Заговорщики (книга 2) - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" (читать книги полностью .txt) 📗

— Прозевал ваш приказ.

— Ах, прозевал! Мы не на свадьбе гуляли, а дрались с врагом.

Лао Кэ покачал головой и сказал:

— Беру Чэна в своё звено.

Несколько мгновений Фу сидел неподвижно и молча глядел на командира, потом отыскал свой упавший с кана шлем и, сердито надев его, так же молча вышел.

Дождь все продолжался. Тёмные, плотные, как комья свалявшейся серой ваты, облака тяжело ползли над самой землёй. Они цеплялись за возвышенности, задерживались, оплывали и проливались дождём.

Фу остановился. Ему хотелось спокойно подумать. Давно у него не было такого сильного желания побыть одному. Казалось, даже собственное движение мешало его думам. Понадобилось усилие воли, чтобы заставить себя взглянуть на часы: скоро должен приехать Чэн. При воспоминании о нем в первый раз пришла ясная мысль, что, по существу говоря, они ведь поменялись ролями со своим бывшим учителем. И не рискует ли Фу сделать теперь то, что в своё время сделал Чэн: списал из школы человека, из которого вышел и лётчик и командир. Не лучше ли было бы, если бы тогда, семь лет назад, Чэн терпеливо изучил своего ученика Фу Би-чена. Инструктор не заставил бы учлета потерять время, довёл бы его переобучение до конца…

Фу стянул с головы шлем и подставил голову дождю. Но и влага не давала прохлады. Казалось, даже дождь падает в этих местах подогретым. Вода стекала за воротник куртки, тёплая, противная, как пот. Фу жадно втянул воздух. И он был парной, даже, кажется, пахнул гнилью.

Фу остановился: мимо него, разбрасывая грязь, проехал автомобиль. За его стеклом Фу заметил Чэна.

Фу медленно зашагал к командирской пещере. Войдя к Лао Кэ, спросил:

— Позволите говорить откровенно?

— А разве между нами бывало иначе?

— Я знаю, моя обязанность переговорить сейчас с Чэном, но, если можете, сделайте это вы…

Лао Кэ посмотрел на него с удивлением.

— А вы мне не расскажете, что у вас там накипело?

— Ничего особенного, — неохотно ответил Фу и, порывшись в кармане, достал сигареты.

— Где же ваша откровенность?

Фу опустил сигареты в карман, так и не закурив.

— Помните, я вам когда-то рассказывал, как меня отчислили из школы, не дав закончить переподготовку.

— Но ведь потом вы все же вернулись к полётам.

— Вернуться-то вернулся, но такие вещи не забываются… Инструктор, настоявший на моем отчислении, — Чэн.

Оба помолчали.

Лао Кэ протянул руку:

— Давайте закурим.

Фу снова вынул сигареты. Оба не спеша закурили, словно это и было единственным, ради чего они тут встретились.

— Перестаньте думать об этом Чэне, — сказал Лао Кэ. — Он будет летать в моем звене.

— Вы должны понять, — возразил Фу: — для меня это не выход. Заняться Чэном должен я сам.

Лао Кэ внимательно посмотрел на Фу и спросил:

— А переговорить с ним?

— Это другое дело. Вам он больше поверит. Вы ведь не были его учеником. А сохранить его… нам действительно нужно.

Обнажая свои ровные зубы, Лао Кэ рассмеялся так просто и хорошо, как смеялся всегда.

Фу дружески кивнул головой и поспешно вышел из пещеры, чтобы не встретиться с Чэном.

Несмотря на сухую пору лета, рикша с трудом вытаскивал ноги из чавкающей уличной грязи, покрывающей улицы предместья Тяньцзина. Узкий след, прорезаемый в чёрном тесте грязи тонкими ободьями колёс, долго не заплывал.

Паркер машинально следил за тем, как напрягаются мускулы на спине рикши. Блуза китайца промокла от пота и облепила тело так, что оно казалось политым темносинею краской.

Паркера заинтересовало лицо рикши. Американец никак не мог его вспомнить, хотя Харада одалживал ему этого рикшу много раз. Американец с неудовольствием отметил в себе эту новую черту: невнимательность. Он безусловно распустился. Его глаз должен был чисто механически зафиксировать лицо китайца. Пусть рикша всего только несовершенная лошадь, которой нехватает двух ног, профессионально тренированная память разведчика обязана была по первому требованию Паркера выдать статьи этой лошади. Да, он непозволительно распускается! Годы? Едва ли. Скорее, разлагающее влияние слишком большой уверенности, в которой пребывают здесь американцы даже теперь, когда с каждым днём яснее становится, что удержаться в Китае им удалось лишь ценою новых больших затрат и усилий.

Нужно подтянуться! Недоставало ещё, чтобы он начал разъезжать на автомобилях, как все эти развязные ребята из штаба Баркли. Нет, его правило останется твёрдым: в каждой стране стараться жить так, как живёт её собственное большинство. Разумеется, не то большинство, которое впрягается в рикши, бродит по этим грязным улицам, задрав штаны до колен, и пожирает у харчевен какую-то вонючую дрянь, завёрнутую в капустные листья. Нет, он не собирается разыгрывать американо-китайского Лоуренса. Но нужно жить хотя бы так, как живёт китаец-купец, чиновник, офицер. Паркеру не следует выделяться своими привычками и нравами белого человека. И очень жаль, что его костистая физиономия, обтянутая багровой блестящей кожей, словно только что пересаженной со спелого томата, не оставляла никаких иллюзий относительно его национальной принадлежности — от него на целую милю разило англо-саксом.

Паркер знал, какую важную роль эта страна призвана сыграть в американском наступлении на Советский Союз. Но он был реалист. Он понимал, что здесь только снаружи все выглядит благополучно, и был уверен, что янки придётся много повозиться с жёлтыми, прежде чем удастся использовать их как ударную силу против Советов. Сначала нужно навести порядок в собственном хозяйстве старого разбойника Чан Кай-ши. Нужно дать ему в руки американскую метлу и научить работать по-американски. Его война с красными давно перестала быть частным делом «четырех семейств». Теперь в борьбе с коммунистами в Китае заинтересована Америка. «Завоевать Китай руками самих китайцев» — этот японский лозунг стал американским. Именно в этом генеральная задача всех этих чанов, кунов, сунов, чэней и прочей падали. Баркли на днях говорил, что за один январь текущего 1948 года Чан Кай-ши передано сто тысяч тонн американского вооружения, находящегося на островах Гуам и Сайпан. А материалы, предоставленные Штатами для арсеналов в Мукдене, Чунцине, Ханькоу, Нанкине, Шанхае, Сучжоу, Пекине и Тяньцзине! Три с половиной миллиона тонн оружия, переданного старому бандиту в предыдущем году, вероятно, перешло в руки красных, а вторую половину Чан потерял в боях с войсками Мао Цзе-дуна. Без малого шесть миллиардов долларов, которых уже стоила Штатам война в Китае, кажутся Паркеру достаточным основанием для слов Ведемейера: «Мы должны оказывать военную поддержку и вооружённую защиту нашим экономическим инвестициям повсюду, где какие-либо силы угрожают тому, что дорого нашему сердцу». Будь Паркер на месте тех, кто сидит там наверху, в Вашингтоне, он задал бы хорошую трёпку красным. Уж он не стал бы прятаться за спину старого кретина Чана, а пустил бы в ход американских парней. Городок-другой, где нет американских вложений, он угостил бы атомным гостинцем. Знали бы китайцы, кого нужно слушаться! А то дело дошло до того, что чанкайшисты начинают поучать янки: «Ключи ко всей американской политике и к стратегическим планам Штатов лежат в оказании противодействия Советскому Союзу. Поэтому американская политика во всех частях света должна координироваться с этих позиций. А американцы рассматривают Китай как некий иной мир, как какой-то частный вопрос. Между тем именно Китай является центром построения антисоветского плацдарма в Азии!»