Цель вижу! Дилогия (СИ) - Негривода Андрей Алексеевич (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
Она очень быстро задвигала карандашом по белому листу бумаги, периодически поглядывая на застывшую Машу, и размеренно заговорила, словно читала лекцию:
- Порой мастера эллинизма обращали свои взоры в прошлое, Маша, к возвышенным образам греческой классики… Под их влиянием и появлялись такие замечательные произведения искусства, как статуя богини Афродиты, найденная в прошлом веке на небольшом греческом островке Мелос… Ее создал великий греческий мастер Александр еще около 120 года до нашей эры…
- Ого! - Дернулась Маша от удивления и посмотрела на Зарину. - Так давно!
- Не дергайся! Работать натурщицей - это не самый простой труд, я знаю, но ты просто замри и слушай… - Строго проговорила «старшая сестра». - Так вот… Именно эта знаменитая ныне на весь мир статуя вошла в историю под названием Венеры Мелосской… Полуобнаженная фигура богини высечена и белого паросского мрамора… Но скульптура без рук…
- А почему? - Теперь Маша говорила одними губами, боясь пошевелиться, и сама была похожа на скульптуру.
- Руки ее были утрачены еще в древности, Машунь… Ученые предполагают, что в одной руке Афродита держала яблоко, символ острова Мелос, а другой придерживала ниспадающую одежду… Вообще, вся фигура богини с разных точек зрения кажется то гибкой и подвижной, то полной сдержанного покоя… Уникальное произведение искусства, Маша!.. - Проговорила художница с задумчивым восхищением. - Скульптор достиг удивительной тонкости в обработке материала: по поверхности мрамора легко и трепетно скользят световые блики и прозрачные тени, создавая ощущение живого и прекрасного человеческого тела, а весь облик богини, в котором естественно сочетаются и нежность, и сила, привлекает здоровой и целомудренной красотой. Лицо Афродиты с идеально правильными чертами, просто пленяет ясным спокойствием и поэтической одухотворенностью, женственностью… В этой статуе, так утверждают признанные скульпторы и художники с мировыми именами, слились воедино лучшие достижения греческого искусства!.. Она рождает чувство абсолютно светлой гармонии, и показывает, какой чистоты и нравственного совершенства мог бы достичь человек…
- А ты что, ее видела?
- Только на фотографиях, к сожалению… - Вздохнула Зарина. - Но знаешь… И этого было достаточно, чтобы понять какое это уникальное произведение… Ну вот! Все!!! Можешь посмотреть!..
Маша вскочила с табурета, на котором сидела все это время, выхватила, с нетерпением, альбом из руки узбечки, и впилась глазами в рисунок…
Прошло не меньше пяти минут, когда она произнесла:
- Ух ты-ы-ы!.. Здорово!!! Я даже не фотографиях всегда хуже получалась! - Маша нежно и бережно, как нечто особо ценное потрогала бумагу пушечкой пальца. - И всего-то за пять минут! И ты еще говоришь, что ничего не умеешь? Да ты, Заринка, еще скромнее, чем я думала! Ты же самый настоящий художник!!!
Зарина опустила глаза:
- Восточная женщина должна быть очень тихой и скромной - это наша национальная традиция…
- Зарин, а, Зарин… - Маша бережно вернула альбом хозяйке. - Ты просто молодец! Просто чудо какое-то!.. Только я тебя попросить хочу, если можно…
- Что, сестричка? -…У меня простыня с груди сползла, пока я, как полная дура, уши развесила, и твой рассказ про эту Афродиту слушала, а я этого и не заметила вовсе… Можно как-то ее спрятать? Дорисовать немножко, а?.. - Она в стеснении потупила взгляд. - А то неудобно как-то совсем… И даже не покажешь никому…
Зарина посмотрела на свою названную сестру снисходительным взглядом:
- Боже… Какой же ты еще в сущности ребенок - сама себя стесняешься… - Улыбнулась узбечка. - А мы и не будем никому показывать! Это же еще не портрет, а просто набросок! Ну, как в школе «черновик»… А такие вещи никому не показывают - это секрет!..
- Правда?!!
- Правда-правда!.. Я потом, если получится, другой твой портрет нарисую!.. Настоящий, на большом холсте… А этот мы сохраним просто на память… …На санитарный поезд их приняли практически безоговорочно - эшелон шел не на фронт, а в тыл и поэтому решение, взять их или нет, мог принимать начальник поезда. Да и лишние две пары рук, которые могли ухаживать за раненными, конечно же, лишними небыли…
И замелькали за окнами вагонов города…
Уральск, Оренбург, Соль-Илецк, Актюбинск, Аральск, Джусалы… …Они ехали почти две недели…
Порой на сутки, или даже не двое, застревали на больших узловых станциях, пропуская воинские эшелоны, которые мчались на запад, к фронту… А иногда они останавливались на больших полустанках, чтобы… Похоронить тех раненных солдат, которые не сумели доехать в этом скорбном поезде до конца пути и умерли от ран прямо в поезде… И остановок таких, к сожалению, было не мало…
А когда за спиной остался город Кзыл-Орда, и до Ташкента оставалось уже меньше суток ходу, Маша, вдруг потерялась…
Зарина нашла ее только через час, забившуюся в угол одного из дальних, хвостовых вагонов, и увидела на лице своей названной сестры молчаливые, горькие слезы…
- Ты чего, Маш? Ты чего ревешь-то? Что-то случилось?
- Угу… - Только и ответила девушка…
- Что случилось? Что?!! Тебя кто-то обидел?!! - Зарина в одну секунду перестала быть похожа сама на себя - теперь она была похожа на потревоженную кобру. - Кто? Скажи кто?!! Я к начальнику поезда пойду!!! Я эту сволочь!..
- Не надо никуда ходить, Зара… - Всхлипнула Маша. - Просто… Просто у меня сегодня День Рождения случился… Семнадцать лет…
- И все?!!
- И все…
- Так чего же ты ревешь, дура! - Опешила художница. - Радоваться же надо! Веселиться!!!
- Просто… Я этот день всегда с родителями отмечала… Папка, всегда, со службы в этот день приезжал, и ни разу его не пропустил!.. Мы пирог с мамой пекли… А потом ели его, и запивали чаем, а я лимонадом… А потом все вместе мы шли гулять в Центральный городской парк, и я каталась на каруселях до умопомрачения!.. Пока голова не начинала кружиться так, что я идти уже не могла… И папка брал меня на руки и нес домой… Так было всегда, Зара… Даже год назад!..
Зарина присела рядом на корточки, прижала ладонями голову Маши к своей груди и тихо проговорила:
- Бог ты мой… Да ты ребенок еще совсем…
- Я уже не ребенок, Зара! Я уже столько видела и пережила… - Жалобно пропищала Маша. - Я попрощалась со своим детством еще там, под Курском, когда нас разбомбили… Только…
- Тебе хочется, чтобы твой отец опять взял тебя на руки?
Маша вскинула голову, и долго и очень пристально смотрела в глаза подруги, ставшей почти сестрой, а потом тихо произнесла:
- Хотя бы сегодня… В самый последний разочек… Только…
- Я все знаю, Машунь… Все понимаю… - Зарина нежно погладила именинницу по голове. - Только… Ты не грусти, Маш, ладно?
- Ладно… - Послушно согласилась девушка и утерла слезы. - Не буду больше… Просто… Ну, так… Накатило…
- Пойдем, а? Не надо здесь сидеть… А твой День Рождения… Мы его еще отметим - обещаю!.. …Поезд должен был добраться до Ташкента только утром…
А вот ближе к ночи…
Зарина, совершенно неожиданно для Маши, выполнила свое обещание, и не когда-нибудь в будущем году или позже, а сегодня, зная, как «дорога ложка к обеду» и понимая состояние своей названной младшей сестры!.. …Они собрались в ту ночь в купе начальника поезда, очень строгой и, порой, даже суровой женщины-хирурга, майора медицинской службы, которая сутками напролет лично делала, под перестук колес, операции раненным в движущемся на восток поезде… Ее боялись, как огня, а Маше она напоминала ее собственную, такую же суровую и бескомпромиссную мать…
Но той ночью…
«Товарищ майор Ирина Сергеевна» была в своем купе совсем иной… Смертельно уставшей, но добродушной и доброжелательной хозяйкой…
Их собралось совсем немного, всего-то человек пять - раненные требовали постоянного ухода и отлучаться надолго от них небыло никакой возможности - но, «личный состав» санитарного эшелона, находил минутку-две, чтобы заскочить в это купе и поздравить именинницу…
