Кот - Покровский Александр Михайлович (полная версия книги txt) 📗
С одной стороны, ты – щепка, соринка, песчинка, а с другой стороны, ты – велик, потому что заодно со стихией.
Словом, ты теперь в океане – и, чуть чего, грызите поручень.
Ну, что я еще-то знаю такого, военно-морского?
А, ну вот: «Не ходите юзом!», «Поверните профиль!», «Приготовьте себя и свою маму к использованию!»
Нас в каюте пятеро: прежде всего я, мой хозяин и трое его приятелей.
Один из них все время чешется, роняя перхоть на одеяло.
И это не может не волновать.
Я, например, не собираюсь все время пребывать в легком облаке этой шелухи.
Хозяин, по-моему, тоже.
– Тихон! – говорит он ему. – Ну, хорош чесаться!
– А у кота твоего случайно не водятся блохи? – отвечает ему пархатый Тихон, после чего все смотрят на меня.
Возмущению моему нет предела.
Эти жалкие личности, которые не могут себе вылизать даже промежность, оказывается, заботятся об отсутствии на мне паразитов. Хотя что они знают о паразитах! Паразитах скрытых и явных, внешних и внутренних, накожных, подкожных, волосяных.
Паразитах, существующих в слизистых рта, носа, уха, промежности. (Тут мне, может быть, скажут, что у уха и промежности нет слизистых, на что я только фыркну.)
Да!
А что они вообще знают?!
– Утлый челн! – хочется воскликнуть, чтобы было с чем сравнить их умственные способности.
Если вас тревожат блохи, сядьте в зарослях цветущей полыни. Блохи не выдерживают ее густого аромата.
Кстати, страдающим перхотью я так же рекомендую полынь. Сыпьте ее себе на макушку, жуйте – очень помогает. Особенно при отсутствии ума.
Двух других зовут Юрик и Шурик, и, используя их как живой пример, я со временем отвечу на вопрос, почему я когда-то заговорил про прорезиненный анус.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ, подготовительная
А между тем мы никуда не плывем, хотя все к тому готово, – шум, топот, бестолковая беготня, крики, поиски кого-то очень нужного при перешвартовке, стук инструмента, падающего на палубу, хлопанье дверей служат тому могучим подтверждением.
Из каюты мгновенно все пропали. Послышался крик: «По местам стоять! Корабль к бою и походу приготовить!»
Ах, вот оно что!
Значит, сначала нужно «приготовить» корабль, а потом уже отплывать!
Меня это чрезвычайно заинтересовало. Как же они будут его готовить, и как они будут отплывать? Они будут его включать, что ли, разогревать, или что они с ним будут делать?
Захотелось взглянуть.
Тут я вдруг обнаружил одно окошко, через которое легко можно оказаться в отсеке, заняв наблюдательный пункт.
Отсюда виден вахтенный и слышен голос, рекомендующий им приготовить корабль.
«Осмотреть кабельные трассы, системы ВВД, гидравлики, забортной воды, фильтры ФМТ– 200Г!»
Ну-ну.
А вы знаете, по моим скромным наблюдениям, вахтенный никуда не движется.
Знай себе сидит и докладывает: «Осмотрены кабельные трассы, системы ВВД, гидравлики, забортной воды, фильтры ФМТ-200Г, замечаний нет!»
Странная, однако, у них подготовка.
Не успел я так подумать, как послышался гул, а потом вдруг как ударит по всему телу и по ушам – можно было усраться!
А это – «продули носовую группу цистерн главного балласта».
Я немедленно проверил себя, но моя природная стойкость и все такое прочее…
Словом, все оказалось в порядке, и я сейчас же ощутил всю торжественность момента.
Я, по-моему, даже вытянулся в струнку и затянул про себя шотландский гимн: «Тарам-та-та та-та-рам, тарам-та-та та-та-та-там!» – и в этот момент появилась королева Елизавета.
Точнее, ее призрак.
Думаю, что шотландский гимн она все же не слышала, а то б тут такое началось…
– Дориан! – прошелестела она. – Нам снова нужны деньги! Господство на море стоит много. Флот – дорогая игрушка, но я добьюсь своего, Англия будет господствовать! Сэр! Разденьте пуритан, католиков, евреев! Разденьте всех. И еще. Придумайте, наконец, какую-нибудь общенациональную идею. Ибо для чего еще нужна такая идея, как не для того, чтобы залезть в карман к нации. И больше пафоса, дорогой, больше! Обчищая ближнего, в качестве врага нужно указать на дальнего…
Она исчезла.
Фу-у-у…
Больше всего меня заботит то, что когда-нибудь Дориан не достанет ей денег, а под руку подвернусь я.
Даже дрожь и дыбом шерсть.
Нужно заканчивать петь шотландские гимны.
До хорошего они не доведут.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ, рассудительная
Ах, читатель!
Заметили ли вы, как изменилось мое письмо? Из спокойного, могучего рассуждения, способного скрасить долгие, завернутые в теплый плед, зимние вечера у камина, оно сделалось коротеньким и очень нервным.
Вот что значит попасть на корабль.
Вот что значит войти в этот сумасшедший… ритм…
– Где мои ботинки?!
Это Шурик – один из нашей каюты. Он вбегает, как ненормальный хватает свои ботинки, обувает их сначала не на ту ногу, а затем на ту и куда-то убегает.
При таких скоростях мне никак не удается ощутить пафос происходящего.
На чем я остановился?
Ах, да! Представляете, так я все-таки иду в море на корабле!
Кажется, я уже говорил, что он еще и под водой плавает.
– Где мои ботинки?!
Теперь это Юрик.
Интересно, они так и будут впредь бегать сначала без ботинок, а потом с ботинками?
Ведь если все время куда-то мчатся, то потом никак не разобраться в своих чувствах.
Надеюсь, они все еще что-то чувствуют.
Да и я тоже чувствую.
Чёрт знает что – тоска какая-то.
Видимо, пора появиться Генриху Восьмому.
– Мой верный друг! – он вышел прямо из шкафа. – Отечество зовет нас исполнить наш долг. Нам есть чем гордиться. Нам есть что защищать. Обнажим же наши мечи. Склоним головы. Помолимся. Сначала Англия, потом весь мир!
А что скажет Наполеон?
– Мой маршал! Отечество может быть только в прошлом и в будущем, но никогда в настоящем. Революция похожа на любовь. Ожидание ее сродни сердечному томлению. Ее приход – половой акт, где девственнице позволено сделать выбор между болью большой и не очень большой. Я был вынужден уничтожить всех своих соратников – они помнили мое революционное детство. Я уничтожил их, чтоб родились маршалы Франции. Это они перенесли Отечество из прошлого в будущее. Они перенесли, а думал за них – я.
