Истинное лицо - Халилуллин Р. И. (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Гургеныч и Михалыч переглянулись.
– Ну что ж, это ваше право. – Гургеныч сожалеюче покривил губами. – Заставить мы вас не может – такие дела делаются исключительно по доброй воле и душе. Только..
– Только тогда получится, что мы приехали зря, – подхватил Михалыч. – И те люди, которые рекомендовали вас, получается, ошиблись? И мы потратили, даже не свое, а государственное время и деньги зря. Не так нам о вас говорили, не так. – Помотал он сокрушенно головой.
– А что же говорили? – Вскинулся Багров.
– Да как сказать. – Гургеныч помолчал. – Говорили что вы человек твердый, жесткий, но справедливый, не любите ложь, за правду стоите, воевали честно и после войны трудились так, что не каждый и угнаться мог, и человек вы государственный, копейку всегда бережете.
– Так, так, – откликнулся председатель. – Не знаю, кто вам это говорил, но именно так и есть. Григорий Иваныч у нас бездельников и лоботрясов не любит, и не любит когда добро государственное разбазаривают почем зря.
Багров взглянул на председателя и озадаченно покряхтел.
– Надо, Григорий Иваныч, – убежденно продолжил Чиграш, – это нам всем нужно, ты это своим трудом заслужил.
– Ну что же, – сказал Багров. – Надо так надо. А что делать придется?
– Вот насколько мы знаем, вы, Григорий Иваныч, продолжаете работать..
– Это правда, – согласился старик, – хотя мне недавно и стукнуло семьдесят, а не могу дома сидеть. Руки работы просят, да и здоровье позволяет ещё.
Председатель засмеялся.
– Да ты, Григорий Иваныч, на себя посмотри. Ты нас ещё всех переживешь.
И действительно, глядя на Багрова, никак нельзя было дать ему его семьдесят лет. Крепкий, жилистый, по-крестьянски скроенный мужчина, если бы не седая голова, выглядел лет на пятьдесят. И в его могучей фигуре, чувствовалась немалая сила и легкость движений.
– Да уж, что есть, то не отнимешь. – Снова улыбнулся Багров. – А всё труд на свежем воздухе – закалил меня, это я могу ответственно заявить.
– Так вот, – продолжил Гургеныч, когда замолк смех,– мы хотим побывать у вас дома, снять вас, так сказать в кругу семьи, послушать ваши рассказы о жизни, как вы воевали, трудились, проедем по колхозу, где вы работали, как вы отдыхаете. В общем, это будет фильм о вашей жизни.
– Ну добро. – Легко поднялся со стула Багров. – Раз это задание государственное, то и мне отказываться не след. Жинку свою предупрежу и жду вас в гости через часок.
– Только ещё просьба, Григорий Иваныч…
– Это какая же?
– Наденьте ваши награды – пусть все видят, что ваш труд и жизнь оценена правительством по достоинству.
– Ох, не люблю я это дело. – Сокрушенно помотал головой Багров. – Ну наградили и наградили, а выставлять напоказ.
– Нужно, Григорий Иваныч, – мягко улыбнулся Гургеныч, – это же ваши собственные награды, ваша кровь, пот и слезы, пусть люди все видят.
– Как говорится – назвался груздем, полезай в кузов. – Насмешливо подмигнул Багров.
Он как-то легко, по молодому, повернулся и вышел из кабинета.
– Ну вот, – выдохнул Чиграш, – это и есть наш, или как уже правильнее сказать – ваш герой.
Гургеныч достал из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот и ручку.
– Антей Семенович, а теперь я попрошу немного, ну так вкратце, рассказать о Багрове. Нам важно мнение людей, работавших с ним, а кто может лучше рассказать о работнике, как ни его руководитель?
– Хорошо умеешь закрутить, товарищ кинематографист. В самую, так сказать, точку. – Председатель покрутил головой. – Ну что сказать? Сам я местный, вырос здесь, отец мой отсюда родом и все корни мои здесь.
Григорий Иваныч не из наших, пришлый он, приехал к нам сразу после войны. Сам родом откуда-то из Украины, то ли из Беларуси, не знаю, у кадровиков можете поспрошать. Сами знаете, как там война прокатилась. Вот у него всю родню то и повыбило, остался один, как перст. Вот и решил поехать туда, где Родине нужнее.
Женился он тоже здесь, так и прожил. И вы знаете, хорошо прожил. Дом справный у него, дети хорошие, работящие, внуки, вот уже и правнук подтянулся. А работать он любит. – Чиграш помотал головой. – Ох и дюже злой Иваныч на работу. Все до мелочи повыспрашивает – как, да что, да почему? И лентяев не любит. – Председатель помолчал. – Работал он бригадиром, и был у него в бригаде один работничек, мужичонка злой, ленивый и паскудный. Только ему все жрать да спать. Поставил его Григорий Иваныч сцепщиком, а он возьми и прозевай, сломал сеялку. Ну в общем, с кем такое не бывает? А они с трактористом бросили все и спать легли. Бригадир его пристыдил, нельзя так работать, а он в драку полез, скандалить начал. Ну Иваныч его из бригады и попросил. Летом поставили его на подвоз, он то проспит, то не вовремя привезет, то не то привезет. Так Багров его по-тихому и побил. – Закончил Чиграш под общий смех. – Не задерживались у него бездельники – сам работал как вол, и другие, глядя на него, так же тянулись. В общем, к нему в бригаду всегда мужики работящие просились, потому что знали – много поработают, но и получат потом тоже хорошо.
– Интересный рассказ. – Отметил Гургеныч, помечая себе в блокноте. – Думаю это можно включить в фильм, как смотришь, оператор?
– Ну да, ну да, – важно кивнул Михалыч. – Потом мы этот эпизод и доснимем.
– Да вы что! – Замахал руками Чиграш. – Не-е-ет уж, увольте! – Решительно произнес он. – Это не для меня. Я перед своими, да когда нужно что бы до печёнок пробрало, могу сказать. А вот перед чужими, да на камеру – не могу. Пробовали меня как-то наши телевизионщики снимать… Как же! Колхоз передовик, председатель-руководитель.. Тьфу!! – В сердцах сплюнул. – Поставили меня перед камерой, заставили медали надеть.. Только конфуз вышел, я и сказать ничего не смог.. Так что – это не для меня..
– Не переживайте, Антей Семенович, есть у нас способы вас разговорить. – Под улыбки съемочной группы сказал Гургеныч. – Мы все сделаем, комар носа не подточит.
– Не врете? – Недоверчиво переспросил Чиграш.
– Нет. Не врем.
За окном раздался сигнал подъехавшей машины.
– А вот и наш автобус приехал. Пойдемте. – Гургеныч встал. – А ты, девушка-красавица, показывай нам дорогу. – Обратился он к Насте, так и просидевшей тихонечко, как мышка в углу, во время всего разговора.
Девушка бодро вскочила и направилась к выходу, вслед за ней потянулась съемочная группа. На улице, у крыльца, стоял знакомый «ПАЗик» с аппаратурой, куда все и погрузились. Автобус взревел мотором и резво покатил по улице, следуя указаниям взявшей на себя обязанности штурмана Насти.
– А вот мы и приехали! – Громко объявила девушка, останавливая автобус возле большого дома с резными наличниками и разукрашенного резьбой, спрятавшегося за затейливо покрашенным забором.
Съемочная группа высыпала наружу, во все глаза разглядывая дом. Каждый столбик у забора заканчивался выточенной из дерева фигуркой какого-нибудь сказочного персонажа. Ворота, навешенные на два кедровых столба, под вычурной крышей, походили на дворцовые.
– Вот это да-а-а! – Восхищенно протянул кто-то за спиной Гургеныча.
Посмотреть действительно было на что. Открылась калитка и хозяин, уже одетый в праздничный костюм, гостеприимно пригласил войти.
– Ого! – Снова протяжно выдохнули сзади.
Багрова было не узнать. Весь его торжественный вид немного портило смущенное выражение лица. В красивой белоснежной рубашке и пиджаке, на котором солидно теснились ордена и медали, он выглядел именинником.
– Ну-у-у, Григорий Иваны-ы-ыч… – удивленно сказал Михалыч, – это надо же.
– Да вы проходите. – Багров посторонился, пропуская киношников во вдор. – Цыц, Дружок, не лезь! Настя! Где ты там? Привяжи Дружка, о то он мне всех гостей обслюнявит.
Настя, выскочив из-за спин гостей, ловко поймала выбежавшую и счастливо вертевшуюся под ногами собаку, вздымавшую бешено вертящимся хвостом клубы пыли, медленно оседающую на брюки и ботинки людей, и увела вглубь двора.
