Человек случайностей - Мердок Айрис (хороший книги онлайн бесплатно txt, fb2) 📗
Со временем она поняла, что Митци ее любит. И почувствовала благодарность. Сначала она была для Митци развлечением, чем-то малозначащим. Но сейчас стала кем-то большим. И Шарлотту это ничуть не пугало. Общество женщин она всегда принимала как неизбежность. Не могла, правда, сказать, что хорошо знает женщин – даже сестру, даже мать. Но она впервые встретила такую женщину, как Митци. Митци переступала все барьеры и границы, не замечая их и даже не догадываясь об их существовании. Митци заботилась о Шарлотте и руководила ею. И в то же время восхищалась, уступая ей и принимая поучения. Обе поняли, что им невероятно легко разговаривать друг с другом. Рядом с Митци Шарлотта научилась, что называется, болтать. И смеяться. Все яснее вырисовывалось обаяние ее основательно сложенной, лишенной всякого кокетства приятельницы. Она перестала беспокоиться о будущем. С нетерпением ожидала визитов Митци. Позволяла делать себя счастливой. Молодая Шарлотта проанализировала бы все и сбежала. Старая седая Шарлотта лишь усмехалась.
Каждый должен о ком-то заботиться. Вырваться наконец из квартиры Остина, стряхнуть с себя все эти заплесневелые мысли, воспоминания. И как можно скорее. Но куда идти? Как куда? К Митци, разумеется. Она осталась у Митци на ночь, потом на две ночи. Сказала как-то, что всегда хотела завести собаку. Митци ответила, что она тоже. Но в Лондоне, возразила Шарлотта, псу будет плохо. Ну так поселимся в деревне, тут же решила Митци. Она, как оказалось, всю жизнь хотела переехать в сельскую местность. И Шарлотта тоже. Жизнь вдруг наполнилась незамысловатыми, приятными, бурлящими жизненной силой возможностями. Шарлотта смотрела на все это и смеялась.
– Ты чего смеешься? – спросила Митци.
– Так просто, детка. Да, еще бутерброд, спасибо.
Шарлотта думала: вот удивятся, когда узнают, что я живу в сельском доме в Сассексе вместе с амазонкой и громадным псом!
– Дядюшка, можно тебе долить?
– Благодарю, мой мальчик.
– Я чувствовал, – продолжил Гарс, – что Людвиг становится между мной и тобой.
– Верно.
– Я как-то поцеловал Дорину, за живой изгородью, в саду, в Вальморане…
– И каков же был твой поцелуй?
– Трудно описать. Страстный и вместе с тем ни к чему не обязывающий. Замкнутый в самом себе. Я не знаю, как она восприняла. Но я сам в ту минуту был доволен собой. Она тебе рассказывала?
– Да.
– И что же она сказала?
– Жалела, что ты ее пасынок, а не настоящий сын.
– Странно. Никогда бы не подумал. Никогда не представлял Дорину в роли матери.
– Жаль, что у нее не было детей.
– Отец был против…
– Да.
– Если бы мне хоть на миг удалось увидеть в ней мать, даже мачеху… Но она всегда была чем-то исключительным, запретным, вечно юным.
– Да, исключительной… затравленной.
– Затравленной отцом? Как странно.
– Мне кажется, Дорина была вечной странницей в этой земной юдоли, потерянной овечкой.
– Потерянной? Но кем? А впрочем… Ты хорошо знал мою мать?
– Неплохо.
– А ты знаешь, она ведь была настоящей цыганкой. Не просто выглядела как цыганка, но и была в самом деле. Только держала это в тайне. Не знаю почему.
– Мне она рассказала.
– Тебе все в конце концов поверяют свои тайны. Даже я.
– И я тоже тебе сегодня кое-что рассказал.
– Да, конечно. Я тебе благодарен. Ты не рассердился, что я пришел без предупреждения?
– Если бы не пришел, я бы сам тебя кликнул.
Оба усмехнулись.
– Понимаешь, дядя, мой поступок можно отчасти объяснить желанием отомстить. Я хотел помочь Дорине, подтолкнуть ее к разговору. Я был близок к успеху.
– Наверняка.
– Но дело в том, что я трясся от страха все время. Дело ведь было довольно опасное. Возможно, ты удивишься, но я немного боюсь отца.
– И ребенком тоже боялся?
– Нет, тогда, пожалуй, нет. Разве что… после смерти матери… и сейчас.
– Страх перед ним вполне понятен.
– Любопытно, что ты тоже так думаешь. Во всяком случае, когда я узнал, что ты…
– Я объяснил.
– Да, да. Когда я узнал, что ты похитил Дорину и подвергаешь ее своим опытам, то почувствовал, дядюшка, себя так, будто у меня отняли мою собственность. Еще досадовал на то, что ты раньше меня не «кликнул», как ты сам выразился. В то время, наверное, тебе это было не нужно.
– Не обижайся!..
– Ну что ты, пустяки. Я порядком напугал Дорину в тот вечер, и все из-за того, что гневался на тебя.
– Я знаю…
– Вот, пожалуй, и все. Спасибо, что выслушал, дядя Мэтью.
– Зови меня просто Мэтью.
– Я попытаюсь. Со временем.
Зазвонил телефон, и Мэтью поднялся. Гарс, сидевший у окна, повернул кресло и, прищурившись, глянул в золотистый блеск ранних сумерек. Еле ощутимый ветерок покачивал ветви ореха. Влача за собой удлиненную тень, ирландец косил траву у края лужайки.
– Да… да… понимаю… Я тебе потом позвоню, ладно?.. Собираюсь на ужин… В котором часу удобно перезвонить?.. Погоди, запишу номер… Хорошо… Обязательно… Всего наилучшего… До встречи…
Завершив разговор, Мэтью вернулся на свое место.
– Это Людвиг.
– Насчет Грейс?
– Да. Насколько я понимаю, ты собираешься затвориться у себя в комнате и взяться за доработку романа?
– Именно этим и займусь.
– В таком случае прими небольшую помощь. Вернешь, если роман будет иметь успех.
– Не откажусь. Большое спасибо.
– А теперь я должен, увы, тебя покинуть. Обедаю с Мэвис.
– А как отец?
– Все еще в трансе. Но выздоровеет несомненно.
– Не сомневаюсь.
– И в будущем даже сочтет, я думаю, что успешно выдержал испытание.
– Я не ожидал от тебя такого цинизма. Мне всегда казалось, что ты… ты, кажется, хотел постричься в монахи? Почему же не сделал этого?
– Когда-нибудь расскажу, в другой раз. Может, тебя подвезти куда-нибудь?
В дверь кто-то звонил.
– Будь добр, глянь, кто это, – попросил Мэтью, выписывая чек.
Через несколько минут Гарс вернулся и закрыл за собой дверь.
– Там Грейс. Я оставил ее в гостиной. Пусть подождет.
Мэтью на секунду задумался.
– Знаешь что? – сказал он. – Я исчезаю. Ты уж сам с ней поговори.
– Я?
– Да. Ты сумеешь. А мои силы уже исчерпались. И Мэвис ждет. Выйду через садовую калитку. До встречи, спасибо, что пришел. Вскоре увидимся.
Вручив Гарсу чек, Мэтью прошел в застекленную дверь веранды и исчез.
Гарс минуту постоял в комнате, наполненной последними отсветами дня. Потом подошел к двери гостиной, открыл и с порога произнес:
– Очень жаль, но Мэтью только что ушел. У него встреча.
Грейс вышла в коридор. Гарс не видел ее несколько лет, с тех пор как уехал в Америку, и сейчас обнаружил перед собой взрослую женщину. У нее какое-то несчастье, подумал он. Худенькая, бледная, на лице решимость, может быть, одна-единственная – не плакать. Прядки бесцветных волос окружают личико, словно стальные проволочки. Печальное лицо, поднятый воротник. Да, грустная картина. Удивительно, как он ее вообще узнал.
– Ушел… Тогда можно поговорить с тобой? Недолго.
Он не сразу нашел ответ.
– Извини, но у меня тоже встреча. Может, позвонишь Людвигу? Он в Оксфорде. Номер в книжке. Ну, мне пора.
Он уже открывал входную дверь, когда услышал бормотание:
– Не буду ему звонить. Он скоро вернется.
Она вышла следом за ним на улицу.
– Ты куда идешь, Грейс? – спросил он, закрывая дверь.
– В ту сторону.
– А мне сюда. Всего хорошего… Пока.
Грейс медленно побрела прочь, а Гарс пошел в другую сторону. Дважды повернул вправо, чтобы попасть на Кинг-роуд и дать ей время отдалиться, и направился к станции метро Слоан-сквер. И увидел ее впереди. Маленькая фигурка удалялась неуверенным шагом; прохожие ее толкали, Грейс останавливалась и шла дальше, словно ее несло, как веточку в потоке. Сунув руки в карманы, она шла задумчиво и отрешенно, будто в каком-то фильме. В какой-то момент остановилась, обернулась и заметила его. И пошла дальше – на этот раз быстрее. И так до самой станции. Но на перроне Гарс ее не нашел.
