Допустимые потери - Шоу Ирвин (читать книги .TXT) 📗
– Что вы считаете умеренным, мистер Деймон?
– Пару порций виски перед ужином. Полбутылки вина за ужином. Иногда вечеринки…
Улыбка на губах доктора стала кривой, а рука с пером задвигалась быстрее. Позже Деймон узнал, что доктор Зинфандель – несмотря на то что его имя звучит так же, как называется сорт винограда, из которого делают великолепное вино, – был фанатичным трезвенником и ненавидел алкоголь так, как только может ненавидеть его единственный сын, который часто видел своих родителей пьяными на решетке сточной канавы.
– Итак, продолжим. Не испытывали ли вы в последнее время особенно сильный стресс?
Деймон не знал, что сказать. «Интересно, – думал он, – считает ли величайший специалист по внутренним болезням достаточно сильным поводом для стресса попытку убийства его пациента и гибель от взрыва жены одного из самых близких друзей того же пациента? И то и другое, правда, едва ли можно было считать причиной болезни внутренних органов».
– Да, – ответил он в надежде, что доктор на этом успокоится.
– Физического характера или психического? – Добрый доктор, как понял Деймон, не относится к числу тех людей, которые бросают дело на полдороге.
– Думаю, что и то и другое, – ответил Деймон. – Если позволите, я не хотел бы об этом говорить. – Он не желал воскрешать в памяти грохот выстрелов на темной улице, ранение Вайнштейна и предсмертный вопль падающего на мостовую пьяного певца. – Обо всем этом было в газетах, – добавил Деймон.
– Боюсь я, в некотором смысле, слишком занят, чтобы внимательно читать газеты. – Доктор Зинфандель пожевал губами, дабы продемонстрировать, насколько он увлечен своим делом.
– Можно сказать, что стресс оказался очень сильным, – признался Деймон.
Доктор Зинфандель посмотрел на дело рук своих, быстро обежав взглядом опросный лист. Похоже, что он исчерпал список своих вопросов. Однако осталось еще очень много, о чем бы он мог спросить, подумал Деймон. В каком состоянии ваша душа, сэр? Грешили ли вы? Не случалось ли так, что после смерти брата вы наряду с детским горем ощущали радость от того, что стали единственным сыном и все внимание отца и матери отныне будет обращено только на вас? Верите ли вы в сны? В сверхъестественные явления? В предначертания судьбы? Считаете ли вы себя человеком счастливым или несчастным? В каком возрасте, по вашему мнению, можно умирать? Мошенничаете ли вы при уплате подоходного налога? Беспокоит ли вас проблема денег? Где вы предпочли бы оказаться, когда начнется ядерная война? Вы сказали, что никогда не были ранены. Вы в это и правда верите? Что вы думаете о Боге? Если вы в него верите, то не считаете ли вы, что смерть Эббы Ходар от взрыва на улице Рима явилась частью божественного плана для всего человечества? Верите ли вы в то, что предстоящие события отбрасывают тень в предшествующее им время? Согласны ли вы с поэтом, который сказал: «Нет, не нагими мы явились в этот мир, мы потянулись лишь за призраками славы…»?
Деймон внимательно следил за доктором Зинфанделем. Великий терапевт теперь внимательно читал, что написал, лицо его стало суровым, а носик непроизвольно дергался. Похоже, ему крайне не нравилось то, о чем говорили его тренированному уму ответы Деймона.
– Вообще-то, – не выдержал Деймон, – в данный момент я чувствую себя абсолютно здоровым.
Доктор нетерпеливо кивнул. Подобные заявления ему приходилось выслушивать тысячу раз.
– Боюсь, все не так просто, как вам кажется, – сказал он. – Для полной уверенности вам придется пройти тщательное обследование – рентген, томографическое сканирование, кардиограмму, сдать анализы крови, мочи и кала, проделать ультразвуковое исследование желчного пузыря, почек и печени. И так далее. На обследование, в некотором смысле, уйдет несколько дней. Ваши рентгеновские снимки я намерен показать хирургу.
– Хирургу? – У Деймона вдруг пересохло горло. – Для чего мне хирург?
– Всегда лучше подстраховаться, – без запинки ответил Зинфандель, – перекрыть, в некотором смысле, все направления. Несмотря на все наши аппараты, лишь хороший диагност может с уверенностью сказать, что происходит в организме.
«Слава Богу, что он не выдал банальную сентенцию: «Унция профилактики стоит фунта лекарств», – подумал Деймон.
– Я не хочу, чтобы вы тревожились понапрасну, – продолжал доктор Зинфандель, – хирург, в некотором смысле, будет нашим резервом.
«Если он еще раз произнесет «в некотором смысле», – подумал Деймон, – я поднимусь и выйду из кабинета».
– Есть ли у вас хирург, который специализируется на полостных операциях, которому вы доверяете? – спросил доктор Зинфандель, держа наготове ручку, чтобы записать имя.
– Нет, – ответил Деймон, слегка стыдясь того, что, добившись немалых успехов в своей профессиональной карьере, совершенно упустил из виду такое достижение цивилизации, как персональный хирург.
– В таком случае я предложил бы вам доктора Рогарта, – сказал доктор Зинфандель. – Он выдающийся специалист в своей области и оперирует в этой клинике. Не возражаете, если я познакомлю его с вашей историей болезни?
– Я целиком в ваших руках, доктор, – покорно произнес Деймон и подумал, что знаменитостей в этом заведении столько, что стены больницы вот-вот затрещат по швам.
– Прекрасно. Вы сможете прибыть сюда завтра в полдень?
– В любое время, как скажете.
– Вы желаете получить отдельную палату?
– Да.
Старая добрая «Надгробная песнь», подумал Деймон. До ее публикации ему пришлось бы просить самую дешевую койку в клинике. Достаток имеет свои преимущества. Он дает вам возможность страдать без свидетелей, а если вы и услышите стоны, то это будут ваши стоны.
– Будьте готовы к тому, чтобы пробыть здесь минимум три дня, – сказал, поднимаясь, доктор Зинфандель.
Визит закончился. Деймон встал со стула, врач протянул ему руку. Когда они обменивались рукопожатием, Деймон почувствовал такое напряжение в пальцах доктора, что ему показалось, будто его ударило током. «Если бы я знал доктора получше, – думал Деймон, выходя из кабинета, – то мог бы задать ему массу вопросов о состоянии его собственного здоровья».
