Сунг - Метелин Олег (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
– Мда-а, – многозначительно промычал Игорь, поскольку комментарии были излишними, и окинул взглядом спальное помещения лейтенанта, – Валера, а зачем ты стены порнухой из «Плейбоя» обклеил?
– От горя, Игорек, исключительно от горя. Я здесь уже полгода сижу, баб не вижу. А это вот, – он провел рукой по обнаженным чреслам красоток, – наглядные пособия, чтобы не забыть, где и что у них находится!
– Проверяющих не боишься?
– Из Душанбе сюда не добираются. А свои… Свои знают и им наплевать. Не картинки важны, Гоша, а как я тут воюю. Я могу хоть Масуда здесь портрет повесить, они только сплюнут и отвернутся! Можешь гордиться, корреспондент: ты побывал в самой жопяной жопе!
Произнеся эту сентенцию, Витьковский снова натянул на голову наушники, посмотрел на часы (наступил очередной сеанс связи с оперативным штабом) и начал наговаривать в ларингофон какую-то абракатабру:
– «Гиндукуш», прием… «Гиндукуш», я – «Робинзон». Ответь «Робинзону»…
Лейтенант покосился на Уфимцева, отвел от себя коричневую эбонитовую коробочку ларингофона и предложил:
– Гоша, сходи покури на улицу, а? Тут у меня, сам понимаешь…
Игорь, не обиделся. За свою карьеру военного корреспондента он уже привык, что вокруг него порхают тайны. И от них лучше держаться подальше, чтобы не погрязнуть в расписках о неразглашении. После этого ты станешь не журналистом, а дядькой без профессии с навсегда запечатанным ртом.
Поэтому Уфимцев безропотно поднялся с табуретки, нагло вытащил из пачки «Президента» Витьковского сигарету и вышел на улицу. Здесь он вновь столкнулся с «Сангаком». Прапорщик сидел на подножке заставской «шишиги» и тоскливо перекатывал под губой насвай.
– Когда поедем? – спросил он Игоря. – Скоро темно будет, а ночью здесь лучше не ездить.
– Хрен его знает, – ответил корреспондент, – Валера чего-то мудрит…
На крыльце вагончика появился лейтенант и обратился к прапорщику:
– Езжай один, мы не можем. Приказ штаба: находится в расположении…
Старшина горестно чмокнул насваем, полез в кабину и вытащил оттуда бутылку «Пшеничной»:
– Понимаю, служба! На вот, лейтенант, выпей за рождение сына!
– Ты чего?! – строго вытаращил глаза Витьковский, – Охренел? А вдруг бойцы увидят?!
Уфимцев торопливо выхватил из рук «Сангака» бутылку и спрятал за обшлагом камуфлированного бушлата (внешне корреспондент отличался от пограничников только тем, что на его военной форме не было знаков различия). После чего залез в кузов «шишиги» и забрал оттуда предназначенное для него оружие.
– На обратном пути поедешь, заберешь, – сказал он старшине. – Чтобы лишние стволы твоим гостям не мозолили. А то возникнет желание пострелять. И не только в воздух…
Тот согласно кивнул головой и полез в кабину.
… – Мудрит чего-то Юрков, – произнес Валера, когда прапорщик укатил в родной кишлак на грузовике, и офицер и журналист, на пару обойдя посты, сели за стол в вагончике, – Вроде и так усиление, а он еще вводную подкинул. Мол, на моем участке может появиться какая-то неожиданность. Огня по этой «неожиданности» не открывать, а сразу же доложить ему. Какая, к черту, «неожиданность»? Детская, что ли?! Или выпил с устатку товарищ полковник… Кстати, по поводу «выпил»… Где бутылка старшины?
– Вон в тумбочку поставил, – ответил Игорь.
– Давай, корреспондент, вмажем по чуть-чуть! Поговорим, пока эта самая «неожиданность», – при этом слове Валерка сморщился, словно лимон проглотил, – не появилась. Ты вот свежий человек, в столице недавно был. Расскажи свежие новости. А я одно и то же «кино» вижу – «Горы»! Да еще со своими раздолбаями воюю…
Лейтенант потянулся к видавшему виды кассетнику, притулившемуся у стены на рабочем столе и нажал на «плэй». В магнитофоне зазвучала песня.
Валера принес бутылку, открыл банку тушенки, накрошил штык – ножом серый пшеничный хлеб и поднял перед собой солдатскую алюминиевую кружку:
– Давай, корреспондент, выпьем за господ офицеров! За русских офицеров, на которых эта граница держится и вообще государство. Если бы не мы, давно бы демократы сраные вместе с Борькой страну америкосам продали!
– А ее и так продали, – сглотнув водку и не делая попытки закусить, Уфимцев полез за сигаретой, – Так, как сейчас в России люди относятся к военным, могут вести себя только враги или оккупанты.
– А они и есть оккупанты, – произнес Валера, протягивая корреспонденту зажигалку, – Думаешь, я кому-то нужен в столице? Я в отпуск через нее ехал, так и у меня «крыша» потекла: весь юг в огне, а Москва – в огнях иллюминации! Кому до нас есть дело?! Сейчас новое словечко в обиходе появилось – «провинция»! Это так в Москве области страны называют. Я, между прочим, историю и в школе, и в училище учил, знаю: «провинциями» в древнем Риме называли колонии. Рим, значит, был метрополией, а захваченные земли – провинциями, где легионеры грабили варваров для пополнения казны. …Не поверишь, – продолжил он, – военным я себя только здесь почувствовал, – Здесь, в Таджикистане, на военную форму не плюют. Любят или ненавидят, но не презирают! А в метрополии, в Москве, мы люди второго сорта. Последний брокер – чмокер, который от армии в дурдоме откосил – в десять раз более уважаем, чем я, офицер государевой службы. Парадокс: здесь, на чужбине, я человек, а на родине – говно на палочке! И пока родина будет к нам как к говну относится, в ответ она будет тоже самое получать!
– Но ты же ей служишь. И честно служишь, – возразил Уфимцев. – Прости, не усматриваю в твоих словах логики.
– Никакой логики. Одна практическая жизнь. Игорь. Меня так воспитали. Я могу только честно служить. Можно, конечно, уволиться, и в России бананами или прокладками торговать. Но чтобы это сделать, нужно изменить свой генетический код, суть свою, понимаешь? А это уже буду не я. Валера Витьковский умрет, а вместо него будет барыга по фамилии Витьковский. И эта фамилия не будет ничего значить…
Уфимцев щурил от сигаретного дыма карие глаза и вспоминал встречу двухмесячной давности в университетской общаге, куда он забрел для встречи с одной симпатичной особой. Тогда в коридоре Игорь нос к носу столкнулся со своим бывшим однокашником.
Сережа Малинин, истонченный юноша, падавший во время сессии в обмороки, когда появлялась угроза получить плохую отметку, взирал на Игоря сверху вниз и с барским снисхождением изрекал:
– Кому сейчас нужны твои командировки, Уфимцев! Кому?! Сейчас все делают деньги, карьеру, бизнес, а ты все в солдатики играешь…
Игорь взглядом окинул с головы до ног фигуру Малинина.
Зачесанные назад длинные волосы блестели от геля. Из-под длинного зеленого пальто натуральной шерсти, сшитого по последней моде «нью рашенз», выглядывал серый пиджак в продольную светлую полоску. На белой рубашке пылал яркий галстук. Узконосые туфли отражали тусклый свет ламп коридора общаги журфака МГУ.
– Где ты работаешь, Малина? – поинтересовался он.
– В российском представительстве международной компании, – ответил Малинин, – Старшим менеджером по рекламе.
– И что рекламируешь?
– А какая разница? – несколько смутился Малинин.
… – Куриные кубики, – ответил за него старый приятель и однокурсник Уфимцева Ленька, знавший про всех все, – А фирма твоя, Сергей, называется «Пи-Пи-Си-Пи».
– Чего-чего? – улыбнулся во весь рот Уфимцев, – Ты чего, в пипиське работаешь?!
– Это аббревиатура английская, – смутившись еще больше, но все же продолжая сохранять манеры лорда, парировал Малинин.
… – Так вот, Сергей, – заключил Уфимцев, переставший вдруг комплексовать по поводу своих потертых джинсов и такой же кожаной куртки, – Иди-ка ты со своими советами туда, где работаешь! Понял?!…
Игорь скупо улыбнулся, вспомнив эту встречу, и перебил Витьковского:
– Я вот у себя в редакции с одним чуваком поспорил. Говорю: ребята, не надо так борзеть! А то ведь народ обидится, танки развернет и…
– Не развернет, – плеснул еще водки в кружки лейтенант, – Далеко слишком переть. Да и не кому. В танковом батальоне Кулябского полка недокомплект личного состава восемьдесят процентов! Командиры взводов на границу выезжают в качестве простых наводчиков. Ты танк Оловаренко видел?
