В тылу врага - Дидык Прасковья Герасимовна (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
– Кто позволил это лихачество в воздухе? Почему сделали затяжной? – почти крикнул он.
– Затяжной? – изумилась Мариана. – Я, я… – ее перебил прибежавший летчик.
– Товарищ майор! Разрешите доложить. Она не виновата. Растерялась с непривычки… Ну, повезло девчонке. А я уж думал все, убьется насмерть.
– Вот как… – майор сразу остыл. – Тогда молодец. Счастливо отделалась. А я подумал, самовольничает…
Снова из темноты вынырнул Павлик, отвлек ее от воспоминаний.
– Товарищи! На посадку. Пора…
***
Самолет поднялся в воздух и взял курс на запад. Дядя Петя примостился на лавочке и все поглаживал свои рыжеватые, прокуренные махоркой усы. Он держался спокойно, уверенно и этим спокойствием заражал окружающих.
“Хорошо, что у меня такой надежный товарищ”, – думала Мариана и старалась держаться так же бодро.
Но вот послышался голос штурмана:
– Приближаемся к фронту. Будьте готовы к прыжку, если самолет будет обнаружен и подбит.
Петр Афанасьевич вздрогнул:
– К фронту, говорите, подходим? Значит, мы его никак не обходим? – в его голосе сквозил такой панический страх, что девушке показалось, будто этого человека подменили.
– Прыгать на линию огня? – все спрашивал дядя Петя.
Мариану неприятно поразила эта неожиданность.
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Еще ничего не случилось, а он уже труса празднует. Что же будет там? – возмутилась она. Но тут же подумала: “А тебе самой не страшно? Помнишь, как ты обругала на аэродроме двух парней, которые хвастались, что прыжок с парашютом, мол, плевое дело. Разве не ты им ответила: “Только хвастун может говорить, что прыгать с самолета пустяковое дело”. А сейчас, разве мне не страшно? Страшно, конечно, но в панику я не бросаюсь, вот в чем дело”.
Она взглянула в окошко. За ним зияла бездонная пропасть. Черные тучи пронизывало красное зарево. То тут, то там вспыхивали языки пламени. Шли над лилией фронта.
Еще немного времени, и зарево передовой осталось позади. Разведчики летели в полной темноте. И хотя они знали, что самолет идет над селами и деревнями, нигде не заметили ни одного огонька.
– Ишь как соблюдает маскировку немчура, – проговорил дядя Петя, тоже выглянув в окошко. Он, видимо, справился с собой, и у Марианы отлегло от сердца.
Самолет начал разворачиваться, потом как будто застыл в воздухе… Нет, он кружил, разыскивая место, которое на карте у разведчиков было обведено красным кружком. Мариана нашла ощупью руку дяди Пети, пожала ее – пора…
– Приближаемся к цели, – сообщил Павлик, прорванный “толкачом”. В его обязанности входило помогать нерешительным прыгать со всеми вместе.
Над кабиной пилота загорелась лампочка – единственная светлая точка в окружающем мраке.
– Приготовиться, – прозвучал голос штурмана. Павлик подошел к Мариане, помог встать – на ней был груз, пожалуй, тяжелее ее самой… Дядя Петя сам поднялся, и, придерживаясь одной рукой за стенку, двинулся к дверце самолета.
– Больше веры в себя и все будет в порядке! – приободрял Павлик, нагибаясь к Мариане. Он был очень высок. Часто на аэродроме, когда он становился рядом, она умоляла шутя: “Садитесь, прошу вас, вы прямо Гулливер”. В ответ он громко смеялся и опускался на корточки. Теперь однако было не до шуток.
– Когда в третий раз вспыхнет лампочка, прыгайте! Ну вот, пошел! – и он легонько тронул плечо Марианы. – Вперед…
Выбросившись из самолета, Мариана через несколько секунд почувствовала резкий толчок; казалось, кто-то сильно рванул парашют вверх, к самолету. То был динамический удар – важный момент для парашютиста. “Есть толчок, значит парашют послушно раскрылся… – вспомнился Мариане инструктаж на сборе парашютистов. – Теперь главное – приземлиться правильно, где надо”. Над головой у нее покачался в темном небе раскрытый купол; даже в темноте казалось, что это плывет по ветру огромный цветок. Девушка удобнее устроилась на лямках и оглянулась.
– Вот вы где! – вырвалось у нее при виде второго парашюта, который плыл невдалеке.
“Молодец, дядя Петя, – подумала Мариана, – прыгнул сразу за мной. Только бы хорошо приземлиться, остальное зависит от нас!”.
Тут она заметила, что парашют сносит в сторону. Внизу послышался гудок.
Что это? Неужели железная дорога? Так и есть. Внизу огоньки…
Мариана лихорадочно подтягивает стропы, стремясь уйти подальше от этой западни. Хоть бы еще немного отнесло. Она поворачивается то лицом, то спиной к ветру. Маневрировать приходится очень быстро, время измеряется секундами. Немцы ведь расставляют патрули по железной дороге через каждые пятьдесят метров. Надо быть готовой ко всему. Мариана решительно отстегнула ножные ремни и повисла на широком опоясывавшем ее ремне. Ухватилась обеими руками за стропы, поджала ноги. Приземлилась, упав в какие-то кусты, оказавшиеся кукурузными стеблями. Поезд гудел где-то в стороне. Девушка перевела дух. Первая опасность миновала.
“Ох, спасибо тебе, Павлик, за науку. Не сдобровать бы мне сейчас без нее”, – благодарно подумала Мариана об инструкторе по парашютному делу.
Она высунула голову из кукурузных зарослей и осмотрелась. Дяди Пети не было… Где-то он, бедняга, приземлился…
Зарыла парашют, лопаткой сгребла сухую землю, заровняла место. Подумала было спрятать и остальной груз, но оглядела местность и, не заметив никакого ориентира, решила взять все с собой до встречи с напарником.
Мариана вышла из кукурузы. Под ногами чувствовалась жесткая стерня. Девушка часто останавливалась, через каждые две-три минуты повторяла условный сигнал-пароль. Но вокруг было тихо. Только изредка спросонья вскрикнет птица или прошуршит потревоженная ящерица. Это был тыл врага, и девушке чудилось в каждом шорохе, в каждом дуновении ветерка что-то враждебное. Затаив дыхание, она прислушивалась. Затем, присев, долго и напряженно вглядывалась в темноту – не идет ли кто. Но поле было мертвым.
Встретились они с Петром Афанасьевичем уже перед рассветом. Увидев его, Мариана сразу повеселела. Теплее на душе стало от мысли, что она не одна. Но дядя Петя пришел с пустыми руками. Без рюкзака, без оружия, а главное – без сумки с комплектом радиопитания. Это удивило и обеспокоило Мариану. Все же она искренне обрадовалась и крепко пожала руку напарника.
– Вы все спрятали, чтобы легче двигаться? – спросила девушка, ласково глядя на дядю Петю. Ведь теперь на занятой врагом земле этот человек был для нее самым близким, самым родным.
Тот молчал.
– У вас хороший ориентир? Не потеряете направление? – спросила Мариана, уже подозревая что-то неладное.
И действительно, случилось то, чего Мариана не могла и предположить.
– Эх, какой там ориентир! Пропали мы с тобой, дочка, – дядя Петя безнадежно махнул рукой, присел в сырую стерню и обхватил руками колена.
У Марианы похолодело в груди.
– Что такое? Где батареи, автомат? Что вы сделали с парашютом? – вскрикнула она.
– Не шуми, милая. Слишком молода, чтобы кричать на меня. А насчет амуниции… Как завидел я, что лечу на железную дорогу, сразу пробудился, как от спячки. Посмотрел вниз и понял: там мне и могила. Ну, и побросал, значит, все, что на мне нацеплено было. Пусть меня лучше фрицы поймают, в чем мать родила. Все же шанс на жизнь какой-то останется. А ты, я вижу, бодришься?
В темноте Мариана не видела его лица, но в голосе уловила ядовитые нотки и вздрогнула, как от прикосновения змеи.
– Перестаньте паясничать! Скажите лучше, что вы решили? Может, отправитесь в гестапо и доложите, что вот, мол, мы, советские парашютисты, прибыли сюда разведкой заниматься, но решили сдаться и просим вас не обижать… Так?
– Не говори глупостей! Я советский человек и никогда не продам свою Родину. Но… и подыхать, как собака, или висеть на столбе тоже не охота. Вот я и решил и тебе советую – давай вернемся назад. Какой из нас тут толк? А там еще пользу можем принести.
