Вскрытые вены Латинской Америки - Галеано Эдуардо (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
В последние годы явно ожесточилась борьба между засевшими в правительствах Бразилии и Аргентины представителями интересов империализма по поводу жгучей проблемы лидерства на континенте. Все указывает на то, что Аргентина не в состоянии принять мощный вызов Бразилии — Бразилия имеет вдвое большую территорию и население, в четыре раза превышающее население Аргентины, она производит в три раза больше стали, в два раза больше цемента и вырабатывает вдвое больше электроэнергии, коэффициент обновления ее торгового флота в пятнадцать раз выше. Кроме того, в последние два десятилетия она имела более высокие темпы экономического развития. До недавнего времени Аргентина производила больше легковых автомобилей и грузовиков, чем Бразилия. Но если сохранятся нынешние темпы развития, бразильская автомобильная индустрия окажется в 1975 г. в три раза мощнее аргентинской. Морской флот, который в 1966 г. был равен аргентинскому, в 1975 г. будет равняться флоту всей Латинской Америки, вместе взятой. Бразилия открывает перед иностранными инвестициями свой огромный потенциальный рынок, свои баснословные природные богатства, свою территорию, которая имеет большое стратегическое значение в качестве плацдарма, так как граничит со всеми южноамериканскими странами, кроме Эквадора и Чили. В этой стране созданы все условия для того, чтобы североамериканские компании, обосновавшиеся в ней, двигались вперед семимильными шагами, поскольку Бразилия имеет более /357/ дешевую и более обильную рабочую силу, чем ее главная соперница. Не случайно третья часть готовой продукции и полуфабрикатов, которые продаются внутри ЛАСТ, производится в Бразилии. В этой стране во многом будет решаться вопрос, быть ли Латинской Америке свободной или зависимой. Возможно, американский сенатор Фулбрайт не вполне отдавал отчет в том, насколько пророческими являются его слова, когда в 1965 г. он во всеуслышание заявил, что Бразилии предназначено быть руководительницей Латиноамериканского общего рынка.
Для того чтобы сегодня североамериканский империализм мог использовать интеграцию, с тем чтобы укрепить свое господство в Латинской Америке, в прошлом было необходимо, чтобы вчера Британская империя с той же целью разобщала наши страны. Наш архипелаг наций, не связанных между собой, появился как следствие раскола нашего национального единства. Когда народы с оружием в руках завоевали независимость, Латинская Америка возникла на арене истории, объединенная общими традициями, она была территориально едина и говорила в основном на двух языках общего происхождения — испанском и португальском. Но нам не хватало, как указывает Триас, одного из важнейших условий для того, чтобы создать единую великую нацию: нам не хватало экономической общности.
«Полюса» процветания той эпохи, которые развивались, дабы удовлетворить европейские нужды в ценных металлах и сельскохозяйственных продуктах, не были связаны между собой: ось веера находилась по другую сторону океана. Люди и капиталы по воле судеб занимались то добычей золота, то сахара, то серебра или индиго, и только крупные порты и столицы, эти пиявки, присосавшиеся к производящим регионам, существовали постоянно. Латинская Америка рождалась как единое целое в воображении и надеждах Симона Боливара, Хосе Артигаса и Хосе де Сан-Мартина, но заранее была обречена на раздробление самой уродливостью колониальной системы. Портовые олигархии укреплялись благодаря свободной торговле, структурно эклектичной, которая была источником их доходов. Эти просвещенные торгаши не могли служить идеалам национального единства, которое в Европе /358/ и Соединенных Штатах воплощала именно буржуазия. Англичане, ставшие наследниками Испании и Португалии, со времен, предшествовавших независимости, усиливали разъединение на протяжении всего прошлого века с помощью интриг дипломатов в белых перчатках, вымогательства банкиров и умения торговцев обольщать. «Родина для нас — это Америка», — провозгласил Боливар, но Великая Колумбия распалась на 5 стран, а освободитель умер, потерпев поражение. «Никогда мы не будем счастливы, никогда!» — сказал он генералу Урданете. Преданный Буэнос-Айресом, Сан-Мартин снял с себя знаки отличия командующего, а Артигас, который называл своих солдат американцами, отправился в Парагвай умирать в изгнании, вице-королевство Ла-Платы распалось на четыре части. Франсиско де Морасан, основатель Федеративной республики Центральной Америки, был расстрелян [127], и эта часть Америки разбилась на 5 частей, к которым затем прибавилась Панама, отторгнутая от Колумбии Теодором Рузвельтом.
Результат налицо: в настоящее время транснациональная корпорация действует более последовательно и с большим чувством локтя, чем группа островов, которая называется Латинской Америкой, разделяемая множеством границ и взаимным непониманием. Какую интеграцию могут осуществить между собой страны, которые не спаяны внутренне? Каждая страна страдает от глубоких шрамов на теле, от острых социальных конфликтов и неразрешенных противоречий между огромными пустынями на периферии и городскими оазисами. Эта драма воспроизводится в масштабах всего континента. Железные и шоссейные дороги, построенные для вывоза продукции за границу по самому кратчайшему пути, — яркое /359/ свидетельство бессилия или неспособности Латинской Америки вдохнуть жизнь в план создания единой нации. Бразилия не имеет постоянной сухопутной связи с тремя своими соседями — Колумбией, Перу и Венесуэлой, а города Атлантического побережья лишены прямой телеграфной связи с городами побережья Тихого океана, и телеграммы из Буэнос-Айреса в Лиму или из Рио-де-Жанейро в Боготу неизбежно должны идти через Нью-Йорк; то же самое происходит с телефонной связью между странами Карибского бассейна и Южной Америкой. Латиноамериканские страны продолжают отождествлять себя каждая со своим главным портом, отрицая свои общие корни и свою реальную самобытность; почти вся внутрирегиональная торговля осуществляется по морю: внутреннего транспорта фактически не существует. Дело доходит до того, что какой-нибудь международный картель по морским перевозкам устанавливает тарифы и маршруты, как ему вздумается, а Латинская Америка вынуждена страдать от непомерных тарифов и абсурдных маршрутов. Из 118 регулярных морских линий, существующих в регионе, только 17 функционируют под флагами стран региона; фрахты ежегодно обескровливают латиноамериканскую экономику на 2 млрд. долл. [128]
Так, товары, отправленные из Порту-Алегри в Монтевидео, быстрее доходят по назначению, если следуют через Гамбург; то же самое происходит с уругвайской шерстью, путешествующей в Соединенные Штаты, — плата за перевозку из Буэнос-Айреса в какой-нибудь порт в Мексиканском заливе уменьшается более чем на одну четверть, если путь лежит через Саутгемптон [129]. Доставка леса из Мексики в Венесуэлу обходится в два с лишним раза дороже, чем его транспортировка из Филадельфии в Венесуэлу, хотя Мексика, если посмотреть на карту, расположена намного ближе. Прямая перевозка химических продуктов из Буэнос-Айреса до Тампико (Мексика) стоит намного дороже, чем если их отправить через Новый Орлеан [130].
Сами Соединенные Штаты, надо отметить, ставили целью добиться и добились совсем иной судьбы. Уже /360/ через 7 лет после достижения независимости 13 колоний удвоили свою территорию, а еще 4 года спустя они на деле добились единства, создав единый рынок. В 1803 г. они купили у Франции по смехотворной цене территорию Луизианы, благодаря чему снова удвоили свою территорию. Затем настал черед Флориды, а в середине прошлого века — захвата и отторжения половины Мексики во имя «предначертания судьбы». Далее последовали покупка Аляски, захват Гавайских островов, Пуэрто-Рико и Филиппин. Колонии превратились в нацию, а нация стала империей, причем произошло это во имя практического осуществления целей, ясно выраженных и с давних пор лелеемых «отцами-основателями». В то время как северная часть Америки росла, развиваясь в рамках своих расширяющихся границ, южная часть, устремляясь вовне, разрывалась, как граната, на мелкие осколки.