Воин Донбасса (СИ) - Пересвет Александр Анатольевич (электронная книга txt) 📗
Оба снова засмеялись.
«Ну, что у них, у ребят этих, есть склонность приписать себе чужие заслуги, — этого не отнять. Тебя тогда в Крыму ещё не было, это 26-го было, февраля. Тогда меджлисовцы напали на Верховный Совет, два человека погибло, а те даже первый этаж захватили. Мы тогда с казаками людей подняли, отряды казачьи сбили, байкеров. В общем, выгнали меджлисовцев. Они же такие — смелые, когда десятеро на одного, да власти сочувствующие за спинами. А тут — и не рыпнулись. Мы тогда на ночь караулы расставили, а утром, часа в четыре, уже «вежливые» нарисовались, мы им здание передали. В смысле — передали здание казаки. Местные».
Тихон хитро посмотрел на Алексея. «За это «Мужество» дали?» — сообразил тот. Награждение Ященко орденом Мужества отмечали в своё время весело. Но за что конкретно тот его получил — шеф не говорил. Не сказал и сейчас.
«По совокупности, — промолвил значительно. — Неважно. Но, в общем, эти Аксентьева поначалу обсели, а потом в ЦК это было предъявлено как результат их и только их усилий.
Но результат оказался противоположный. Записали за ними косяк. А был там такой генерал Тимофеев, когда-то в Приднестровье служил. Тот вообще ставил вопрос об аресте нашего героя. Но Аксентьев за него тогда заступился. В частности, потому я тебе и не советую с ними общаться: в ЦК ребята не дурные, видят всё получше нас — и этих, в общем, решили держать от дел подальше. Тем более вопросов накопилось к ним немало».
«Славянск?» — сообразил Алексей.
«В частности, — кивнул Ященко. — Решили шельмецы свою игру сыграть. Пользуясь обстоятельствами и авторитетом России. Который она за Крым сильно подняла. Мудрые люди, пользуясь мудрыми инструкциями, одновременно штурмуют администрации и управления СБУ в Харькове, Луганске, Донецке. Всё практически одновременно, да. Посол России давно отозван. У президента на столе — разрешение вводить войска на Украину для защиты людей и нормализации обстановки. Дальше — сам понимаешь — крымский сценарий: собираются депутаты, отказывают в легитимности киевской хунте, свою легитимность как местного законодательного собрания полностью сохраняют, принимают нужные законы, подчиняют милицию и войска. И — дело сделано! Без крови и пыли! Помнишь, кое-кто подсмеивался над президентом, когда тот сказал: мол, помните, за людьми будет стоять российская армия! С понтом: ну да, армия будет за спинами прятаться! А президент не оговорился. Сказал именно то, как должно было быть: люди отвергают власть хунты, люди защищают власть своих местных депутатов. А на случай, если хунта захочет наказать людей вооружённой силой, — вон она, армия России! За спинами у людей Донбасса стоит! Поди, тронь их!
Словом, «вежливые» опять: вы тут голосуйте, референдумы проводите, всё сами, — а мы тут за спинами у вас порядок охранять будем, чтобы фашисты киевские на вас не лезли с карательными планами. Нормально?»
Алексей кивнул: ну, естественно.
Ященко предложил ещё по одной, промочить горло.
«Ты извини, что я тут подробно так распинаюсь, — сказал он совсем не характерную для себя фразу. — Просто когда знаешь, как оно должно было быть, как оно спланировано было…
И вот прикинь: в эту самую развивающуюся операцию, когда в Луганске и Донецке, да и в Харькове, хотя там сложнее, — всё настолько спокойно идёт, что народ даже скучает… И тут невесть откуда вторгается вооружённый отряд российских граждан! Да под управлением человека, про которого отчего-то всем сразу становится известно, что он — офицер ФСБ. И отряд этот не скрывает, что он из России: размахивает российскими флагами, громко кричит о том, что Россия пришла освобождать Донбасс.
Затем этот отряд берёт здание администрации в никому не нужном Славянске — потому не нужном, что после решения вопроса о власти в областных центрах он и ему подобные города автоматически входят в состав новых республик! Шёл бы себе на Херсон или на Запорожье…
При этом они любезно дают послушать и записать свои переговоры украинским безопасникам, потому как общаются не просто по обычной мобильной связи, но даже заходят в эфир с московских операторов! В разговорах тоже не шифруются абсолютно! Будто действительно в подмосковном лесу потешную битву между реконструкторами разыгрывают.
И я подозреваю, — Ященко скрипнул зубами, — что так оно и было. Мне в ЦК довели, что никто Смелкова ни на какой Славянск идти не уполномочивал. Из Крыма же прошла информацию, будто он сказал, что своё дело сделал, а теперь хочет сделать вообще «своё». Типа, поедет воевать в Донбасс, как Че Гевара в Боливию. И знаешь, я в это верю! Этот человек вполне мог решиться вопреки всем и всему воплотить в жизнь свои белогвардейские фантазии!»
«Так и воплощал, — поддакнул слегка захмелевший Кравченко. — Я читал, как он в своём отряде субординацию белогвардейскую вводил, ругаться запрещал…»
«Но дело не в этом, — продолжил любимой фразой шеф. — Вот он двенадцатого числа поднимает бучу в Славянске, а на следующий день эта нацистская гнида в Киеве, пастор кровавый, провозглашает антитеррористическую операцию! Как ждал, э?»
«Мы с тобой прежде всего аналитики, — продолжил Ященко, поболтав остававшийся на дне бокала коньяк и быстро допив его. — Про боевика — это ты зря. Я тебя именно как аналитика заценил. Оперативник из тебя средненький, уж прости, а вот аналитик-организатор — это на уровне. Ну, вот и свяжи сам все эти факты. И сам ответь мне — похоже ли это на случайность?»
«Н-ну-у… — протянул Алексей, тоже допив свой коньяк. — Могу подытожить. А там появится «Капитан Очевидность» или нет…
Дано: человек с противоречивой биографией. Романтик белой идеи. То ли побывавший в горячих точках, то ли нет. Завербованный или штатно работавший на службу защиты конституционного строя. Заведённый в Крым и подведённый к первому лицу «пятёркой» в союзе с православно-патриотическими движениями. В Крыму он делает или мало, или не главное. Наград и поощрений за это не имеет. При формировании новых органов власти, уже российской, ничего не получает в смысле должности и уважения. Тогда самостоятельно отправляется открывать свой личный фронт в Донбассе. После этого там объявляется режим АТО и начинается настоящая война.
Правильно изложил?»
«Ну-ну», — поощрил Ященко.
«Отсюда делаю выводы. Первое: противоречивая биография означает, что в ней есть что скрывать. Такое сокрытие делают либо преступники, либо потайные агенты спецслужб. Полагаю, второе. Значит, завербован он был ещё «пятёркой» кагэбэшной, в 89-м или 90-м годах. На этом основании его вновь вытащили уже после переворота и отправили на профессиональную подготовку для проведения специальных операций. Как Басаева в Прудбое. Предполагаю, что раз в биографии фигурирует Голицыно, то это база не ПВО, а Голицынского погранинститута ФСБ.
Второе: публикации в газете «Завтра» — это завод Смелкова как подлинного или наигранного монархиста в патриотическо-имперские круги вокруг писателя Прошинова. Оттуда затем заход к бизнесмену Дорофееву. Делаю вывод, что он внедрён в эти круги «пятёркой» в качестве связного под прикрытием, а позднее, возможно, куратора. В этом же секторе — его баловство с реконструкцией и переодеванием в историческую униформу.
Третье: возражаю, исходя из вышеизложенного, что в Крым он заведён «пятёркой». Она сюда уже не вписывается, после его увольнения. А главное, что не вписывается, — его вольный рейд на Славянск…»
Ященко остро взглянул на Алексея.
«А ты не допускаешь, — чуть растянуто произнёс он, — что, скажем, за аккуратными действиями в Крыму стояло ГРУ, а ФСБ, оставшееся не при делах в Крыму, захотела в Славянске обделать собственный проект? Конкурентный?»
Алексей уставился на начальника. Всё же коньячок да, снижает остроту мысли. Нет, не у шефа. У него, у Кравченко! Ведь действительно. По факту в Крыму операция была армейская. Значит, разведывательный зонтик над нею обеспечивать должно было ГРУ. По определению.
Тогда ФСБ могло возжелать завести своего человека на безопасность первого. Известного своими связями и с патриотами, и с бизнесом. Сам бизнесмен. И патриот. Ради такого случая могли и реанимировать уволенного сотрудника.
