Зеркало Кассандры - Вербер Бернард (мир книг .txt) 📗
— Но-но, попрошу без оскорблений, мы не перегной, Царевна.
Она не обращает на ремарку никакого внимания.
— Нас всего лишь пятеро, но мы в силах изменить гибельный маршрут слепого стада, — говорит она решительно.
— Их слишком много, — возражает Ким.
— «Ошибка остается ошибкой, даже если ошибается большинство». Мне кажется, что эта поговорка написана на одной из твоих маек.
Кассандра встает:
— Теперь в этой стране будущим интересуемся только мы. Надо развивать Неофициальное Министерство Перспективного Прогнозирования. Вот как все просто. И я рассчитываю на тебя, Маркиз.
Ким смотрит на фотографию молодого человека с растрепанными длинными волосами:
— А вдруг Даниэль прав?
Кассандра больше не желает с ним спорить.
Они живут в страхе. Даже Ким. Даже Эсмеральда, Фетнат и Орландо. Они все смирились со своей судьбой. Со школьной скамьи их запугивали, чтобы они не смогли совершить смелых поступков. Страх. Даже моего брата поразила эта болезнь, из-за нее он и умер.
— Доброй ночи, — произносит она, поспешно выходя из хижины.
Она покидает деревню и забирается на гору из кукол.
Стоя на рассыпающихся под ногами маленьких пластиковых телах, она смотрит с высоты на огни свалки. Она пытается сплюнуть, у нее ничего не получается. Ей требуется много попыток, прежде чем она производит достойный своего имени выстрел слюной. Потом она идет к себе и забирается под толщу одеял, слушая, как громыхает снаружи собирающаяся гроза.
180
Даниэль похож на меня, но мы обладаем разными достоинствами.
Его достоинство — настоящее научное образование.
Мое достоинство — женская интуиция.
Его достоинство — ум.
Мое достоинство — храбрость.
И видение вещей. Я, по сравнению с ним, обладаю более широким и глубоким видением вещей.
Мои сны питают мой разум, словно волшебное зелье.
Чем больше снов я вижу, тем богаче они становятся.
Я знаю, что отличаюсь от других, благодаря брату и его самопожертвованию. Я знаю, насколько далеко могу зайти.
Какой глупец, почему он не подождал меня и не захотел объединить наши усилия. Как сильны мы стали бы вместе.
Два человека с неограниченными возможностями правого полушария мозга, два человека с бесконечно глубоким видением времени и пространства.
Лишь один вопрос остается без ответа: как наши родители смогли одарить наш мозг такими великолепными возможностями?
181
Кассандра видит сон.
Она снова оказывается в зале суда будущего, ее обвиняют как представительницу поколения эгоистов-растратчиков, толпа кричит: «Казнить!», сменяется череда свидетелей. Затем она видит разрушенное здание суда, видит Париж, превратившийся в гигантскую свалку, по которой под пожелтевшим от загрязненного воздуха небом бродят миллионы неопрятных, голодных людей, шныряют миллионы крыс и бродячих собак. Кассандра мысленно поднимается вверх, и оттуда планета кажется ей стеклянной сферой, напоминающей по форме яблоко, с прозрачным черенком и листочком.
На листочке гигантского яблока написано: «Вероятность такого будущего планеты в следующем тысячелетии: 78 %».
Она мысленно поднимается еще выше. Она видит, что стеклянное яблоко с планетой внутри висит на ветке Дерева Времени. Три понятия сливаются для нее во сне воедино:
Дерево Времени
Вероятность Будущего
и Предчувствие Грядущего.
Жрица Кассандра оказывается рядом с ней на ветке Дерева.
— Семьдесят восемь процентов говорят о том, что увиденная тобой картина наиболее вероятна, — говорит женщина в белой тунике. — Возмущенные человеческие детеныши, ползающие по поверхности мертвой планеты, детеныши, предоставленные сами себе, гневающиеся на своих предков. И они имеют право сердиться на тех, кто забыл их, на тех, кто пренебрег ими ради удовлетворения сиюминутных прихотей.
— Покажи мне другое возможное будущее, — просит девушка.
Обе женщины улетают с ветки Дерева Времени и приближаются к другим прозрачным яблокам, внутри которых находятся похожие на Землю голубые планеты.
Они видят плод-планету с надписью на листочке: «Вероятность такого будущего планеты в следующем тысячелетии: 1,3 %».
— Это будущее маловероятно, — говорит жрица, — но тебя оно должно заинтересовать.
Они приближаются к стеклянной сфере и пролетают сквозь нее. Они рассекают одеяло облаков и планируют над Парижем. Столица кажется удивительно спокойной. Эйфелева башня увита плющом, усеянным белыми и сиреневыми цветами. По Сене неспешно плывут кораблики под красными парусами.
Воздух легок, улицы свободны, по ним движутся редкие велосипеды.
Площадь Трокадеро превратилась в огромный парк, по которому гуляют дикие животные. Около глубокого озера прибывшие из другого пространства-времени женщины видят слонов, жирафов, буйволов, цапель. Звери, по всей видимости, спокойно живут в тесном соседстве. Чуть поодаль львы и гепарды спят у подножия статуй, окаймляющих проспект. На деревьях висят фрукты, в небе летают птицы с широкими крыльями.
Две Кассандры снижаются и замечают, что все прохожие одеты с просторные хлопковые одеяния ярких цветов: желтые, красные, синие, зеленые, розовые, сиреневые, бирюзовые.
Они приближаются к пожилой седовласой паре, усевшейся на скамейке парка. Женщина неожиданно предлагает им фрукты и овощи из своей корзинки. Гостьи пробуют и понимают, что те необыкновенно вкусны.
— Что вы тут делаете? — спрашивает молодая Кассандра.
— Ну уж точно не работаем, — отвечает, смеясь, женщина.
Мужчина объясняет им, что понятие «труд» превратилось в понятие «применение своего личного таланта». Каждый занимается любимым делом, и тогда, когда ему хочется. Понятие «семья» также исчезло, вытесненное понятием «люди, объединенные чувством привязанности». Лечение уступило место предупреждению болезней. Все принимают меры для того, чтобы не заболеть, и поэтому никто не страдает от симптомов запущенных ранее недомоганий. Жизнь людей стала спокойнее, но продолжительность ее увеличилась. Седовласая пара, кстати, сообщает, что каждому из них — более трехсот лет. Но выглядят они прекрасно.
— Мы занимаемся гимнастикой, танцами, а главное, мы правильно дышим, — говорит женщина, демонстрируя, как она умеет глубоко дышать.
— Поскольку мы живем долго, нам незачем заводить много детей, — вступает в разговор пожилой мужчина.
— А когда детей мало, то есть время любить их и хорошо за ними ухаживать, — добавляет его подруга, показывая на молодую пару, играющую с шестилетним мальчиком. — Мы во всем предпочитаем качество количеству.
К пожилой женщине, мирно склонив голову, подходит лев, и та гладит его гриву так же, как почесала бы за ухом у большой кошки. Потом она с удовольствием начинает есть овощи.
— Мы — вегетарианцы, — поясняет мужчина. — Растительная пища требует меньше усилий от пищеварительной системы.
— Мы учимся в школе дышать и спать, — продолжает его спутница. — А также прислушиваться к своему организму.
— Я не вижу бедняков, — удивляется молодая Кассандра.
— Чтобы появились бедняки, нужно понятие собственности. У нас все принадлежит всем. Каждый берет то, что ему нужно, и тогда, когда ему нужно. Если человек не может чего-то найти, остальные с удовольствием помогают ему, снабжая его тем, в чем он нуждается. Наше общество похоже на большой кибуц или на сообщество хиппи. У нас нет денег, нет замков на дверях, нет паспортов, нет удостоверений личности. Люди живут вместе, подчиняясь правилу: «Твоя свобода заканчивается там, где ты начинаешь стеснять соседа».
Неподалеку от них приземляется дельтапланерист, спрыгнувший с крыши башни Монпарнас. Кассандра широко открывает глаза от удивления.
— Башня Монпарнас теперь снабжена трамплином для дельтапланов, — объясняет пожилая женщина. — Высотные здания теперь пригодны только для этого, нас слишком мало, чтобы заселить их.
