Первомайка - Зарипов Альберт Маратович (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
– А Валере наш комбат приказал отойти с группой – вот он и отошел к пехоте.
– А что еще болтают? – спросил кто-то.
– Наш Перебежкин перед поступлением в академию такую статью в «Солдате удачи» накалякал – обалдеть можно. Оказывается, на пути боевиков было установлено минное поле, и все мины сработали. От первой группы еще до подхода боевиков осталось только пять человек, которые потом побежали в тыл. В образовавшуюся брешь хлынули боевики. А остальные группы раскрылись, как створки ворот, и в упор расстреляли чеченцев. Ну прям как стадо баранов. А я, оказывается, был ранен еще до того, как чеченцы подошли к нашему валу. А в конце статьи благодетель мой пишет, что весь гонорар передает мне, лейтенанту, полностью потерявшему зрение в этом бою. Испоганил всю картину и думает, что я из-за его подачки буду молчать. А я опять немного обиделся и в суд подал на этот журнал «Солгать неудачно», может, чего и высудим.
– Ну ты даешь! – засмеялся доктор и откинулся на спину.
– Они там что, совсем с ума посходили? – раздраженно сказал наш полковник. – Так и хочется им мозги вправить.
– Да я бы не сказал, что эти вруны – дурачки, – вспомнив вдруг давно мучавшую меня мысль, медленно сказал я. – Вот начальник кизлярской милиции, который все сокрушается и переживает, как же это боевикам удалось беспрепятственно уйти из Первомайского. Он же фактически проспал и допустил нападение и захват города боевиками Радуева и должен был отвечать за свое раздолбайство. А он, чтобы отвлечь внимание от своей шкуры, начинает рассуждать о беспрепятственном уходе боевиков из Первомайского.
– Как в пословице. Вор громче всех кричит «Держите вора», – вставая от затухающего костра, сказал контрактник.
– А так оно и получается, – продолжал я. – С Перебежкиным тоже все ясно – хотел перед академией лишний раз свою заднюю часть прикрыть этой статьей. Полкан-десантник, может, даже и не догадывается, кого он к нам привел тогда, а выступает по телевидению, чтобы показать свою значимость – мол, не зря я Героя России получил. Этот продажный журналист тоже частенько выступает с обвинениями против армии и рассказывает, как этот «Град» сравнял все село с землей. Видно, чувствует, что грешок-то есть за душой.
– Да у таких и души-то нет, – приподнявшись на локте, сплюнул доктор.
– Это уж точно, – согласился с ним я. – Но вину за свое предательство он за собой чует. Поэтому и сучит своими ножками. Но меня в этой истории больше всего интересует этот генерал Михайлов. А он-то для какой цели такую дезинформацию запускает, что авиация нанесла мощный удар по прорывающимся чеченцам, что радуевцам был предоставлен проплаченный «зеленый» коридор, что боевики беспрепятственно ушли из села. Ему-то какая выгода брехать на всю страну?
– А может, он хочет прикрыть то, что эта «Альфа» отказалась штурмовать село, – предположил лейтенант.
– Непохоже. Да и сама «Альфа» уже не скрывает, что она отказалась от штурма. Я думаю, что тут другая причина. Может, помните, что за несколько дней до штурма села в Первомайское вместе с журналистами прошел и один комитетчик, ну который и определил, что заложники содержатся в мечети. Я точно не знаю, сколько людей было с этим журналистом, один или двое. У меня такая мысль, что боевики взяли в заложники именно этого гэбешника и пригрозили его убить, если журналист не выполнит их приказание разведать наши позиции. Вот этот газетчик и отработал на чеченцев по полной программе.
– Тогда получается, что этот генерал Михайлов должен был знать про факт вербовки боевиками этого журналиста, – задумчиво произнес начальник разведки. – Что-то слишком круто получается.
– Ну такой оборот событий мало кто мог предусмотреть. Но ведь многие журналисты находятся на подписке и втихую работают на нашу безпеку. А для чего же их тогда пропустили в село? Хоть этот журналист и говорит, что потайными тропками пробрался в село, так вы же сами знаете, что вокруг села голые поля, а подходы к камышовым зарослям хорошо нами просматривались. Получается, что этот журналист мог тайно контачить с этим генералом, который был начальником пресс-центра всей операции. Да и с ним могли в село направить сотрудника, который мог бы обращаться с фотоаппаратом и видеокамерой, а такие навыки есть не у всех оперативников.
– Выходит, этот журналюга был двойным агентом, – лейтенант недовольно глядел себе под ноги. – Задал ты нам задачку. А почему этот журналист не наврал чеченам?
– Это его надо бы спросить. Ты же сам видел, как боевики в полный рост и спокойно шли в атаку на наш вал. Да и чеченцы тем и отличаются, что обязательно постараются выполнить свои обещания, а тем более угрозы. А журналист – это заметная фигура в столице, и жить он хочет так же, как и все… т я чуть было не сказал «мы», но через секунды проговорил: – люди.
Но мою заминку заметили, и доктор, лежа на спине и задумчиво глядя в небо, тихо и твердо произнес:
– А мы тоже не торопились умирать…
Я хотел было что-то сказать, но ком в горле не дал это сделать. Тут начальник разведки 58 армии поднял свою голову и пристально посмотрел мне в глаза:
– Ну и что ты будешь делать?
Все остальные тоже смотрели на меня. Я с усилием проглотил этот предательский комок, а потом негромко и четко сказал:
– Сначала попробую добить этого гада через Генпрокуратуру – это она занимается уголовным делом по Первомайскому. Хотя полной уверенности нет. В том фильме, где генерал Михайлов говорил про «проплаченный „зеленый“ коридор», выступал еще один следак по особо важным делам, который вел дело Радуева, а фамилия его то ли Попов, то ли Распопов, который тоже недоуменно разводил руками и все никак не мог понять, как же именно Радуеву удалось вместе со всеми заложниками спокойно покинуть село. Если эти следователи из Генеральной Прокуратуры станут заминать это дело с журналистом, то тогда и станет окончательно ясно, что дело здесь темное…
– Дело ясное – что дело темное, – невесело пошутил старший лейтенант, бывший ранее связистом.
– А ты не боишься, что он может с ними до сих пор контачить? – все также лежа на спине, спросил меня доктор.
– Все может быть, – медленно ответил я. – После первой войны он не раз с ними встречался. То радиостанции и спецснаряжение для их антитеррористического центра привезет, то еще чего-нибудь сделает для них.
– Это что за еще центр такой? – удивленно спрашивает полковник.
– После первой войны они сделали у себя антитеррористический центр, который должен был заниматься борьбой с терроризмом. А руководил этим центром Хункар-паша Исрапилов, который был у Радуева во время рейда на Кизляр и Первомайское как бы военным руководителем. То есть сам Радуев занимался политическими вопросами, а Исрапилов организовывал и командовал боевыми операциями радуевцев.
– То есть этот журналюга после войны встречался с ним?
– И не только встречался, но и помогал им закупать для этого антитеррористического центра радиостанции, спецснаряжение и прочую дребедень. И все это под видом помощи новому спецподразделению демократической Ичкерии, которое будет бороться с террористами и другим уголовным элементом.
– Чудеса, да и только! – пробормотал кто-то.
– А на тебе это может как-то отразиться? – спросил лейтенант. – Ну, я имею в виду чеченцев…
– Ну, на меня еще в феврале 2000 года уже было покушение, когда меня били только по голове, по пустой глазнице и уже бессознательного хотели задушить. Но я пришел в себя, смог укусить нападавшего за руку и вырваться. Заем я добрался до своего Макарова и отпугнул этого гада. Тогда я получил сотрясение мозга и закрытую черепно-мозговую травму… Ну, полечиться пришлось с годик…
– Ни хрена ж себе! – от этого известия контрактник даже вскочил на ноги и зашвырнул пинком полупустую банку в костер.
– И это вдобавок к тому тяжелому ранению? – профессионально уточнил доктор. – Неужели не видно было, что слепого бьют?
– Да все было видно. Потому и били по пустому глазу, – негромко засмеялся я. – Да мне-то еще повезло! Моего тестя избили так, что проломили череп, и потом пришлось удалить часть мозговых тканей. А ему ведь шестьдесят лет… Сейчас, скажем прямо и честно, он доживает свои дни… Такие травмы просто так не проходят… А через пять месяцев избили моего двоюродного брата. И везде один и тот же почерк: бьют тяжелыми предметами и только по голове. И никаких свидетелей, а тем более виновных…
