судьи.
Крис обернулся.
— Папа… — выдохнул он.
Джеймс опять протянул руку. Впервые в жизни ему было наплевать, что на него смотрят все присутствующие. Он перешагнул через перегородку и опустился на стул, где до него сидел Джордан. Потом обнял сына, всем телом прижимаясь к нему, так что репортеры и зеваки, ввалившиеся в зал суда поглазеть на подсудимого, даже не увидели, что он в наручниках.
В кабинете судьи возмущался Джордан.
— Ради всего святого, Ваша честь! — негодовал он. — Раз уж мы заговорили, давайте я наплету ему косичек, заставлю отрастить бороду и — черт, почему бы и нет? — вытатуирую на лбу свастику, чтобы у присяжных сразу же, еще до начала суда, сложилось предубежденное отношение.
Барри закатила глаза.
— Ваша честь, в рамках действующего законодательства оставлять лицо, обвиняемое в убийстве, в наручниках во время судебного заседания.
Джордан повернулся к ней.
— И что, по-вашему, он сделает? Забьет кого-то до смерти шариковой ручкой? — Он повернулся к судье. — Как всем нам известно, кандалы надевают для того, чтобы показать, что обвиняемый опасен.
— Харт опасен, — понизив голос, заметила Барри. — Он убил человека.
— Прибереги свое красноречие для присяжных, — прошептал себе под нос Джордан.
— Господи боже! — воскликнул Пакетт, сплевывая ореховую скорлупу в руку. — И таким будет весь процесс? — Он прикрыл глаза и потер виски. — Может, это и будет воспринято как прецедент, мисс Делани, но я рискну предположить, что Крис Харт не станет впадать в кровавое буйство. Во время судебного заседания подсудимый может оставаться без наручников.
— Благодарю, Ваша честь, — произнес Джордан.
Барри повернулась, задев Джордана плечом, и вышла из кабинета.
— Должно быть, у защиты совсем слабые позиции, — прошептала она, — если адвокат уже молит суд о снисхождении.
Джордан ободряюще улыбнулся Крису, который продолжал растирать запястья.
— Это, — кивнул он на вновь обретенную Крисом свободу, — великолепный знак.
Крис искренне не понимал почему, ведь даже кровожадный убийца будет полным идиотом, если станет набрасываться на людей прямо в зале суда. Он понимал, как понимал и Джордан, — черт, да все понимали! — единственная причина, по которой его ввели в зал суда в наручниках, — это желание унизить его достоинство.
— Не смотри на прокурора, — продолжал Джордан. — Она будет говорить ужасные вещи, но во время вступительной речи тебе можно не смотреть. Не обращай на нее внимания.
— Не обращать внимания, — послушно повторил Крис.
Худощавый парень с адамовым яблоком величиной с крупное яйцо приказал всем встать.
— Председательствует его честь Лесли Ф. Пакетт, — возвестил он, и в боковую дверь вошел мужчина в развевающейся мантии, на ходу что-то с треском раскусывая.
— Прошу садиться, — сказал судья, открывая папку. Потом достал из стоящей перед ним низкой квадратной банки орех и заглотил его, словно кит креветку. — Слово предоставляется обвинению, — произнес он.
