Девятнадцать минут - Пиколт Джоди Линн (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Дети не совершают собственных ошибок. Они прыгают в пропасти, к которым их привели родители. Они с Льюисом искренне верили, что идут в правильном направлении, но может быть, стоило остановиться и спросить дорогу. Тогда, возможно, им не пришлось бы видеть, как Джойи, а потом и Питер совершают роковой шаг и падают в пропасть.
Лейси вспомнила, как ставила Питеру в пример отличную учебу Джойи, как говорила Питеру, что, может быть, стоит заняться футболом, потому что Джойи это очень нравилось. Признание начинается дома, как и нетерпимость. Лейси поняла, что прежде, чем стать изгоем в школе, Питер чувствовал себя чужим в собственной семье.
Лейси крепко зажмурилась. Всю оставшуюся жизнь ее будут знать как мать Питера Хьютона. При других обстоятельствах она была бы счастлива, но нужно быть осторожной в своих желаниях. Право гордиться достижениями своего ребенка предполагает и ответственность за его ошибки. А для Лейси это означало, что вместо того, чтобы просить прощения у погибших, им с Льюисом нужно стать ближе к дому, к Питеру.
– Мы ему нужны, – сказала Лейси. – Больше, чем когда-либо.
Льюис покачал головой.
– Я не могу поехать к Питеру.
Она отстранилась.
– Почему?
– Потому что я все еще каждый день вспоминаю пьяного водителя, который врезался в машину Джойи. Я помню, как желал, чтобы он погиб вместо Джойи, считал, что он этого заслуживает. Родители каждого из этих ребят думают то же самое о Питере, – сказал Льюис – И знаешь, Лейси… я никого из них не виню.
Лейси попятилась, ее била дрожь. Льюис смял бумажную обертку, в которой были цветы, и сунул ее в карман. Дождь стоял между ними, словно занавес, не давая возможности ясно видеть друг друга.
Джордан ждал Кинга Ва в пиццерии возле тюрьмы, он должен был заехать после разговора с Питером. Он опаздывал на десять минут, и Джордан не был уверен, считать ли это хорошим знаком или плохим.
Кинг ворвался в пиццерию с порывом ветра, плащ развевался за ним, словно парус. Он сел за столик, где сидел Джордан, и взял кусок пиццы с его тарелки.
– Может получиться, – объявил он и откусил кусок. – С точки зрения психологии нет никакой разницы между лечением жертвы издевательств в школе на протяжении длительного времени и лечением взрослой женщины с синдромом избитой жены. В обоих случаях итог один: расстройство в результате посттравматического стресса. ~ Он положил остатки пиццы обратно ее тарелку Джордана. – Знаешь, что Питер мне сказал?
Джордан представил своего клиента.
– Что ему не нравится в тюрьме?
– Ну, это они все говорят. Он сказал, что лучше бы умер, чем провел еще хоть один день, думая о том, что с ним вновь может случиться в школе. Тебе это ничего не напоминает?
– Кэти Рикобоно, – сказал Джордан. – И тогда она решила сделать своему мужу тройное шунтирование сердца кухонным ножом.
– Кэти Рикобоно, – поправил Кинг, – благодаря которой появилось понятие «синдром избитой жены».
– Значит, Питер станет первым примером синдрома жертвы издевательств, – сказал Джордан. – Скажи мне правду, Кинг. Как ты думаешь, присяжные примут во внимание синдром, который на самом деле еще не существует?
– В жюри сидят не избитые жены, но таких женщин и раньше оправдывали. С другой стороны, каждый из присяжных учился в школе. – Он потянулся за колой Джордана и сделал глоток. – Ты знаешь, что один случай издевательства со стороны ровесников в детстве может так же повлиять на всю оставшуюся жизнь, как и один случай сексуального насилия?
– Ты шутишь.
– Ты только подумай. Общий знаменатель – это чувство унижения. Какое твое самое яркое воспоминание из старших классов?
Джордану на мгновение пришлось задуматься, прежде чем появилось хоть какое-то воспоминание о тех годах, не говоря уже о ярком, и он улыбнулся:
– Я сдавал зачет на уроке физкультуры. Нужно было взобраться по канату, который крепился к потолку. В старших классах я не был таким сильным, как сейчас…
Кинг фыркнул:
– Ясное дело.
– …поэтому я очень волновался, что не смогу добраться до самого верха. Но оказалось, что это было несложно. Сложнее было спуститься обратно, потому что пока я поднимайся, держа канат между ног, у меня появилась сильнейшая эрекция.
– Ну вот, – сказал Кинг. – Спроси у десятерых, и половина из них не вспомнит ничего конкретного о старших классах – не сможет. А вторая половина вспомнит какой-то немыслимо болезненный и унизительный случай. Такие воспоминания приклеиваются навсегда.
– Это очень плохо, – заметил Джордан.
– Ну, большинство из нас взрослеет и понимает, что в целой картине жизни эти события – всего лишь крошечные части мозаики.
– А те, кто не повзрослел?
Кинг посмотрел на Джордана.
– Становятся такими, как Питер.
Прежде всего, Алекс залезла в шкаф Джози, потому что та взяла у нее и не вернула черную юбку, которая нужна Алекс сегодня вечером. Ее пригласил на ужин Уит Хобарт, ее бывший начальник, который ушел на пенсию с поста начальника отдела государственных защитников. После сегодняшнего слушания, на котором прокурор заявила, что требует ее отстранить, Алекс нужен был совет.
Она нашла юбку, но кроме этого обнаружила и секретную коробку. Алекс села на пол, положив открытую коробку на колени. Бахрома от старого джазового костюма Джози, в котором та выступала в шесть или семь лет, с тихим шелестом упала ей на ладонь. Шелк был прохладным на ощупь. Под ней оказался костюм тигра из искусственного меха, который Джози как-то одевала на Хеллоуин и оставила для других маскарадов – первая и последняя вещь, которую Алекс попробовала сшить своими руками. Промучившись, она сдалась и склеила ткань с помощью пистолета с термоклеем. Алекс собиралась возить Джози в этом костюме по знакомым за угощением в тот год, но тогда она еще работала государственным защитником и одного из ее клиентов арестовали в очередной раз. Джози поехала с соседкой и ее детьми. Вечером, когда Алекс наконец-то попала домой, Джози высыпала на кровать полную наволочку конфет.
– Можешь взять половину, – сказала ей Джози. – Потому что ты пропустила все самое интересное.
Она пролистала атлас, который Джози сделала в первом классе, раскрасив каждый континент, а потом заламинировав страницы, просмотрела ее табели успеваемости. Нашла резинку для волос и надела ее на запястье. На дне коробки была записка, написанная округлым почерком маленькой девочки: «Дорогая мама, я очень тебя люблю. Целую».
Алекс водила пальцем по записке. Она спрашивала себя, зачем Джози все еще хранит ее среди своих вещей и почему записка так и не попала к адресату. Может, Джози ждала удобного случая или забыла? Может, рассердилась на Алекс за что-то и решила вовсе не отдавать?
Алекс встала и аккуратно поставила коробку туда, где нашла. С юбкой в руках она направилась в свою комнату. Она знала, что многие родители роются в вещах своих детей в поисках презервативов или пакетиков с травкой, пытаясь поймать их с поличным. Но у Алекс все было иначе. Для Алекс осмотр вещей Джози был способом пережить все то, что она пропустила.
Грустным моментом в жизни холостяка было то, что Патрик не мог найти подходящего оправдания тому, чтобы готовить пищу самому себе. Чаще всего он ел, стоя возле кухонной раковины, поэтому не видел никакого смысла в том, чтобы пачкать дюжину кастрюль и сковородок и переводить свежие продукты. Было бы глупо с его стороны говорить самому себе:
– Патрик, прекрасное блюдо. Где ты взял рецепт?
У него сложился четкий график. Понедельник – пицца. Вторник – кафе «Метро». В среду – китайская еда, в четверг – суп, а в пятницу он ужинал бургером, который заказывал в баре, где выпивал бокал пива по пути домой. На выходных он питался тем, что оставалось после будней, а оставалось немало. Иногда ужин проходил в одиночестве (разве есть в английском языке более грустная фраза, чем «Пиццу на одного, пожалуйста»?), но чаще всего рядом был кто-то из друзей, появившихся благодаря этому четкому расписанию. Сэл в пиццерии угощал его чесночными булочками бесплатно, потому что он был постоянным посетителем. Парень в «Метро», чье имя было Патрику неизвестно, кивал ему и улыбался.
