Голубая стрела - Черносвитов Владимир Михайлович (книги онлайн полностью txt) 📗
Невидимые лучи, испускаемые скрытыми в колоннах аппаратами, зорче всякого часового днем и ночью сторожили территорию от незваных гостей. Стоило кому-нибудь хоть ползком пересечь линию луча, как в ту же секунду от караульного помещения отъезжала машина с автоматчиками и мчалась точно к тому (месту, где это случилось. Контрольно-пропускной пункт был вынесен за три километра на единственную дорогу, связывающую этот аэродром с главным аэродромом Н-ского гвардейского военно-морского авиасоединения. Кругом простиралась степь без деревца, без кустика. Минуя КПП, невозможно было незаметно приблизиться к запретной территории.
Солнце бросало на степь еще только свои первые лучи, когда на крыльцо глинобитного дома вышел офицер среднего роста и отнюдь не могучего телосложения. Проведя рукой по редеющим волосам, тронутым сединой на висках, он надел флотскую фуражку, прищурился на небо и через плечо позвал:
— Сергей!
— Иду, иду, — раздалось в ответ, и, что-то дожевывая на ходу, из дома вышел другой офицер — черный, как жук, остроносый, с подвижным, веселым лицом. — Пошли…
Стоявший неподалеку авиационный механик с особым старанием приветствовал проходивших мимо офицеров. Как же! Несмотря на скромные звания капитанов, оба они были известными летчиками-испытателями, специально приехавшими сюда для испытания новой машины. Дмитрий Петров и Сергей Сергеев! Механик вчера лично слыхал, как на старте один летчик в споре с другим, — а летчики любят поспорить, — сказал: «Мне сам капитан Петров говорил», — и тем положил конец спору.
Сергеев и Петров неторопливо шагали по растрескавшейся бурой земле, скудно поросшей сухой и жесткой, как проволока, травой. Того пряного аромата, какой царит над степью весной, не было уже и в помине. По дороге к аэродрому мчались автомашины, оставляя позади себя густую едкую пыль.
— А что это мы с тобой, друже, как отшельники, здесь день и ночь торчим? — глядя на проезжавших, подумал вслух Сергеев. — Большинство наших в городе живет.
— А зачем? Здесь — ближе к делу, — пожал плечами Петров.
— Ну все-таки… Там — театр, курзал, пляж…
— …погребок, — в тон другу шутя подсказал Петров, и оба рассмеялись: Сергеев был непьющим. — А вообще — верно. Вот закончим испытания — вызову телеграммой жену с ребятами и недельку побултыхаюсь с ними в море.
— Соскучился уже по своим карапузам?
— А что ж, они ведь у меня…
— Лучше всех ребят в мире!
— Ну, лучше не лучше, а родней… Выкатывают мою пташку, — кивком головы указал Петров.
Из большого здания, наполовину врытого в землю, по скошенному въезду тягач тащил на буксире новенький самолет. Со стороны казалось, будто автомобиль вытаскивает из тела земли пронзившую ее насквозь большую металлическую стрелу. Наконец самолет показался весь и покатился по ровному месту, свысока поглядывая стеклянными глазами на автомобиль-буксировщик.
Сдвинув фуражку набок, Сергеев жадно оглядел самолет и подмигнул Петрову:
— Сила и красота!.. Ничего, мой тоже скоро выкатят, полетаем парой. Ну, я пошел в сборочный. Не взлетай без меня — я приду на старт.
— Добро!
Приятели разошлись: Сергеев направился к приземистому зданию, а Петров зашагал дальше — к взлетной полосе. Позади послышались торопливые шаги. Петров оглянулся: его догонял инженер-майор — начальник технической группы, которой командование доверило сборку первых самолетов новейшей конструкции.
— Дмитрий Дмитриевич, здравствуйте. Летим, значит? Волнуетесь?
— Здравствуйте… Немножко, — спокойно улыбнулся Петров.
— А я злюсь: уже и начальство приехало и комиссия, а Дудника нет!.. Вот он, слава создателю! — облегченно вздохнул инженер-майор, весьма выразительно погрозив щеголеватому инженер-лейтенанту, обогнавшему их на почтительном расстоянии слева.
На командном пункте было людно и чувствовалась общая деловая взволнованность. У спецмашин и внутри них возились, проверяя аппаратуру, радисты, операторы и другие специалисты; под новеньким, только что натянутым тентом переговаривались члены комиссии; в старой беседке, покрытой латаным, выгоревшим брезентом, толпились техники. Среди них, уже успев натянуть комбинезон, стоял как ни в чем не бывало и Дудник.
Ретивые на «подначку» товарищи подтрунивали над ним, но добродушно: при своем щегольстве и любви погулять Дудник оставался хорошим специалистом и за это его уважали.
Капитан Петров доложил по-уставному, поздоровался с членами комиссии, в которую входил и сам, и отошел в сторону с начальником метеослужбы — обсудить прогноз и сводку метеорологической обстановки.
Началась работа. «Голубую стрелу» — так назывался новый самолет — тщательно осмотрели и проверили инженеры и техники. Потом заправили торпедоносец горючим, запустили и стали «гонять» двигатели на разных режимах; останавливали, осматривали, снова запускали и снова глушили…
Через два с половиной часа после этого на аэродром примчался серый «Зим». Из автомобиля вышел высокий, грузный моряк с адмиральскими погонами на плечах и значком депутата Верховного Совета СССР на кителе. Он дружески тряхнул руку председателю комиссии генералу Соколову, познакомился с генералом — конструктором «Голубой стрелы», ответил на приветствие офицеров.
— Душа и гроза военморов, адмирал Кулагин, — шепнул Петрову один из офицеров.
Густым, рокочущим баритоном адмирал сказал председателю комиссии:
— Насилу вырвался: флот вышел на учения, дел больших и малых куча… Однако к вам не приехать не мог. Покажете новинку? Вот эта и есть? Интересно!..
С пронзительным шумом, изрыгая могучий, раскаленный поток газов, на взлетной полосе стояла и подрагивала от сдерживаемого стремления вперед изящная боевая машина. Обжигающее дыхание «Голубой стрелы» чувствовалось уже на расстоянии.
— Около сопла температура такая, что, если неосторожно сунуться, «поджарит» и сдует, как былинку! — улыбнулся Кулагину генерал.
Оглядев самолет со всех сторон, адмирал восторженно воскликнул:
— Здорово! Но я ведь моряк и в тонкостях авиации не силен, так уж вы отрекомендуйте мне свое детище, — попросил он конструктора.
Тот с улыбкой пожал плечами.
— Детище не мое, коллектива! Нам удалось повысить запас прочности — теперь машина должна выносить громадную перегрузку. Главное же — другое.
Животрепещущим вопросом в авиации являлась проблема дальности и скорости полета реактивных самолетов — дело упиралось в большой расход горючего и ограниченность его запаса в полете.
Наши ученые решили эту проблему. Они разработали особое химическое соединение — газ, который накачивается в обыкновенный стальной баллончик, подключаемый к двигателю. В полете содержимое этого баллончика микроскопическими дозами впрыскивается в камеру сгорания как дополнитель к горючему, что дает поразительный эффект: температура горения топлива повышается в несколько раз.
Следовательно, бортовой запас горючего значительно возрос, сохранив прежний вес и объем, что сделало возможным пропорционально увеличить время беспосадочного полета и по мере надобности повышать скорость: инженер Андреев снабдил двигатель новой огневой трубой повышенной жаропрочности,
— Послушайте, так ведь это — колоссальное достижение!
— Совершенно верно, — подтвердил генерал.
…Чуть сдвинув со лба белый байковый подшлемник, капитан Петров подошел к самолету, сопровождаемый остальными членами комиссии, инженерами и командованием соединения, и по дюралюминиевому трапику взобрался в кабину.
Худощавое спокойно-приветливое лицо Петрова стало деловым и строгим. Закрыв колпак кабины, он опробовал рацию, педали, штурвал управления и запустил двигатели. Проверив мат шину на земле, летчик вырулил на старт и запросил разрешение на взлет. Руководитель полетов дал «добро». Петров пристегнул себя к сиденью, улыбнулся, кивнул головой стоявшему близ самолета Сергееву и сосредоточил внимание на приборной доске.
Когда специфический шум двигателей достиг предельно высокой, звенящей ноты, «Голубая стрела» чуть «клюнула» — это Петров отпустил тормоз, — пронеслась по аэродрому и легко взмыла в воздух.
