Воевали мы честно (История 31-го Отдельного Гвардейского тяжелого танкового полка прорыва. 1942 - Колбасов Николай Петрович
В нашем классе учился Флориан Русаков. Его отец, известный геолог из Горного института, открывший богатейшее месторождение меди на Балхаше, впоследствии был репрессирован и отсидел много лет в лагерях. Как-то Флорка принес в школу несколько коробков так называемых экспортных спичек. Эти спички загорались при трении об стену или подошву ботинок. Мы выпросили спички у Флорки и на перемене ходили по школе и зажигали их. Узнав об этом, классный руководитель собрала поджигателей и отвела их к директору школы. Директор заставила нас вывернуть карманы и выложить спички. Началась проработка. Нас обвинили в сотрудничестве с зиновьевцами. Когда Русаков стал оправдываться, что, мол, он спичек не зажигал, директор сказала, что Бухарин и Рыков сами тоже ничего не поджигали, что все это делали их агенты. Тут мы смекнули, что дело наше плохо и скоро состоится очередной процесс, теперь уже над нами. Но директор, написав нам в дневники замечания по поводу возмутительного поведения, отпустила нас. Этим дело и закончилось.
В конце осени 1939 года в газетах появились сообщения о наглых провокациях финнов на границе. В первых числах декабря мы услышали гром со стороны Белоострова. Вечером, забравшись на чердак нашего дома, увидели за заливом, в районе Лахты, зарницы орудийных залпов. Началась Финская война. В скором времени ушел на фронт отец. Война была недолгой и в марте 1940 года уже закончилась, но в результате тяжелых боев наша плохо оснащенная и не подготовленная армия понесла большие потери. Сказалось и уничтожение большинства командиров Красной Армии в результате сталинских репрессий. Но об этом мы узнали позднее.
В результате Зимней войны к нам отошел Карельский перешеек. Граница была отодвинута за Выборг. Вернулся домой отец. На фронте он застудил седалищный нерв и теперь сильно от этого мучился.
Дальний родственник Соколовых получил дом в поселке Оллила (Солнечное). Летом 1940 года мы с ребятами из нашей квартиры решили съездить к нему в гости. Так я впервые оказался за границей. Все здесь вызывало удивление и восхищение. Аккуратные коттеджи с черепичными и оцинкованными крышами, совершенно не похожие на наши деревенские дома, покрытые соломой. Стены внутри были отделаны не виданным нами узорчатым пластиком. Лес был разбит на участки и огражден оцинкованной колючей проволокой. В лесу было как в парке. Нигде не было видно ни брошенного хвороста, ни бурелома. По берегу залива мы прошли через Куоккала (Репино) до Терийоки (Зеленогорск), и везде поражал удивительный порядок.
В 1940 году были присоединены Прибалтийские республики и Бессарабия. Родители некоторых наших товарищей посещали Прибалтику. Они привозили оттуда конфеты с удивительно красивыми фантиками.
Весной 1941 года я окончил 9-й класс. На каникулы никуда не поехал, остался в городе. На углу Косой и 24-й линий началось строительство нового корпуса завода «Электроаппарат». В наш двор завезли много кирпича, и мы подрабатывали, укладывая его в штабеля.
У проходной завода «Электроаппарат» был скверик с волейбольной площадкой и турником. В здании заводоуправления находился клуб с кинозалом. Мы часто проводили там время. Билеты в кино стоили 25 копеек, но контролеры в кинотеатре были знакомые, и мы проходили бесплатно.
ВОЙНА
В воскресение 22 июня 1941 года мы с ребятами играли в сквере в волейбол. Кто-то сообщил, что сейчас по радио будут передавать важное сообщение. Мы все собрались у уличного репродуктора. Передавалось выступление Вячеслава Михайловича Молотова о внезапном нападении Германии на нашу Родину. Взрослые были встревожены. Многие женщины заплакали. Мы, ребята, не особенно поняли, что произошло.
Наше поколение было воспитано на книгах «Внезапный удар», на фильмах «Если завтра война». Мы не сомневались, что славная Красная Армия разнесет всех врагов «малой кровью, могучим ударом», как пелось в песне, и закончит войну в Берлине.
Начались воздушные тревоги. Мы внимательно наблюдали за полетами патрулирующих истребителей, с интересом подбирали осколки от зенитных снарядов.
Немцы наступали по всему фронту, продвигаясь к Ленинграду. В городе стали создавать народное ополчение. По улицам проходили отряды добровольцев. Винтовок на всех не хватало. Вооружали однозарядными карабинами, трофеями, взятыми при освобождении Западной Украины и Белоруссии. Но и этого было мало. Часто людей отправляли на фронт безоружными.
Я уже говорил, что у нас жила мамина племянница Мария. Работая на фабрике, она окончила курсы медсестер. В июле 1941 года ее призвали в армию. Недели две Мария находилась на Лесном проспекте. Мы с мамой ездили навещать ее. На Марии была новенькая военная форма, на петлицах кубики младшего лейтенанта. В скором времени она попала на фронт. От нее пришло одно письмо, а затем связь прервалась. В дальнейшем выяснилось, что Мария оказалась в Карелии. Там шли бои. Враг прижал наши части к реке Свирь. Переправ не было. Мария вместе с большим количеством наших бойцов попала в плен. Находилась в лагере для военнопленных на окраине Петрозаводска. Уже после войны Мария рассказывала об этих днях. Немцы старались сами не свирепствовать, этим занимались различные старосты и другие прихлебатели из наших. Чтобы выслужиться перед немцами, они издевались над своими же товарищами. Условия в лагере были ужасными. В 1944 году наши войска освободили пленных. Несколько месяцев бывших узников проверяли чекисты. Среди охраны лагеря оказался молодой лейтенант. Он и Мария полюбили друг друга и поженились. Когда офицера демобилизовали, Мария с мужем осталась жить в Петрозаводске.
В начале июля жителей Ленинграда стали направлять на строительство оборонительных укреплений. Наш класс послали копать траншеи на водоочистной станции в Гавани. Траншеи на случай бомбежки копались везде, где были скверы. Очень много таких укрытий с бревенчатыми накатами было сооружено на газонах Большого проспекта Васильевского острова.
Через некоторое время нас стали посылать на оборонные работы в пригороды Ленинграда. Первый раз на электричке отвезли в Красное Село. Копали противотанковые рвы. Здесь работали тысячи горожан. Куда ни посмотришь, всюду, как муравьи, копошились люди, в основном женщины и дети. Периодически налетали немецкие самолеты. Бомбили. Были жертвы. Дня через три, после выполнения работ, нас вернули в город.
Через несколько дней нас отправили на рытье окопов в район станции Чолово по Витебской дороге. Группа состояла из школьников Свердловского района, так с 1936 года называлась часть Васильевского острова. Тем же эшелоном с нами ехали бригады с заводов, фабрик и других организаций района. Прибыв на место, мы выгрузились из товарных вагонов, построились в колонну и направились в деревню, километров за семь. Там мы оставили вещи и документы и пошли на берег реки Оредеж. Необходимо было выкопать вдоль берега реки противотанковый ров. Работали весь световой день. Спали прямо на берегу. Замучили комары. В пойме реки их было несчетное количество. Как ни кутались мы ночью в одеяла, комары все равно пробирались и впивались в нас.
На третий день прошел слух, что пал Псков и немцы отрезают нас от Ленинграда. Мы испугались. Ночью побежали за оставленными в деревне вещами и документами. Было темно. Время от времени в разных местах взлетали ракеты. Говорили, что это шпионы подают сигналы. Мы забрали вещи и ранним утром вернулись на место работ. Не успели прилечь, раздалась команда: «Выходи строиться». Вдоль дороги вытянулась огромная людская колонна. Нас повели на станцию. Где-то высоко пролетел самолет. Поступила команда наломать ветки для маскировки. Наломали и пошли дальше. Новая команда: женщинам снять платки. Люди заволновались. Наконец подошли к поселку Чолово. По улице медленно двигались к станции. Все стремились попасть на поезд, и впереди образовалась мощная пробка. Скомандовали отойти назад. Улица была так плотно забита людьми, что двигаться просто было некуда. Началась паника и давка. Мы, ребята, успели выскользнуть и перепрыгнули через канаву к забору. Многие попадали в канаву. Оправившись от испуга, все еще ретивее устремились к поезду.
