Записки десантника - Золотарь Иван Федорович (книги онлайн полностью txt) 📗
Так с песней подошли мы к хутору Старина, где встретились с партизанами бригады имени Кирова и нашим партийным руководителем и наставником Павлом Антоновичем. Он с нескрываемой радостью бросился пожимать нам руки.
Лопатин коротко рассказал Жуковичу о наших мытарствах и о том, как, его связной с большим запозданием передал нам приказ присоединиться к другим отрядам для прорыва кольца блокады.
— Словом, не было бы счастья, да несчастье помогло, — заключил Жукович. — Мы хотя и нанесли эсэсовцам большой урон и захватили у них немало трофеев, но и у себя имели потери.
Жукович поздравил партизан с благополучным выходом из блокады и пожелал дальнейших боевых успехов.
Простившись с кировцами, мы поспешили к реке, где нас уже поджидали комиссар Чулицкий и командиры второго и пятого отрядов.
— Да здравствуют воскресшие из мертвых! — улыбаясь, приветствовал нас Чулицкий.
— Почему воскресшие? Мы умирать не собирались, — ответил Лопатин.
— В самом деле? — с нарочитым недоверием спросил Чулицкий. — А гитлеровские газетчики раструбили на всю Белоруссию, что их доблестная карательная армия полностью уничтожила в борисовской зоне десять тысяч партизан, сто семьдесят восемь партизанских дзотов, захватила сто пятьдесят продовольственных складов и до десяти тысяч штук различного вида оружия.
— Ну, скоро им придется писать опровержение, — засмеялся Лопатин.
А Чулицкий, сменив тон, стал рассказывать отрадные новости. Колхозники Боровлян, Буденниц и Сельца, ожидая возвращения партизан на прежнюю базу, выделили для бригады значительное количество муки, соли, картошки. Кроме того, колхозники закрепили за нашей бригадой несколько гектаров посевов ржи, назвав их партизанскими.
— Ну вот вам и ответ народа гитлеровским писакам, — весело закончил Лопатин рассказ Чулицкого.
Возбужденные, радостные, возвратились мы на Палик и сразу же принялись расчищать от хлама свои острова, мастерить из еловых веток временные шалаши, восстанавливать разрушенные карателями постройки.
Донесение разведчиков
В тот же день мы с Рудаком заслушали отчет Бориса Качана о действиях его группы в период блокады.
Борис рассказал о вечеринке, на которой побывала Люся, и о ее знакомстве с Берке. Из того, что в дальнейшем удалось узнать Люсе о деятельности Берке и его штаба, было ясно, что главным занятием НТСНП является подготовка лазутчиков для заброски в тыл нашей армии. Подробные сведения о жителях города Борисова и их родственниках на Большой земле этому штабу необходимы были для того, чтобы его шпионы в случае надобности могли выдавать себя в тылу Советской Армии за белорусов, бежавших через линию фронта от преследования гитлеровских карательных органов.
— Молодец, Люся, смело действовала, — похвалил Рудак храбрую разведчицу.
— Боимся, как бы этот самый Берке не сцапал ее, — вмешался Николай.
— А что? — насторожился я.
— За ее квартирой установлена слежка.
— Почему же вы не привели Люсю сюда? Ведь оставаться ей теперь в Борисове опасно?
— Мы пока на это не решились и посоветовали ей нигде не показываться и жить на другой квартире. Но если вы не возражаете, в следующий раз мы ее приведем, — сказал Борис.
Из дальнейшего выяснилось, что через Чернова Борису удалось установить связь с его старым другом Никифором Алехновичем.
Алехнович передал разведчикам, что комендант города Кёринг вызывал к себе директора местного зеленхоза Парабковича — человека степенного и весьма уважаемого борисовчанами — и предлагал ему пост бургомистра города. Парабкович колеблется.
От Алехновича же наши разведчики узнали и другую важную новость: полковник Нивеллингер ожидает приезда в Борисов своей жены и в связи с этим обратился к Кёрингу с просьбой подыскать для него через магистрат, города квартиру.
— Очень хорошо! — воскликнул Рудак. — Надо склонить Парабковича на пост бургомистра и использовать его для вселения Нивеллингера в одну из наших квартир.
— А такая квартирка как раз имеется у нашего человека, у рабочего стеклозавода Касперовича, — подхватил тотчас же Борис.
В заключение разведчики рассказали о том, как они совершили налет на немецкий гарнизон под Зембином.
— В этом деле нам сильно помог майор Федотов, — докладывал Борис.
— Да, кстати, что это за Федотов? — заинтересовался я. — О нем Носов уже говорил. Где вы его встретили?
— В лесу под Борисовом. Видать по всему, неплохой парень. Во время нашего налета на немецкий гарнизон он первым ворвался в казарму и забросал гитлеровцев гранатами.
— Так-то оно так, да не окажется ли он вторым усачом? — усомнился Володя.
— Да, мы тоже подумали, — ответил Борис. — Но ведь дрался-то он по-настоящему, рискуя жизнью! Мы же это видели. А кроме того, он сказал, что может связать нас с одним крупным работником управления тыла гитлеровцев в Борисове. Важная, слышь, персона и хочет передать партизанам ценные сведения…
— Очень, очень любопытно, что за персона!
Во время этого похода наши боевые друзья попали, как говорил Николай, «в жестокий переплет».
Ночью вышли они из дома связной Орловской и наткнулись на немецкий патруль.
— Хальт!
Партизаны бросились из города, гитлеровцы — за ними. К счастью, ночь была темная, и разведчики благополучно добежали до кургана, прозванного «батареями». Тут они спрятались за деревьями и решили перевести дух. Но только присели, как послышался топот бегущих вслед патрульных. Пыхтя и отдуваясь, они взбирались на холм, освещая карманными фонариками впереди себя. Партизаны хотели остаться незамеченными, но гитлеровцы их обнаружили и открыли огонь из автоматов.
Отстреливаясь, разведчики ползком отступили и выбрались на Кузнечный переулок. Тут они оторвались от патрульных и вскоре были на квартире у Чернова, где и решили заночевать.
Утром в сарай, где спали разведчики, вбежал взволнованный Чернов.
— Беда, хлопцы! Гитлеровцы оцепили соседнюю улицу и ведут повальные обыски. Вот-вот нагрянут и к нам.
По совету Чернова партизаны юркнули в соседний двор, принадлежащий завхозу лимонадного завода Климковичу, который пользовался у немцев полным доверием.
Как и предполагал Чернов, облава не коснулась двора Климковича, и разведчики благополучно просидели там до вечера. Хозяйка и ее дочь Люда отнеслись к ним с трогательной. заботой.
— А хозяин не поругает вас? — спросил их Николай.
— Что вы! — воскликнула хозяйка. — Он у нас тихий и ни в чем нам с Людочкой не перечит. Так что в другой раз смело можете приходить к нам, и уж, верьте мне, вас тут никто не тронет и не выдаст.
— Так что у нас прибавилась еще одна надежная явочная квартира, — закончил Борис.
— А не Федотов ли навел на вас гитлеровский патруль? — спросил Рудак.
— Нет, с Федотовым мы встретились позже. Да вы с ним сами поговорите, — посоветовал Борис.
Через несколько минут в шалаш вошел человек лет тридцати пяти, сухой, с быстро меняющимся выражением глаз. По его разговору можно было сразу заключить, что человек он находчивый, расторопный, на вопросы отвечает быстро, откровенно, ничего не утаивая. Войну начал в Крыму, в должности заместителя начальника отдела кадров начальствующего, состава Приморской армии. По образованию— военный инженер. В плен попал с группой краснофлотцев, прикрывавших эвакуацию защитников героического Севастополя. Первое время скрывал от немцев свое офицерское звание, но те как-то узнали, что он военный инженер, отделили от рядового состава и, перебрасывая из лагеря в лагерь, увозили его все дальше и дальше от Родины, пока он не оказался в Германии, в Хамельбургском лагере.
— Лагерь этот не простой, — рассказывал Федотов, — в нем функционировал так называемый «Исторический кабинет» — орган военной разведки «Абвер», — в котором изучалась тактика и стратегия советского командования.
— Кто же руководил этим кабинетом? — спросил я.
— Люди в штатском, именовавшие себя докторами. Были и военные и сотрудники гестапо.
