Наш верх, пластун - Серба Андрей Иванович (электронная книга .TXT) 📗
Вовк отодвинул карту в сторону, взглянул вначале на солнце, затем на часы.
– Коли все решено – пора действовать.
Ориентируясь на звуки боя, разгоревшегося у входа в ущелье, Вовк со старшим лейтенантом карабкались по склону горы. Они спешили, а поэтому не особенно заботились о выборе маршрута. Главное. в их маневре заключалось в том, чтобы оказаться на пути эсэсовцев, когда те начнут отходить от ущелья.
Вот в направлении, где, по их расчетам, должно было остаться обойденное ими ущелье, лопнула граната, донеслось несколько коротких очередей, из ППШ. Почти тотчас в ответ злобно пролаял МГ, и наступила тишина. Старший лейтенант мельком взглянул на часы, повернулся к шумно дышавшему рядом Вовку.
– Что-то фрицы быстро выдохлись. Полчаса – и сыграли отход. Может, хитрят: решили охватить наших с флангов или зайти с тыла?
Вовк вытер рукавом маскхалата мокрое от пота лицо, хрипло рассмеялся.
– Какие там обходы? Разве швабам сейчас до них? Поставь себя на их место: сзади – погоня, в ущелье, через которое они собирались удрать в заповедник, – засада. Попробовали сбить ее с ходу – не удалось. Да и сбей ее – тоже радости мало: вдруг их специально заманивают в ущелье, дабы там окружить и к ногтю взять? При таком; раскладе карт у швабов один разумный выход: надобно ноги скорее уносить, покуда погоня с тылу не навалилась.
Взводный ухватился за нависшие над ним ветки кустарника, подтянулся и выбрался на сравнительно ровную скальную площадку. Устало опустился на гальку, положил на колени автомат.
– Садись, – пригласил он старшего лейтенанта, указывая на камень рядом с собой. – Пятнадцать минут перекур – и прямикуем до того высоченного дерева, – вытянул он руку вверх по склону. – С него всю нашу гору до самого ущелья можно видеть как на ладони. Лучшего пункта наблюдения нам во всей округе не сыскать.
Действительно, с облюбованного взводным дерева отлично просматривался предполагаемый путь отступления фашистов от ущелья. Удобно устроившись на толстых, крепких ветвях почти у вершины, Вовк и старший лейтенант, разбив район своего наблюдения на два сектора, не выпускали из рук биноклей.
– Идут! – радостно воскликнул старший лейтенант.
– Сколько?
– Семеро. Нет, девятеро… Двое с пулеметами прикрывают ядро группы от нападения с тыла. Точно, девятеро.
Обнаружив немцев, офицеры стали наблюдать за ними уже вдвоем.
Вовк, умудрившийся даже в этих условиях разложить на коленях карту и поминутно заглядывать в нее, произнес:
– Неплохо мы с тобой устроились, да придется спускаться на землю, швабы держат путь к новому оврагу с ручьем на дне. То ли хотят сбить со следа собак, коли они имеются у погони, то ли попросту решили передохнуть у чистой воды. Но що б они ни замыслили, а выпускать их из виду никак нельзя.
Пройдя по течению ручья, о котором говорил Вовк, не больше километра, немцы устроили на дне оврага часовой привал, после чего снова тронулись в путь. Фашисты старались держаться на минимально безопасном расстоянии от автострады. Вывод напрашивался один: опасаясь погони, а поэтому постоянно находясь в движении и запутывая следы, эсэсовцы лишь ждали наступления темноты, чтобы попытаться пересечь магистраль и направиться дальше к перевалу.
Но беглецы напрасно ждали ночи. Едва стало темнеть, над автострадой сразу в нескольких местах начали взлетать ракеты, а по самому полотну дороги принялись патрулировать машины и мотоциклы с зажженными фарами. Стоило же ночи полностью вступить в свои права, над вершиной горы, на склоне которой находились фашисты, в двух местах прочертили небо ракеты. Через пятнадцать минут они взлетели снова, и так стало повторяться каждые четверть часа. Это продолжала выполнять свою часть задуманного Вовком плана группа ефрейтора. После боя в ущелье надлежало отступить на вершину горы и принять все меры к срыву возможной попытки немцев прорваться в район заповедника ночью.
Но подобный вариант действий, по-видимому, в намерения немцев не входил никак. Зато они трижды в разных местах почти вплотную выдвигались к полотну автострады и столько же раз отходили назад. Подкрепление, прибывшее на помощь остаткам пластунского взвода, действовало согласно последней полученной от старшего лейтенанта радиограмме. Насколько хватает глаз дорога охранялась парными патрулями автоматчиков.
Сгустившаяся темнота заставила Вовка и старшего лейтенанта двигаться почти рядом с эсэсовцами, не выпуская их из виду ни на минуту. Лишь сейчас преследователи смогли уяснить основную причину, которая не позволила немцам покинуть данный район: они просто не могли этого сделать физически. Если семерка эсэсовцев в касках и с вещмешками за спинами выглядела еще вполне способной к длительному, быстрому маршу, то бригаденфюрер и его телохранитель-гестаповец не годились уже ни на что. Тяжело дыша, жадно хватая широко открытыми ртами воздух и спотыкаясь на каждом шагу, они, понуро опустив головы, послушно брели за крепким белобрысым верзилой, который практически и руководил действиями беглецов.
Распластавшись на траве в двух десятках метров от фашистов, преследователи наблюдали, как бригаденфюрер и его спутник-гестаповец уселись на пенек, склонились над картой, которую услужливо разложил перед ними белобрысый верзила. Что-то обсудив и час отдохнув, фашисты снова выступили в путь. Отказавшись, по-видимому, от мысли пересечь автостраду на данном участке, немцы решили переместиться в другой район, где условия для этого окажутся более благоприятными. Подобный вывод напрашивался из того, что эсэсовцы, отойдя от дороги на значительное расстояние, двинулись параллельно ей, ни разу больше не пытаясь приближаться к автостраде. Впереди с картой и компасом в руках шагал верзила, за ним следовала пара пулеметчиков. Лишь потом, поддерживаемые каждый автоматчиком, плелись бригаденфюрер и его телохранитель-гестаповец. Не имей советские офицеры приказа взять эсэсовского генерала живым, им сейчас не стоило бы особого труда уничтожить фашистов: внезапно забросать их на открытом удобном месте гранатами и расстрелять уцелевших из автоматов. Но приказ есть приказ, и две тени бесшумно скользили за медленно передвигающейся по горному склону вражеской цепочкой.
