Кузина Эдит - Збых Анджей (читать книги без сокращений txt) 📗
Нет! Такого быть не может! Клос за долгие годы своей разведывательной работы научился разбираться в людях, чувствовал фальшь и предательство. Он не мог допустить, чтобы Эдит… А почему, собственно говоря, нет? Ведь сам он уже четыре года живет под чужим именем. Разве он один такой? Женщины – актрисы от рождения и неплохие разведчицы. Эдит красивая девушка, и это помогает ей. Мужчины всегда охотно доверяются хорошеньким женщинам…
Однако не может быть, чтобы Эдит… Он почему-то был уверен в ней. Возможно, Бруннер просто провоцирует его?..
Тогда, в новогоднюю ночь, Клос попросил Эдит, чтобы она принесла ему фотографию, которую он якобы прислал ей когда-то. Вчера пополудни девушка сказала, что не смогла найти эту фотографию, очевидно, она где-то затерялась. Действительно ли это так? Допустим, что она говорит правду, но живет она не одна, а с Гретой, которая, как говорил его ординарец, таскается с Бруннером. Снова Бруннер… Возможно, именно так и должна выглядеть сеть, затягивающаяся вокруг жертвы, которую непременно хотят поймать.
Тогда что же мог означать допрос Броха и Шнейдера? Капитан встретил Шнейдера, когда тот возвращался от Бруннера. Шнейдер был вне себя от злости и проклинал гестаповца.
– Эта скотина провоцировал меня, принуждал говорить неправду… – И только выпив рюмку коньяка, Шнейдер взял себя в руки. Сообщил, что Бруннер интересовался, при каких обстоятельствах он познакомился с Эдит Ляуш, а когда Шнейдер рассказал ему историю об ограблении и убийстве жены и ребенка гауляйтера, Бруннер сразу изменился, не стал больше ничем интересоваться и прекратил допрос.
– А каким образом Бруннер принуждал вас говорить неправду? – спросил Клос.
– Он задал мне вопрос: встречался ли я когда-нибудь с фрейлейн Ляуш после ее выезда из этого города в сорок первом году? Я ответил чистую правду: только в последнюю новогоднюю ночь у капитана Клоса. Он располагает данными о нас из служебной картотеки. На основании сведений о службе фрейлейн Ляуш и моей Бруннер пришел к заключению, что в сорок третьем году мы в одно время были в Киеве. Может быть, действительно, это было так, но я не имел понятия, что и она в это время была там…
«А если Бруннер подозревает капитана Шнейдера в каком-нибудь нечистом деле и об этом стало известно Эдит, и поэтому он пытался ее убить? Неправдоподобно, хотя теоретически возможно», – думал Клос, поднимаясь по широкой лестнице здания, в котором работал Бруннер.
– Наконец-то Ганс, – вставая из-за стола, произнес Бруннер. – Не мог тебя дождаться, дружище. Представь себе, только что звонил к тебе на квартиру и был приятно удивлен, услышав нежный голос какой-то девушки, которая сказала, что ты пошел ко мне. Поздравляю тебя, Ганс. Только жаль, что ты раньше мне не сказал, что у тебя будет твоя возлюбленная. Возможно, что я отговорил бы тебя от этого. С возлюбленными всегда столько хлопот, Ганс. Поверь мне, старому, опытному холостяку.
– Ты пригласил меня, чтобы поговорить об этом?
– Садись, садись, дружище. – Это совсем не праздный разговор. Я не намерен шутить, Клос. Поверь, можешь иметь неприятности с этой девушкой. А я знаю, что ты не любишь их…
– Дай мне сигару, Герман, у тебя они всегда добротные – настоящие гаванские.
– Что ты хочешь этим сказать, Ганс? – скривившись, процедил сквозь зубы Бруннер.
– Ничего, – ответил капитан. – Просто во время серьезных разговоров люблю курить сигары. А прежде чем ты начнешь разговор со мной, может, пожелаешь сообщить о результатах следствия по делу покушения на жизнь телефонистки Эдит Ляуш? Вопрос приватный, спрашиваю на правах кузена и… – понизил он голос, – ее нареченного.
– Вот об этом я и хотел предупредить тебя, Ганс. Ты совсем не знаешь, что делается вокруг тебя. Умоляю тебя, ради нашей дружбы, оставь в покое эту девушку. О твоей связи с ней все останется между нами. Об этом больше никто не должен знать. Но и ты со своей стороны не должен давать повода к сплетням. Советую тебе прекратить связь с Эдит Ляуш.
– Не понимаю, Герман, говори яснее.
И тогда Бруннер приказал привести схваченного партизана. Прежде всего Клосу в глаза бросилось то, как одет этот человек. Лысеющий мужчина был, как ни странно, в чистой сорочке и непомятом костюме. И никаких следов гестаповских допросов. Клос не раз видел жертвы гестаповцев после допросов в этом здании и в бессильной злобе сжимал кулаки. А этот «партизан» совсем не был похож на тех, кого ранее здесь видел Клос. Он подумал, что Бруннер совершил непростительную для него ошибку. А когда выслушал показания этого человека, настолько гладкие, что было ясно – они заранее подготовлены и вызубрены, то разгадал всю игру Бруннера. Дело о взрыве на железной дороге, как видно, мало интересовало гестаповца. Мнимый партизан выдавал себя за адъютанта командира партизанского отряда Бартека.
Когда Клос попросил описать внешность Бартека и тот сказал: «блондин», то капитан понял, что имеет дело с провокатором. Бартек на фотографиях и в объявлениях о розыске «бандита», расклеенных немцами, был блондином, но вот уже более года, как у него крашеные черные волосы. Суть показаний Васяка, по кличке Гжмот (так назвался задержанный), была совсем в ином. Васяк утверждал, что Бартек собирался встретиться с женщиной, которая сотрудничает с большевистской разведкой. Эта женщина, конечно, молодая и недавно приехала в этот город, в котором бывала раньше. Именно тогда она была завербована, а сейчас работает где-то в местной немецкой администрации. Васяк назвал даже имя этой женщины. Клос усмехнулся: имя ее, конечно, Эдит. Спектакль Бруннера с «партизаном» – грубая фальшивка.
Попросив увести Васяка, Клос сел напротив Бруннера и, не говоря ни слова, взял вторую сигару. Курил молча. Он понимал игру Бруннера. Ему не хватало только одного немаловажного элемента в этой игре. Он вспомнил события новогодней ночи и один пустяк, на который до этого как-то не обратил внимания. Бруннер подошел тогда к Эдит и вдруг неожиданно уронил рюмку. Когда он неуклюже наклонился, чтобы собрать осколки, руки его дрожали. Все подумали, что Бруннер изрядно пьян. Теперь Клос понимал: Бруннер узнал тогда Эдит и она вспомнила его. Это и было последним звеном загадки. Так вот почему Эдит не хотела сказать Клосу о своем открытии и о том, что случилось тогда в доме гауляйтера! Ее это открытие тяготило, она не допускала и мысли, что офицер гестапо и есть тот бандит и убийца, которого она заметила в ту роковую ночь у квартиры гауляйтера. И еще одно: неожиданная гримаса на лице Бруннера, когда Клос обратил внимание на добротные гаванские сигары, которые всегда курит штурмбаннфюрер. Видимо, и в этом кроется какая-то загадка.
