Рассказы о Чике - Искандер Фазиль Абдулович (бесплатные полные книги TXT) 📗
— Мяч сперва ударил тебя по руке, а потом отскочил и ударил по руке Гектора, — донеслось до него сквозь шум в голове.
— Мяч ударил меня по груди! — крикнул Чик и выпятил свою широкую грудь, показывая, что было куда попасть мячу.
— Чик, ты прав. Они врут! — героически крикнула Сонька.
— Он сразу ударил тебя по груди и по руке! — сиплым голосом настаивал Бочо и даже хлопнул его ладонью по груди и предплечью, показывая куда попал мяч. Он ударил его довольно увесисто, чтобы до Чика лучше дошло.
— Да! Да! По груди и по руке! — подхватили другие ребята и каждый считал своим долгом, как можно крепче хлопнуть Чика по тому месту, куда ударил мяч. От этих однообразных, увесистых ударов Чик как-то отрезвел и с тоской подумал: а может, так оно и было?
«Но почему, почему я не почувствовал, что он ударил меня по груди и по руке одновременно?» Чик вспомнил, с какой яростью иногда футболисты налетали на судью, который их штрафовал, они не понимали, что допустили нарушение правил. И он успокоился. Он только подумал, как, оказывается, трудно быть и судьей и игроком в одно и то же время.
Чик поднял свисток, вытер его о штаны и сунул в рот. Гектор, забыв, что он сумасшедший, жующий траву, подбежал к мячу, чтобы бить штрафной. Только теперь в обратную сторону.
Игра продолжалась. Счет был двенадцать — одиннадцать в пользу команды Чика. Чик был уязвлен. Получалось, что он, подсуживая себе, подсуживает своей команде, а это было нечестно.
Поэтому он теперь строго следил за нарушениями своей команды. Особенно строго он следил за Анести. Он помнил его ехидную улыбочку и ехидный смех, когда противники смеялись над ним. Но Чик был бы очень удивлен, если бы ему сказали, что именно этим обстоятельством вызвано его пристальное внимание к игре Анести.
По слухам, которые сам же Анести распространял и поддерживал, он на Четвертой Подгорной лучше всех играл головой. Но Чик что-то не мог припомнить, чтобы Анести в атаке пять раз подряд головой ударил мяч. Стоя на месте, он и десять, и двадцать раз мог отбить головой мяч, если в это время его никто не атакует. А ты попробуй в атаке вести мяч головой, не отпуская его пять раз, когда рядом Гектор подпрыгивает, как козлик, и толкает. Но Анести больше всего на свете любил играть головой и всю игру просил, чтобы ему накидывали мяч на голову. Но его никто не слушал. Разве что с аута подадут или иногда с корнера. А он всю игру кричит по-гречески:
— Алихора со кифале! Дос со кифале! (Скорее на голову! Давайте на голову!).
Он всегда об этом кричал по-гречески, делая вид, что скрывает от враждебной команды свой невероятно хитрый замысел. Но все и так понимали, что он кричит, да и в команде противника было несколько греков, не считая капитана Гектора.
Игра шла полным ходом, как вдруг Анести прорвался с мячом, обвел одного защитника, обвел второго, столкнулся с третьим и упал. Анести быстро подставил ногу защитнику, который отнял у него мяч, и тот тоже упал. Анести вскочил и овладел мячом. Но тут раздался строгий свисток судьи. Чик сурово показал рукой в сторону своих ворот: вот что значит — честный судья!
Но вдруг всполошилась вся его команда.
— Судью на мыло, — закричал Анести, — Чик подкуплен!
— Чик, ты ошибся! — стали кричать пацаны из его команды. Они ему объяснили, что хотя Анести лежа и подставил ногу хавбеку, но он это сделал в отместку, потому что сам хавбек, столкнувшись с Анести, сделал ему подножку, и Анести упал. А Чик проморгал этот момент.
При этом самые горячие из них подходили к Чику, подставляли собственную ногу и пытались Чика завалить через нее, чтобы ему было яснее, как и почему упал Анести. Но Чик, пользуясь тем, что у него обе ноги были одинаково устойчивые, не давал себя завалить, тем самым показывая, что никакой подножки не было и Анести мог устоять на ногах. Однако, в душе он был сильно смущен.
Ему вдруг показалось, что он видел, как хавбек ставит подножку Анести. Почему же он не свистнул, а свистнул тогда, когда Анести уже на земле сам подставил ногу хавбеку? Чик не мог понять, что с ним случилось: он видел, но не заметил? Или заметил, но не видел? Чик сейчас никак не мог понять, что ему очень хотелось оштрафовать Анести и поэтому так получилось. Но он этого не понимал и потому обратился к хавбеку:
— Эдик, только честно, была подножка?
Хавбек блудливо опустил глаза и, пожав плечами, сказал:
— Не знаю. Я не хотел ставить подножку.
Тут Анести подбежал к Чику и, дергая его за майку, стал кричать:
— Олух царя небесного! Разве судья спрашивает у нарушителя, ставил он подножку или нет?
За такую наглость можно было и звездануть Анести, но Чик сдержался: нельзя, чтобы судья сам начинал на поле драку. К тому же он был виноват перед Анести. Сильно виноват. Теперь ясно, что хавбек ему первым поставил подножку, а Чик этого как бы не заметил.
В конце концов решили, что этот спорный мяч надо разыграть. Спорящие игроки стали друг против друга. Чик должен был подбросить мяч между ними. Когда Чик с мячом в руке подошел к ним, Анести, как ни в чем не бывало, шепнул ему:
— Дос со кифале.
Чик сделал суровое лицо, показывая, что ни при каких обстоятельствах он не отклонит мяч в сторону Анести. И в то же время он чувствовал себя перед ним виновным. Сейчас он забыл, как ехидно улыбался Анести, но помнил, как он был близко от ворот противника, когда ему сделали подножку, а Чик этого не заметил. Чик точно подкинул мяч между игроками, но мяч сам почему-то стал падать ближе к Анести.
Великий игрок головой в прыжке достал мяч, но вместо того, чтобы перекинуть его через хавбека и ринуться в атаку, он попал мячом ему в грудь, и тот сам пошел в атаку.
Через несколько минут Чику удалось уйти от преследующего его Бочо и забить гол. И эта была самая прекрасная минута в игре! Это был чистый и честный гол, никто даже пикнуть не посмел.
Вратарь от досады так ударил по мячу, что мяч вышел на аут и застрял на мушмале. Стали камнями пытаться его сбить, он он так плотно застрял, что не падал.
— Я залезу на мушмалу и стряхну его! — крикнул Чик. Пока Чик залезал на дерево, игроки вспомнили, что им хочется пить и все побежали к колонке.
Этот парк когда-то принадлежал какому-то богачу. Сейчас это был государственный парк. Здесь было много деревьев мушмалы. Когда она поспевала, сюда ребят не пускали, боясь, что они оборвут все плоды. В это время по парку верхом на лошади ездил свирепый сторож с камчой, и редко кто осмеливался воровать мушмалу. Очень уж свиреп был этот сторож с камчой. Но сейчас урожай уже собрали, и парк никто не сторожил.
Чик залез на дерево. Пробираясь по ветке в сторону мяча, Чик отодвинул руками рогатульку с кожистыми листьями и вдруг увидел под ними две великолепные двойчатки мушмалы. Ярко-рыжие плоды как бы томились от своей сахаристости. Чик осторожно сорвал одну двойчатку и с удовольствием высосал каждый плод, брызжущий сладким соком. Он выплюнул скользкие косточки. Второй двойчаткой он решил угостить девочек. Он отломал черенок, на котором они росли, и взял его в зубы, чтобы руки были свободны. Он двинулся дальше по ветке, пробираясь к мячу. Два сладких плода, странно и аппетитно щекоча его губы, торчали изо рта. Мгновеньями Чику хотелось, клацнув зубами, вобрать в рот эту сладкую и сочную двойчатку, выплюнув череночек вместе с косточками. Но Чик терпел, все время чувствуя щекочущее губы прикосновение плодов, он хотел обязательно угостить девочек. Одновременно он шарил глазами по веткам в поисках забытых сборщиками плодов. Он думал, что если ему попадутся еще две мушмалы, он эти съест, а те сорвет девочкам. Но больше ни одной мушмалы не заметил.
Чик близко подполз к мячу и, сев верхом на ветку, стал ее трясти. Мяч все не падал. Рискуя вместе со сломанной веткой слететь вниз, Чик сильней и сильней ее тряс. Наконец мяч тяжело скатился с ветки и упал вниз. Чик быстро дополз до ствола. Он спешил. Он хотел успеть угостить мушмалой девочек, пока ребята не вернулись с водопоя. Он не хотел, чтобы над ним смеялись за то, что он угощает девочек. Продолжая сжимать зубами черенок с плодами, щекочущими губы, Чик соскользнул с дерева.
