Сын цирка - Ирвинг Джон (мир бесплатных книг txt) 📗
— Спокойнее, спокойнее. Даже если тебя выводят из себя, просто улыбайся. Продемонстрируй милосердие, — сказал Миллс калеке.
Миссионер решил, что взрыв ненависти случился из-за Ганеши и его уродливой ноги. Странно, что они живыми выбрались с Фэшн-стрит. Доктор убедил миссионера постричься, хотя волосы у него и без того были достаточно короткими. Дарувалла стал говорить, что станет еще жарче и что в Индии многие аскеты и святые вообще брили себе головы. В конце прилавков на Фэшн-стрит доктор договорился с одним бездельничающим парикмахером. Стрижка за три рупии больше напоминала бритье головы. Однако и «бритоголовый», Мартин Миллс сохранил агрессивные черты образа Инспектора Дхара. Его сходство не. ограничивалось лишь похожей усмешкой на губах.
Джон Д всегда мало говорил, однако не мог устоять против чужого мнения. Играя на сцене, он всегда знал свои реплики. Мартин Миллс говорил не переставая. Но не цитировал ли он чьи-то мысли? Быть может, это была роль актера другого рода, напоминающая постоянное интервью с верующим человеком? Быть может, оба они попадали под воздействие чужого мнения? И конечно, оба трудно поддавались переубеждению.
Доктор с изумлением обнаружил, что едва ли не половина жителей Бомбея узнавали в миссионере Инспектора Дхара, даже если вообще не находили между ними ничего общего. Отлично знавший Дхара карлик не сомневался в том, что Миллс является актером. Дипа тоже знала Дхара, однако она с безразличием относилась к его славе, поскольку не видела ни одного фильма этого сериала. Образ полицейского инспектора для нее ничего не значил. Когда Дипа встретила миссионера в приемной доктора, она сразу же приняла его за добренького американца, но бывшая гимнастка уже давно сходным образом думала о Дхаре, просмотрев рекламные ролики госпиталя детей-калек — в них Дхар снимался для телевидения. Дипа всегда полагала, что Дхар — милосердный иностранец.
Не был сбит с толку Ранджит, находя лишь небольшое сходство между Дхаром и миссионером. Медицинский секретарь даже не подумал, что эти люди — близнецы. Он только прошептал на ухо доктору Дарувалле, что никогда не подозревал о том, что у Дхара есть брат. Из-за следов от побоев на лице Миллса Ранджит пришел к выводу, что он — старший брат Дхара.
Вначале Дарувалла хотел скрыть Мартина Миллса в кромешной тьме подземелья. Он надеялся, что в миссии иезуита будут держать взаперти в темноте. Желая, чтобы Джон Д сам принял решение о встрече с близнецом, Фарук не мог помешать миссионеру общаться с Вайнодом и Дипой в приемной госпиталя или в его кабинете. Но как сообщить новость супружеской чете карликов? Дарувалла не знал, что ему делать, и — как изолировать всех друг от друга.
По инициативе Вайнода Мадху и Ганеша познакомились, будто тринадцатилетняя девочка-проститутка и калека-попрошайка могли иметь каких-то общих знакомых. К удивлению Даруваллы, дети сразу же нашли общий язык. Мадху очень обрадовало известие о том, что мальчику вылечат глаза. Ганеша мечтал о том, как ему хорошо будет в цирке.
— С такой ногой? Что ты сможешь делать в цирке с такой ногой? — спросил Фарук.
— Ну, некоторые вещи он сможет делать своими руками, — вступился иезуит.
«Должно быть, — подумал Дарувалла, — его обучили отвергать все негативные аргументы».
— Вайнод! Сможет ли мальчик справляться с обязанностями рабочего манежа? Ты думаешь, ему разрешат убирать слоновье дерьмо? Я так и вижу, как он, прихрамывая, тащит тележку, — разозлился Фарук.
— Клоуны всегда хромают. Я, например, тоже хромаю, — не поддержал его карлик.
— Итак, ты говоришь, что он может хромать и над ним станут смеяться, как над клоуном? — не унимался Дарувалла.
— В палатке у поваров всегда найдется дело. Он сможет готовить блюда, резать лук и приправу для соуса, — примирительно сказал карлик.
— Однако почему они захотят взять его, хотя есть множество мальчишек с двумя здоровыми ногами? — спросил Дарувалла.
Он внимательно наблюдал за тем, как реагировал на его слова «Мальчик — птичье дерьмо». Как бы после таких аргументов в сторону обидчика не полетела порция птичьих испражнений!
— Можно сказать в цирке, что необходимо взять сразу двух детей вместе. Мы скажем, что Мадху и Ганеша — брат и сестра и что они присматривают друг за другом! — воскликнул Мартин Миллс.
— Значит, можно солгать? — спросил доктор.
— Для блага этих детей я могу и солгать, — ответил будущий священник.
— Не сомневаюсь, вы можете сделать это! — воскликнул Дарувалла.
Доктора изводило, что он не мог вспомнить любимых слов своего отца, когда тот ругал Мартина Лютера. Что же говорил Ловджи по поводу обоснования Лютером необходимости лжи? Фарук захотел удивить миссионера подходящей к случаю цитатой, однако вместо этого его удивил сам иезуит.
— Вы — протестант, не так ли? А это говорил ваш старый друг Лютер: «Что может быть плохого в том, чтобы сказать толпе хорошую ложь для пользы дела».
— Лютер не мой старый друг, — отрезал Дарувалла. Мартин Миллс явно выбросил какие-то слова из цитаты, однако Фарук ее не помнил. У иезуита отсутствовала та часть, где говорилось, что эта ложь нужна «для блага христианской церкви». Дарувалла знал, что его обманули, однако ему не хватало точных сведений, чтобы вывести обманщика на чистую воду. Тогда вместо этого он решил поругаться с Вайнодом.
— Думаю, сейчас ты мне скажешь, что Мадху — это очередная артистка Пинки, не так ли? — спросил доктор карлика.
Эта тема всегда раздражала Вайнода и Диггу, потому что карлики выступали в «Большом Голубом Ниле» и не одобряли любви доктора к артистам из «Большого Королевского цирка». Именно там Пинки была примадонной и ведущей исполнительницей. Ее купили в возрасте 3 — 4 лет. Пратап Сингх и его жена Суми тренировали девочку. Через четыре года она уже стояла на голове, балансируя на вершине трехметрового бамбукового шеста, который покоился на голове у девочки постарше, а та в свою очередь стояла на плечах третьей девушки. Этот номер казался неимоверно сложным. Его могла выполнить девочка, обладающая редчайшим чувством равновесия, какое встречается у одного человека из миллиона.
— Разве может Мадху стоять на голове? Может она ходить на руках? — спросил Фарук жену карлика.
Дипа предположила, что девочка этому научится. Ведь когда-то и саму Дипу продали в цирк для исполнения номера «девочка без костей», а она выучилась прыжкам с трапеции.
— Однако ты упала, — напомнил ей доктор.
— Да, но она упала только в сетку! — воскликнул Вайнод.
— Не всегда падают в сетку. Вот ты сам куда упал? — спросил доктор Вайнода.
— Мне повезло в других вещах. Мадху не станет выступать вместе с клоунами или со слонами, — ответил карлик.
У Фарука сложилось впечатление, что девочка довольно неуклюжая. Она выглядела так даже на фоне только приобретенного хромого брата, который в цирке мог стать резчиком приправы и лука. Доктор был уверен, что в итоге на мальчишку наступит какой-нибудь другой слон. И тогда в цирке найдут способ как-нибудь показывать раздавленную слоном ногу. Ганеша будет выступать в каком-нибудь второстепенном номере и его станут называть «слоновий мальчик».
— Какие бы опасности ни подстерегали их в цирке, это все равно лучше их настоящего положения. Условием их жизни является работа в цирке, — сказал миссионер Дарувалле, исходя из опыта лишь одного дня жизни в Бомбее.
Вайнод сказал Инспектору Дхару, что он неплохо выглядит после кошмарных событий на Фолкленд-роуд, однако Фарук подумал, что иезуит выглядит ужасно. Дарувалла хотел, чтобы карлик не разговаривал с миссионером, и чтобы они не заморочили голову друг другу. Доктор отодвинул Вайнода в сторону, приказал ему веселить Дхара и ни в чем ему не перечить, потому что карлик правильно определил, что у киноактера поврежден мозг. Следовало осторожно прикинуть масштаб повреждения.
— Вам еще пришлось вывести у него вшей? — прошептал карлик, имея в виду короткую стрижку миссионера.
Доктор невозмутимо подтвердил правильность этой догадки: у актера произошло повреждение головного мозга и завелись вши.
