Опытный аэродром: Волшебство моего ремесла. - Шелест Игорь Иванович (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
СТРЕМНИН — ТАМАРИНУ
12 марта, Южная точка.
Дорогой Жос!
Ну и отчитал ты меня! Впрочем, поделом!
Мы уже отрулили на новом… Удалось даже сделать маленький подлёт… Вот я и подумал: нередкая подверженность риску развивает решающее качество, необходимое лётчику-испытателю, — способность управлять чувством страха — очевидно, это и есть мужество…
На днях вместе с Главным, Хасаном и Майковым выезжаем на Методсовет, где доложим о всей проделанной работе на предмет получения разрешения на первый вылет. Так что скоро свидимся. Всеподданнейший поклон Королеве июня!
Обнимаю, твой Сергей.
Но прибыть с Южной точки в институт Крымову, Стремнину, Хасану и Майкову удалось только 5 апреля — задержала подготовка документации для Методсовета.
Вместе с Крымовым они побывали у начальника института, и Стужев назначил совет на следующий день.
Потом Сергей Стремнин, зайдя в лабораторию к Генриху Бергу, встретился с доктором Опойковым, и тот так тепло поздравил его с «блестящим окончанием работы по подцепке в воздухе на аналогах „Икса“, будто кому-кому, а ему-то с самого начала было ясно, что работа выдающаяся, и немудрёно, что Крымов так высоко её оценивает.
Днём Сергей зашёл в лётную комнату и побыл в кругу коллег, а к пяти часам приехал к Тамарину в госпиталь.
Жоса он нашёл в беседке госпитального парка. Тамарин был так увлечён какой-то схемой, разложенной перед ним на столике, что не заметил тихо подошедшего Сергея. По бокам Жоса на скамью опирались костыли, а рядом красовалось банджо.
— Здравствуй, Жос!
— Ба, Серёжа!.. Друг любезный, друг железный!..
Вот так радость! — завопил Жос, раскрывая объятия. — Ну садись рядом скорей, рассказывай!.. Вот так одарил!.. Никуда не спешишь?.. Слава богу!.. Теперь-то наговоримся всласть!..
— Постой… О делах потом… Ты-то как?.. Выглядишь недурно.
— О, я как видишь!.. Скачу, как олень, на четырех копытцах…
— А на своих двоих не пробовал?
— Недельки через две грозятся разрешить.
— Ну а как Надя?
Жос взглянул, и Сергей понял, что и в этом году они изберут её Королевой июня…
— Сам увидишь… Она скоро придёт… — Жос, понизив голос, огляделся: — Ну хоть что-нибудь о том, как вам там леталось, пока мы с тобой вдвоём…
Сергей придвинулся к нему и стал тихо рассказывать, а Жос слушал с таким выражением глаз, будто все, что было в воздухе при подцепке одного самолёта к другому, происходило при его горячем участии. Потом он откинулся на спинку скамьи и вздохнул:
— Если б ты знал, как я боюсь, что мне больше не дадут летать!.. — и потянулся за инструментом. Попробовал настройку и заиграл тихонько светлую мелодию.
Сергей выждал, когда Жос поднял глаза, и сказал:
— И я верю. Факт, будешь!.. Чьи это стихи?
— Да как-то высмотрел в «Алом парусе», в «Комсомолке». Под ними подпись: Наташа Панасенко, 16 лет.
В этот момент оба и увидели Надю. День выдался тёплый, и она была с раскрытой головой, в лёгком замшевом пальто и вышагивала своей гарцующей походкой.
Жос, просияв, заиграл в ритме марша и запел:
— Бог Бунин в помощь! Батюшки, кого я вижу!.. Серёжу Стремнина!.. Здравствуйте, милые друзья!.. Вот я и с вами…
Надя поцеловала Жоса и протянула руку Сергею.
«Как она хороша!» — спрятал Серёжа запретную мысль.
Подсев к Жосу, Надя спросила о его самочувствии. Сергей в смущении потянулся к портфелю и извлёк букетик ландышей.
— Это вам с Южной точки.
— Господи!.. Какая прелесть в начале-то апреля! — Надя счастливо наморщила нос. — Спасибо, Серёжа…
— Что у тебя ещё там заготовлено, опасный человек? — Жос заглянул в портфель.
— А вот…
— Святые угодники!.. Чёрный крымский мускат!.. Ты бы мог прослыть гением, если б сообразил захватить стаканы и хотя бы самую лёгкую закуску…
— Я и есть гений, — без тени улыбки сказал Сергей, разворачивая свёрток и извлекая три стопки — одна в одной — и бутерброды. Надя даже захлопала в ладоши:
— Гений, гений, гений!..
Жос мотнул головой:
— Таю маленькую надежду, что не вполне гений… Поди, ведь забыл предмет, которым открывают бутылки?..
— Не-ет, я полный гений: вот и штопор!
— Ну брат!..
— Он полный гений! — подхватила Надя. — Виват, виват, виват! — Она расправила пергамент, разложила бутерброды. — Боже, какая вкуснотища!.. Не осуждайте меня, Серёжа, что взять со студентки?..
Жос откупорил бутылку и налил в стопки понемногу темно-красного вина, поднял свою:
— Ещё Дюма заметил: никогда будущее не представляется в таком розовом цвете, как если вглядываешься в него через бокал шамбертена!.. Взглянем же, друзья!
Сергей поднял стопку:
— И вкусим на счастье!
— Виват!
Попробовав вина, Надя воскликнула:
— Нектар!.. Сие вкушали боги на Олимпе!
— Кстати, об Олимпе и о богах… — сказал Жос, — ты был сегодня в институте?.. Эх и соскучился я по нашей лётной комнате!.. Расскажи, Серёжа, какие там у наших пересуды.
Губы Сергея дрогнули в улыбке:
— Да ты ведь знаешь, там никогда не соскучишься…
— Тон по-прежнему задают Лев Морской и Николай Петухов?..
— Естественно.
— Как там тебя встретили? — Жос с теплотой в глазах смотрел на Сергея.
— Да что сказать?.. Добро, сердечно… А когда вошёл Киса, Николай Петухов даже обнял меня, поздравляя и с успешным завершением испытаний по подцепке, и с назначением на «Икс». Киса не выдержал и вышел. И тут Морской сразил всех анекдотом. Говорит: «А Киса наш — котище!.. Тут, гляжу, вьётся возле нашей пухленькой секретарши. Она ему: „Василь Аркадьевич, что вы возле меня все вертитесь?..“ А он в ответ елейным голоском: „Я не верчусь, Танечка, я просто… хочу вам отдаться…“
