Заговорщики (книга 2) - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" (читать книги полностью .txt) 📗
— Мы с ним ознакомились, и оказалось, что там почти нечего менять. Мы только повычеркивали к чертям всю эту ритуальную белиберду.
— Я же вам говорил: нужно сделать освобождение членов ордена от присяги земным властям не условным, а безусловным. Принимая обет терциара, человек тем самым автоматически перестаёт быть подданным своего земного государства и становится беспрекословным исполнителем единственной воли — его святейшества папы. При трудности сношений с Римом для агентуры, находящейся на востоке Европы, нельзя рассчитывать, чтобы терциар мог быстро получить отсюда разрешение от своих обязательств и присяг. Из-за этого он может оказаться связанным, если он истинно верующий католик. Нужно развязать руки всем, у кого есть шансы пролезть в административный аппарат, на руководящие посты. Нужно поставить в особую заслугу терциару и обещать ему отпущение всех грехов на всю жизнь вперёд и безусловное царство небесное, если он сумеет добыть себе билет коммуниста.
— Такие вещи в устав не впишешь, — хмуро проговорил Уорнер.
— Но каждый терциар должен это знать. Церковные каналы ещё дают нам возможность проникнуть в Восточную Европу.
— Н-да!.. — многозначительно протянул Уорнер и потянулся огромной пятернёй к затылку.
— Знаю я вас: вам что-нибудь попроще! Кирпичом по витрине — и дело сделано! Но Восточная Европа — не лавка ювелира. Учитесь работать, чорт дери! Мы удовлетворили все ваши требования, вы получили нужных вам людей, действуйте же, чорт дери, в тех масштабах, о которых я вам толкую каждый день. Предстоит не ограбление банка, а нечто покрупнее!
— Послушайте, Фосс… Я хотел сказать: фра Фостер… Как будто я не понимаю, что дело не в паршивом сейфе. Речь идёт о том, чтобы выпотрошить целые страны.
— И поставить на колени несколько народов!
— Все ясно, но ведь нужно время, вы сами только что говорили о веках…
— Бросьте болтать чепуху, вы не перед микрофоном радио! — вспылил Доллас. — Мне нужна работа, а вы с вашей шайкой возитесь, как старые бабы!
— Я попрошу вас… фра Фостер! — обиженно сказал Уорнер. — У меня была не «шайка», а первоклассное дело, сэр! Одно из лучших дел в Штатах.
— Это вы сообщите сборщикам рекламы, а мне давайте работу!
— Я привёл вам две тысячи отборных малых…
— Мы платим им жалованье сенаторов!
— Они сделали честь вместе со мной перейти на службу его святейшества и едят честно заработанный хлеб.
— Пусть они жрут хотя бы священные облатки, но дают мне дело!
— Две тысячи ребят, собранных в этот кулак, — Уорнер поднял над столом лапу, сжатую в огромный, как кувалда, кулачище, — равноценны…
— Шайке Аль-Капоне?
— Вы обижаете нас, сэр… то-есть брат мой…
— Ставите себя на одну доску с Костелло?
— Нет, монсиньор, я скромно полагаю, что кое в чём мы можем потягаться и с государственным департаментом, — с хорошо разыгранной скромностью проговорил Уорнер. — Именно так… брат мой. — Он ещё больше распахнул сутану. — Честное слово, нечем дышать!.. Завели бы у себя хоть виски со льдом.
— Терпение, брат мой, все будет. И холодильники и электрические вентиляторы тоже… Дайте срок.
— Если так чувствуешь себя в «святом городе», то что же ждёт в преисподней?
— За хорошие деньги сам сатана разведёт под вашей сковородкой бутафорский огонь.
— «За хорошие деньги»! Тут заработаешь, как бы не так.
— Не хнычьте, деньги будут. Ванденгейм обещал создать особый фонд для поощрения работы по моему отделу «Про Руссиа».
— Старый чорт! Тоже тянется к России…
— А кто к ней не тянется?
— Кстати о Ванденгейме! — оживился вдруг Уорнер. — Говорят, будто Дюпончик перехватил у вашего Джона заказ на производство новейших реактивных штучек для военного министерства.
— Глупости, не может быть!.. А впрочем, кто вам говорил? — озабоченно спросил Доллас.
— Так я вам и выложил! — с усмешкой сказал Уорнер.
Доллас с заискивающим видом похлопал Уорнера по колену.
— Но вы же знаете, старина, что я немного заинтересован в реактивных делах Ванденгейма.
— Тем хуже для вас, старина, — фамильярно заявил Уорнер. — Заказик, перехваченный Дюпоном, оценивают в несколько сотен миллионов.
— Нет, право, кто вам говорил? — Доллас в волнении ткнул сигару в пепельницу так, что она сломалась и погасла.
Но Уорнер только рассмеялся.
Доллас посмотрел на часы.
— Пора, вон уже звонят к торжественной мессе.
— Хорошо, что мне не приходится принимать участие хотя бы в этом цирке, — не скрывая удовольствия, сказал Уорнер. — А по какому поводу месса?
— Господь-бог вразумил королевских судей в британской зоне оккупации Германии: они оправдали шайку немецких эскулапов.
— При чем тут врачи, не понимаю?
— Они испытывали на военнопленных средства бактериологической войны. Убили несколько тысяч человек.
— Чего доброго, среди убитых были и католики?
— Кажется, несколько тысяч поляков, но это не беда. Папа не очень щепетилен насчёт католиков из стран Восточной Европы.
— А именно там-то и нужно браться за дело!
— Да, нужно работать засучив рукава! — согласился Доллас. — У нас нет ни одного лишнего дня.
— Какая муха вас укусила? — весело воскликнул Уорнер. — Вы же только что уверяли, будто готовы ждать века.
Доллас посмотрел на Уорнера так, словно перед ним сидел сумасшедший, и ничего не ответил.
— Никогда не поймёшь, врёте вы или говорите серьёзно, — недовольно пробормотал Уорнер.
— Видно, вскрывать сейфы не то же самое, что делать политику, — сокрушённо покачав головою, сказал Доллас.
— А политический босс Нового Орлеана и Луизианы бывал мною доволен, — хвастливо произнёс Уорнер.
— Другое дело, там можно работать почти в открытую, а эти европейцы ещё не привыкли к нашим приёмам…
— Этикет! — презрительно сказал Уорнер.
— Во всяком случае, вы должны запомнить, что завоёвывать ватиканскую державу должны итти не молодчики с кастетами, а «крестоносцы воинства пречистой невесты христовой, святой римской церкви, паладины святого Петра». Ясно?
— Откуда вы взяли эту чепуху? — сдерживая смех, спросил Уорнер.
