Пароль — «Брусника» (Героическая биография) - Матвеев Николай Сергеевич (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
— Недалеко деревня Малиновка, а в ней много полицаев, — предупредил Алисионок. — Что будем делать, Мария?
Осипова еще раз оглядела товарищей: конечно, им надо отдохнуть, погреться, поесть. Хорошо было бы переночевать в теплой избе, но нельзя — провалится вся операция.
— Ты, Петр, Андрей и Ваня Толстиков, идите в деревню к старосте, — решила она. — Предупредите, что идет колонна с пленными и что для сопровождающих офицеров нужны лошади и подводы. Шесть штук. Договоритесь и придете за нами.
Так и сделали. Ждать пришлось довольно долго, тем более что каждая минута ожидания тянулась как час.
Никто не разговаривал, тишину нарушал лишь скрип снега под ногами переминающихся от холода замерзших людей да приглушенный кашель. Послышались приближающиеся быстрые шаги.
— Кто идет? — спросила Мария.
— Свой, — коротко ответил Андрей.
Он доложил, что в деревне срочно готовят шесть подвод для «господ офицеров» и ждут дальнейших распоряжений.
— Ваня был у меня за переводчика, — сообщил Андрей, — так здорово он переводил, что староста как ошпаренный бегал.
Мария не могла удержаться от улыбки — Иван Толстиков в роли переводчика! Это надо было придумать: из трех отправленных в деревню товарищей он был единственным, кто не знал по-немецки ни одного слова.
Колонна пришла в деревню, когда было совсем темно. Быстро все погрузились на подводы (староста постарался, дал лучших лошадей) и тронулись в путь. Женщины совали пленным хлеб, сало, все съестное, что было под руками, с ненавистью глядели на полицаев и конвойных; видно было — дай им волю, не уехали бы живыми фашистские помощнички. Мария ждала подводы за околицей, села на последнюю, низко опустила платок до бровей, подняла воротник полушубка — незачем, чтобы чужие глаза видели ее лицо.
Лошади резво бежали по дороге, только скрипели полозья, попадая на голую смерзшуюся землю. Скоро будет и Острошицкий городок. Если его минуют незамеченными, то дальше добираться будет легче. Уже недалеко свои.
— Луна-то какая! — нагнувшись к Марии, прошептал сидевший с ней рядом партизан.
Действительно, десять часов вечера, а светло как днем: яркая луна старательно освещает белую землю, заглядывает во все уголки. Не вовремя она вышла, может сорваться операция! Резкий трубный сигнал тревоги со стороны городка вдруг разорвал морозный воздух. Потом еще раз! Еще!
— Тревога!
У Марии сжалось сердце.
«Неужели что-то заподозрил староста в Малиновке и предупредил полицаев в Острошицком городке? Неужели где-то совершили промах? — Она мысленно перебрала все с самого начала. — Нет, действовали правильно. Здесь что-то другое; может, кто-нибудь увидел быстро несущиеся подводы с людьми и сообщил гитлеровцам? Ясно, что пока ехать дальше нельзя».
Передняя подвода остановилась. Алисионок соскочил с нее и торопливо подошел к Осиповой.
— Ехать дальше нельзя. Надо проверить, почему тревога, я пойду в разведку.
— В разведку пойдем вдвоем, — сказала Мария.
Она была права: немолодой мужчина в крестьянской одежде и женщина с узелком, идущие по дороге в город, вызовут меньше подозрений, чем одинокий путник. Петр не возражал: Осиповой виднее, она знает, что говорит и делает.
Быстро раздали винтовки Ивану Толстикову, Иванову, Андрею и еще нескольким надежным людям: они проследят, чтобы никто из деревенских возчиков не тронулся с места, а в случае необходимости примут нужные меры Все ждут возвращения разведчиков или специального распоряжения и только потом действуют.
Мария и Петр пошли по направлению к городку, как вдруг Алисионок остановился.
— Пошли обратно, Мария, — спокойно сказал он.
Осипова вопросительно взглянула на него.
— Я вспомнил, в городке детский дом, и это сигнал отбоя, а не тревога.
Разведчики все-таки подождали еще немного, но кругом все было тихо: Петр оказался прав.
Как можно быстрее старались промчаться через городок, а то собаки начали так лаять, что гитлеровцы могли поднять настоящую тревогу. Но вот городок остался позади, дорога снова повела в лес. Проехали лес — вдали показалась деревушка, притаившаяся в низине. Дальше возчиков нельзя было брать: отсюда начинается путь к партизанам, который им знать не положено. Мужиков всех собрали вместе, и Алисионок с Толстиковым объявили им такое решение.
— Скажите, что лошадей и подводы у вас забрали партизаны. Если кто-нибудь из вас донесет немцам, куда мы поехали, то пеняйте на себя. Возвращайтесь домой пешком, но уходить можете только через час после нашего отъезда. Всё.
Возчики не возражали: лошади и подводы принадлежали старосте и полицаям, так что жалеть о них не приходилось… Вряд ли староста Малиновки расскажет своим хозяевам, как он помог партизанам. С гитлеровцами такие шутки плохи…
Группа добралась до отряда, где ее давно уже ждали. Усталых и замерзших людей гостеприимно встретили партизаны и разобрали по своим землянкам.
В партизанском дневнике было отмечено, что 20 марта 1943 года отряд пополнился на тридцать два человека. А «транспортный парк» увеличился на шесть лошадей.
Мария отдохнула в отряде только один день, а потом, получив очередное задание, взяла узелок с вещами и, поплотнее запахнувшись в старенький тулупчик, одна отправилась в Минск.
Весна 1943 года принесла с собой перемены. На фронтах Великой Отечественной войны наступило затишье. Линия фронта далеко переместилась на запад, и обстановка для гитлеровских войск и их союзников значительно осложнилась. После разгрома фашистов под Сталинградом перспектива войны для них становилась все мрачнее. Для того чтобы восполнить людские ресурсы, Гитлер объявил тотальную мобилизацию: все мужчины в возрасте от 17 до 60 лет, способные носить оружие, подлежали мобилизации. Гитлер и его приспешники все еще надеялись выиграть войну. Намеченный удар по советским войскам в районе Курска должен был стать своего рода реваншем за Сталинград и поднять авторитет гитлеровской Германии в глазах ее союзников. В то же время фашистское руководство делало все, чтобы улучшить и увеличить выпуск военной продукции: создавались танки, артиллерийские орудия нового типа, новые, более совершенные самолеты. К лету 1943 года гитлеровское командование на советско-германском фронте сосредоточило около пяти миллионов человек. Кроме того, пятьсот двадцать пять тысяч человек насчитывалось в войсках сателлитов.
Но война шла не только на линии фронта. За линией фронта, в тылу врага, огромную помощь Советской Армии продолжали оказывать партизаны, нанося по врагу неожиданные сильные удары и отвлекая тем самым с фронта значительные силы и средства.
Особенно активны были белорусские партизаны, их действия приняли такой размах, что гитлеровцам пришлось для проведения карательных экспедиций против партизан снять часть дивизий, направлявшихся в район Курской дуги.
По указанию ЦК партии Белоруссии и приказу Центрального штаба партизанского движения партизаны приступили к операции «рельсовая война». Надо сказать, что к этой операции привлекли ленинградских, смоленских, орловских, калининских и частично украинских партизан. Немцы лютовали. Например, по специальному приказу против партизанских отрядов и бригад северо-западной части Минской области была направлена карательная экспедиция в составе более пятидесяти тысяч солдат. Привлекались танковые батальоны, артиллерия, авиация. План этой карательной экспедиции был заранее разработан в Главной ставке гитлеровцев еще в феврале 1943 года. Но все попытки оккупантов задавить народных мстителей не увенчались успехом — борьба продолжалась.
Кубе и его помощники свирепствовали, но изменить положение дел не могли. Как осенние мухи, чувствующие, что приближается их конец, они злобно жалили всех, кто попадался на их пути. Атмосфера подозрительности и жестокости еще больше усилилась. Это почувствовали на себе и члены группы Осиповой. Одним из первых попал под подозрение Николай Николаевич Кречетович. Он стал замечать на себе слишком пристальные взгляды некоторых сослуживцев. Правда, никто ему ничего не говорил, но он чувствовал, что привлек к себе ненужное внимание. Несколько раз к нему в самое неподходящее время являлись на квартиру немцы с просьбой-приказом исправить забарахливший радиоприемник. Кречетович спокойно находил дефект и старательно устранял его. Гость с неохотой уходил, задавая множество вопросов. Сначала Николай принимал эти визиты как должное, потом насторожился. Но вот однажды, когда он починил приемник одному из пришедших к нему домой немцев и тот ушел, оставив на стуле свой портфель, за которым так и не вернулся, Кречетович окончательно убедился, что им интересуются неспроста. Он, не раскрывая портфеля, отнес его в управу и отдал своему начальству, объяснив происшедшее. Потом он встретился с Марией и рассказал о случившемся.
