Южная трибуна - Хоффманн Клаус (книги регистрация онлайн txt) 📗
– Да что ты, здесь всегда такая горячка. До этого дело еще ни разу не дошло.
– Да не суетись ты, работа не убежит. Драпке не может оставить колонку, старика нет. Выкурим по одной, а потом глянем, как работает мойка, – Калле явно пытается разболтать трудовую дисциплину.
– У тебя что, не все дома? – Герд не позволит сбить себя с избранного курса. – Да если кто увидит, как мы прохлаждаемся, я никогда не получу здесь работу. А на улице оказаться совсем не хочется.
Ответ Герда немедленно привел Калле в чувство. На него накатил страх.
– Наверное, ты прав, – согласился он с Гордом, неохотно взялся за веник и принялся подметать.
– Скажи, – Калле пробует вновь завязать разговор, – ты поначалу тоже только подметал?
– Естественно, – отвечает Герд, – здесь ты тоже должен показать себя. Если не станешь взбрыкивать и будешь мести чисто, через какое-то время тебе поручат что-нибудь еще.
– Через какое-то время? Но я уже сейчас сыт по горло.
Драпке как раз глотнул коньяка из небольшой плоской бутылки, когда вошел Калле и нанес еще один удар по собственной репутации.
– Господин Драпке, учитель рекомендовал нам во время практики внимательно приглядываться ко всему, изучать, как работает предприятие. А я пока только подметаю. Может, вы поручите мне что-нибудь еще?
– Так вот что, оказывается, рекомендовал вам ваш учитель. И ты не желаешь более мести пол, так? – Драпке начинает издалека, с вежливой издевкой.
Калле уже ясно, что последует дальше, и он неловко пытается сгладить свои слова:
– Да нет, что вы. Вы решаете здесь, кому чем заниматься. Но я подумал…
– Это хорошо, что ты умеешь думать. Продолжай заниматься этим и дальше, но запомни: если тебя что-то не устраивает, скатертью дорога.
Калле вновь берется за веник, ругая себя последними словами. «Да заткнись ты, любуйся своей бутылкой, – вот что хотелось бы ему сказать, – а я плевать хотел на ваше место». Но духу не хватило. И что скажут старики, узнав, что уже на второй день я послал все к черту?
Калле стало еще противнее, когда он увидел, как старательный Герд быстро сортирует оставшийся инструмент. «Ну и втируша, – подумал он. – А ведь он уже совсем выдохся. Как, впрочем, и Драпке. Да и у меня почти не осталось сил».
– Что вы здесь копаетесь? «Мерседес» Шмидмайера должен быть сегодня готов. Завтра с утра он его заберет. На мойке машина была, теперь надо почистить все внутри.
«Этот Шлемель умеет выжимать соки», – подумал Калле.
– Хорошо, господин Шлемель, – поторопился согласиться Герд и даже продемонстрировал чувство локтя: – Мы сделаем это вдвоем. Получится быстрее.
Калле собрал все свое мужество:
– Нет, сегодня я не смогу. Вы говорили, что рабочий день заканчивается в шесть. Мне пора домой. Меня ждут к ужину.
– Всего каких-то полчаса, не больше, – шеф явно не воспринял слова Калле всерьез.
Герд получил возможность закрыть собою образовавшуюся брешь:
– Я готов сделать это один. Но Шлемель уже отвернулся.
У Калле в глазах потемнело от гнева. Обращаются как с бессловесной скотиной.
– Пойду принесу пылесос. Герд вновь в своей стихии.
– Принеси сначала ведро.
Герд тут же протянул ему ведро. Калле обиделся на товарища. А впрочем, какой он ему товарищ? Ведь они должны наперегонки выслуживаться перед шефом. Нет, Калле такое не по душе.
– Совсем рехнулся? – начал он выговаривать Герду, когда тот притащил пылесос. – Почему мы должны вкалывать как чумовые после окончания рабочего дня, и ради того только, чтоб старый тюфяк, владелец рыдвана, не замазал свой достопочтенный зад, когда усядется в него поутру?
– Придержи язык, лоботряс, – с уходом шефа Герд сразу заговорил другим тоном, – скоро поймешь, поможет ли тебе твоя болтовня. Шлемель мне обещал, если и дальше буду так вкалывать, место ученика за мной. А ты что получишь? Шиш! Так кто же из нас двоих в выигрыше, как думаешь?
– Сейчас посмотрим, кто в проигрыше. – Весь скопившийся гнев Калле вложил в точно рассчитанный удар кулака.
Пошатнувшись, Герд удержался на ногах.
– А иначе ты решить свои проблемы не можешь? – огрызнулся он. – Погоди, приведу шефа. Сейчас ты кое-что услышишь,
– Давай, давай, недоносок паршивый. Я и с шефом твоим расквитаюсь, – Калле храбрится, но душа у него уже в пятках.
«Сейчас он похож на того турка в прошлую субботу, – подумал Калле, оставшись один. – Если б в субботу я нанес такой же удар тому Ахмету, ребята отнеслись бы ко мне иначе».
– Убирайся на все четыре стороны, – это Шлемель подошел в сопровождении подобострастного Герда. – Таких, как ты, в полицию надо сдавать.
– А пошел ты! И не ори! Подавись своей работой! – Теперь уж Калле действительно все равно.
Шлемель переключился на вторую скорость и только сейчас разошелся по-настоящему. Лицо у него стало багрового цвета. Поток ругательств достиг небывалой мощи.
Калле стремительно вбежал в стеклянную будку, чтобы захватить куртку. Там все еще сидел Драпке. Но его, судя по всему, вовсе не занимало происходящее. Он приканчивал уже вторую бутылку. Калле кинул на него быстрый взгляд и ощутил острый прилив радости оттого, что завтра уже не придется мести этот двор. «Лучше вообще не иметь куска хлеба, чем кончить в итоге вот так», – подумал он, покидая поле битвы.
Рыжий положил на стол папку с образцами.
– Сначала просмотрим все. А потом сможешь выбрать, – сказал он.
Калле кивнул. Ему, по правде говоря, страшновато, но сидящий против него парень внушает доверие.
Драконы, якоря, сердца, женские фигуры и всевозможные орнаменты – Калле перебирает образцы. Рыжий – его зовут Майк – дает пояснения.
Выбор дался Калле нелегко, в итоге он остановился на простеньком орнаменте.
– Решение окончательное? – спросил Майк.
– Да.
– Слушай, парень, а ты ведь еще несовершеннолетний. Как посмотрят на все родители?
– Да им вообще-то наплевать, – Калле замялся.
– По правилам необходимо согласие родителей. Неприятностей я не желаю. Ты меня понял?
– Неприятностей не будет. Можешь на меня положиться.
– Ну ладно.
Майк направился в ванную, принес безопасную бритву и помазок, развел пену для бритья.
– Давай правое плечо!
Калле снял рубашку, повесил на стул.
– На плечах у меня нет волос.
– Все равно, даже если пушок…
Майк нанес пену на правое плечо Калле и начал брить.
Покончив с этой операцией, он извлек прибор для нанесения татуировки.
– Подержи-ка, – попросил он.
– Хорошо лежит в руке, словно пистолет. Майк пустился в объяснения:
– На рукоятке кнопка включения. Похоже на бормашину или на пистолет. Сзади электрический провод. В ствол вставляется игла. Толщина ее зависит от линий на выбранном рисунке. Игла выступает из ствола на два-три миллиметра, это зависит от толщины кожи. Впереди закреплен баллончик с краской. Когда игла входит в баллон, через это отверстие всасывается краска.
Прибор внушает Калле ужас.
– А если краска попадет в кровь? – спросил он.
– Ничего не будет. Она не ядовитая. Мы используем особую биокраску.
Майк извлек из письменного стола специальную бумагу и воспроизвел на ней выбранный Калле орнамент.
– Взгляни. Годится? – спросил он, закончив рисунок.
– Да!
Калле орнамент по-прежнему нравится.
– Тогда начнем!
Майк плотно прижал бумагу к плечу Калле, и на коже слабо проступил узор.
Затем он вставил провод от прибора в розетку, закрепил иглу в стволе и набрал в баллончик черной краски. Калле почувствовал, как в кожу вошла игла, и стиснул зубы.
– Не так уж это страшно. Не гляди на иглу, вот и все, – успокоил его татуировщик.
Через десять минут Майк сделал перерыв, закурил сигарету, протянул пачку Калле.
– Хочешь?
Калле взял сигарету.
– Долгая, однако, история, – сказал он. Майк улыбнулся.
– Нельзя нанести весь орнамент за пять минут. Это работа на несколько часов, и она требует сосредоточенности. Рисунок ведь должен смотреться.
