Поджигатели (Книга 2) - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Шверер с недоверием посмотрел на Пруста.
— Гаусс, как я понимаю, был полностью «за».
— Да, но представлял себе аншлюсе как укрепление нашего тыла, — не сморгнув, продолжал тот, — а фюрер рассматривает его как мост к Чехии, к дальнейшему походу на восток.
— И в этом все дело? — с облегчением спросил Шверер.
— Разумеется.
— А я-то вообразил…
— Значит, до завтра? — И Пруст снова поднялся.
— Да. Ещё минуту…
— Да?
— А что поручено теперь Гауссу?.. Не секрет?
Пруст на минуту задумался.
— Разумеется, секрет. Впрочем, не от тебя… Видишь ли, поскольку он был настроен против восточных планов как возможного начала решительного наступления, а фюрер вовсе не хочет с ним ссориться и верит в его способности, он поручил Гауссу разработку совсем другого направления.
— Не имеющего отношения к России?
— И да и нет.
— То-есть?
— Все происходящее в Европе и даже в мире имеет теперь отношение к России.
— Значит, ты имеешь в виду…
— Южный театр — и только!
— Ты меня очень успокоил.
Они расстались до следующего дня, когда поезд увёз их в Берхтесгаден.
Приём был назначен на утро.
Ночь генералы провели в одном из отелей.
Давно прошли те времена, когда приезжающие на виллу Вахенфельд находили приют в частной гостиничке «Цум Тюркен». Теперь во всем районе вокруг «Волшебной горы» едва ли можно было найти хотя бы одного жителя, который не был бы зсесовцем или агентом СД, наблюдающим за этим эсесовцем.
Наутро к отелю был подан закрытый автомобиль с двумя эсесовцами на переднем сиденье.
Автомобиль направился к Бергофу, но вдруг резко свернул у перекрёстка, которого неопытный глаз даже не приметил бы. Автомобиль взбирался извилистой дорогой, пролегавшей по склону горы. Шверер на-глаз определил её высоту примерно в две тысячи метров.
Попрежнему вокруг не было ничего, кроме густого леса. Внезапно совершенная темнота стеною встала перед глазами Шверера. Вспыхнули фары. Машина въехала в глубокую пещеру и остановилась. Эсесовцы предложили генералам выйти. Их провели в глубину пещеры и усадили в стальную коробку, освещённую призрачным отражённым светом. Бесшумно захлопнулась дверь. Шверер почувствовал лёгкое давление снизу. Лифт начал подъем. Движение все ускорялось. Кабина остановилась не скоро. Дверь распахнулась, и в лицо Швереру ударил ослепительный луч ничем не затенённого горного солнца. Шверер не сразу заметил, что находится не на открытом воздухе, а в просторном холле здания, построенного, казалось, целиком из стекла. Сквозь прозрачную стену открывалась панорама окружающих гор.
Шверер понял, что он у Гитлера.
Растерянность не покидала Шверера в начале беседы с Гитлером. Гитлер нехотя отвечал на вопросы. Почти не говорил сам. Можно было подумать, что его тяготит присутствие некстати явившихся генералов. Время от времени он поднимал сразу обе руки и, морщась, тёр виски. Шверер решил, что лучше всего будет поделиться с фюрером своим кредо, и принялся популярно излагать свои взгляды на стратегию, на перспективы предстоящего движения на восток.
По мере того как он говорил, тема все больше захватывала его самого. А Гитлер слушал все с тем же скучающим видом. Шверер решительно не понимал, как мог оставаться равнодушным этот человек с неряшливой чёрной прядью на покатом лбу, с пустыми глазами, бессмысленно уставившимися куда-то мимо собеседника.
Но Шверер решил все же говорить, — если даже не для Гитлера, то для тех, кто окружал его. Они не могли не оценить идеи беспощадной войны на русском востоке.
Вдруг Гитлер порывисто откинулся на спинку кресла и резко перебил Шверера на полуслове:
— Комплекс нашего жизненного пространства — Европа. Вся Европа. Тот, кто её завоюет, запечатлеет свой знак в веках. Я предназначен для этой цели. Если это мне не удастся — я погибну, мы все погибнем, но с нами погибнут и все народы Европы. Если вы хотите работать со мной, то должны иметь в виду: старые границы Германии меня не интересуют. Реставрация довоенной Германии не является задачей, могущей оправдать наш переворот. Чтобы воевать, нужно быть сильным; чтобы выиграть войну, не начиная её, нужно быть вдвое сильней.
Он говорил ещё о том, что могущество Англии миновало навсегда; пояснил своё отношение к Италии: «Германия пала бы слишком низко, если бы в решительный момент положилась на такую страну, как Италия».
В заключение он сказал, глядя куда-то поверх головы Шверера:
— Наша миссия заключается в том, чтобы довести войну, прерванную в тысяча девятьсот восемнадцатом году, до победоносного конца. Если я сумею это сделать, все остальное попадёт в мои руки в силу простой исторической закономерности. — Он простёр перед собою руку: — Позади нас позор Компьена, но впереди — торжество на востоке!
Если бы Гитлер не сказал ничего больше, то Шверер после одной этой фразы понял бы, что им по пути. Да, чорт возьми, если Пруст и оказался не совсем прав в том смысле, что Гитлер вовсе не произвёл на Шверера впечатления вполне вменяемого человека, то насчёт масштабов он не ошибся. То, что Шверер услышал сегодня, превзошло все его ожидания. Его, Шверера, воображение не позволяло себе таких прыжков в фантастическое будущее, какой совершил этот ефрейтор с блуждающими глазами. Да, пусть-ка заносчивые снобы из верховного командования попробуют теперь косо посмотреть на «выскочку» Шверера. Им придётся иметь дело с соавтором самого фюрера! Шлиффен перевернётся в гробу от зависти, увидев, в какие клещи они с Гитлером возьмут Россию! Это будут Канны! Такого объятия она не переживала за все время своего существования.
Шверер выбросил руку в нацистском приветствии и торжественно произнёс:
— Мой фюрер! Под знаменем, которое вы понесёте, мы двинемся на восток и завершим свою задачу на просторах России!
Гитлер был доволен, даже улыбнулся и покровительственно положил руку на плечо генерала. Но пустой взгляд его попрежнему уходил куда-то в сторону от ищущих его восторженных глаз Шверера.
Вдруг, так поспешно, как будто он вспомнил что-то очень важное, Гитлер схватил Шверера за плечо и быстро проговорил:
