Поджигатели (Книга 1) - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
— Но ведь по такому сигналу генерал Санхурхо вылетит из Португалии, — быстро проговорил Франко. — Он глава хунты. Он будет руководить движением. Есть благословение… святого отца.
— Мы хорошо знаем, что вы добрый католик, генерал, и поэтому заранее согласовали все. Его святейшество папа пришлёт вам своё благословение позже.
— Вы не знаете Санхурхо!.. Я не ручаюсь за мою жизнь.
— За вашу жизнь?.. Единственный каудильо — вы! — Роу едва не улыбнулся, вспомнив слова шефа, и ободряюще сказал: — Есть старая испанская пословица, генерал: «Мир дрожит, когда шевелится Испания».
— О да, это сказал великий король Филипп II, — с гордостью проговорил Франко.
— Это можно и забыть. Гораздо важнее, что теперь это скажете вы.
Франко поднялся и, закинув голову, без тени иронии сказал:
— Я заставлю мир дрожать.
3
В Советском Союзе произошло событие, привлёкшее к себе внимание народов всего мира. Все прогрессивное и передовое в рядах человечества напряжённо следило за развитием этого исторического события.
Но были на земле, — на пяти шестых её поверхности, — и такие люди, которым хотелось закрыть глаза, заткнуть уши, спрятать голову под подушку и сделать вид, что в мире ничего не произошло.
Им хотелось так поступить, но они не решались.
Как бы ни пытались они убедить друг друга в обратном, но большинство из них вынуждено было себе сознаться, что событие, которое, по их мнению, не должно было иметь никакого влияния на ход истории западноевропейских стран, прежде всего потому, что оно произошло на востоке Европы, во-вторых, потому, что оно имело, по их мнению, чисто внутренний характер, в-третьих, потому, что во всем капиталистическом мире были приняты все допустимые и недопустимые меры, чтобы извратить истинный смысл этого события, — все же, вопреки всему, это событие оказывало непосредственное влияние на жизнь всей Европы и даже на жизнь всего мира. Людьми, не желавшими это признать публично, но с горечью признававшимися в этом самим себе, были правители и правые политические деятели большинства европейских стран.
Событием, о котором идёт речь, было опубликование проекта новой Конституции СССР, великой хартии осуществлённых прав трудящегося человека, хартии победы социализма в СССР. Это был ещё только проект, он ещё только обсуждался страной, но его революционизирующее действие уже сказывалось на жизни народов далеко за пределами Советского Союза.
В числе многих других стран, это событие было с энтузиазмом встречено и демократической общественностью Франции. Оно придало новые силы французскому пролетариату, ведомому Коммунистической партией Франции в активной и последовательной борьбе с реакцией. Движение, закончившееся оформлением Народного фронта и образованием правительства Народного фронта, с наибольшей мощью проявило себя в традиционной демонстрации 14 июля, посвящённой историческому дню взятия Бастилии в 1789 году.
Никогда ещё на всем протяжении её бурной истории французская столица не видела манифестации такой силы и такой сплочённости: миллионы парижан шагали по её улицам и бульварам, митинговали на её площадях и перед её дворцами. И ни одна фашистская шавка не смела высунуть морду из подворотни. В этот день французский народ показал, что он стоит сплочённым фронтом, не уступит своих позиций и готов переломить хребет пробирающемуся во Францию фашизму. Почти миллион парижан принёс в этот день клятву верности делу народа. Трудовая Франция все отчётливее понимала, что её злейший враг — фашизм. Французы поняли, что в Германии и Италии фашизм мог прийти к власти только потому, что в результате подлой политики социал-демократов рабочий класс оказался политически расколотым и разоружённым в критический момент, требовавший его действий. Все меньше оставалось французов, которые не поняли бы, что фашизм — это бешеная реакция, что фашизм — это война. У всех перед глазами был урок Германии. Все видели, что германский фашизм является зачинщиком нового крестового похода против Советского Союза. Миллионные массы трудящихся всех стран все отчётливее сознавали, что «хозяева» буржуазных государств, все эти «тысячи», «сотни» и «десятки» «семейств» банкиров и промышленных королей, ненавидят СССР лютой ненавистью, потому что Советская страна — это светлое будущее всего человечества.
Борьба против антисоветских замыслов стала для каждого народа борьбой за свои собственные кровные интересы. Простые люди всех стран все яснее сознавали свои силы и считали, что не за горами время, когда они приведут эти силы в действие. Тогда наступит конец всем тысячам, сотням и десяткам «династий» угольных, стальных, нефтяных и всяких иных «королей». Чем больше простые люди присматривались к происходящему в мире, тем яснее им становилось, что залог успеха борьбы — единство. Первое, что нужно было сделать, — создать единый фронт, установить единство действий рабочих на каждом предприятии, служащих — в каждом учреждении, всех вместе — в каждом районе, в каждой стране, во всем мире. Единство действий трудящихся в национальном и международном масштабе — вот могучее оружие, которое сделает трудовой люд способным не только к успешной обороне, но и к наступлению против фашизма, против войны!
Чем успешнее шло дело объединения народных масс вокруг лозунгов Народного фронта, тем многочисленнее становились аудитории, перед которыми выступали коммунисты. Народ хотел их слушать, народ тянулся к правде, которую они несли. Когда на митинге 14 июля Торез привёл в своей речи слова Ленина, кто-то из толпы крикнул:
— Повторите!.. Мы должны это запомнить!
Торез громко и раздельно, чтобы было слышно самым дальним, повторил:
— Ленин говорит, что жизнь возьмёт своё. Пусть буржуазия мечется, злобствует до умопомрачения, пересаливает, делает глупости, заранее мстит большевикам и старается перебить (в Индии, в Венгрии, в Германии и т.д.) лишние сотни, тысячи, сотни тысяч завтрашних или вчерашних большевиков: поступая так, буржуазия поступает, как поступали все осуждённые историей на гибель классы. Коммунисты должны знать, что будущее во всяком случае принадлежит им, и потому мы можем (и должны) соединять величайшую страстность в великой революционной борьбе с наиболее хладнокровным и трезвым учётом бешеных метаний буржуазии.
