Задание(Повесть) - Дубровский Эдгар (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
— А как? — Лешка был разочарован и не мог скрыть этого.
— На месте выясним. Ты чего нос повесил?
— Я не повесил.
— А чего ж он висит тогда? — засмеялся Сергей и зажал Лешкин нос между пальцами.
Днем Лешку привезли на машине к его дому. Лешка поднялся на третий этаж и отпер дверь. Пока он поднимался, ему казалось, что вот он войдет сейчас в квартиру и сразу почувствует, что Вера дома. Она выйдет из кухни в кофточке с закатанными рукавами, и руки будут мокрые, и она, оттопырив губу, сдует упавшие на глаза волосы и сердито скажет ему: «Где ты болтался, ребенок?»
Он был почти уверен, что так будет, пока не открыл дверь.
В квартире было очень пусто и холодно. Все же у Лешки сильно билось сердце, когда он шел мимо кухни в комнаты.
На печурке стояла кастрюлька, воду в ней затянуло слоем пыли. В печурке лежала растопка — щепочки на кусках обоев. Окно было открыто, на подоконнике валялась рогатка. Он сунул ее в карман и огляделся. Каким все это будет, когда он вернется сюда?
Он закрыл окно и прошел в свою комнату. Ходики стояли. Гирька на длинной цепочке коснулась пола и наклонилась в сторону. Он встал на табуретку, дотянулся до колечка на другом конце цепочки и поднял гирю. Потом толкнул маятник. Ходики бойко затикали. Завтра они остановятся, и никто не пустит их снова. Никто…
Лешка прижался лицом к стене и заплакал.
Машина возвращалась на Васильевский остров после артобстрела. К обстрелам давно привыкли, и жизнь в городе не прерывалась. На Исаакиевской площади женщины убирали капусту. Ряды синеватых кочанов пересекали площадь из конца в конец. С двух сторон площади торчали деревянные вышки со сторожами.
Машина объехала площадь, поехала по мосту через Неву, на Васильевский остров. Там, в узкой улочке, пришлось остановиться. Взрывной волной перевернуло грузовик с хлебом. Хлеб рассыпался по мостовой. Много хлеба. Быстро собрались прохожие, оцепили это место и никого не подпускали к буханкам, лежащим на булыжнике. Люди стояли кольцом, держались за руки и молчали. Они старались не смотреть на хлеб.
Таким Лешка запомнил Ленинград.
Шум боя оборвался неожиданно. Только что рвали воздух разрывы гранат, катилась по ночному лесу нестройная стрельба — и вдруг тишина. «Поп-поп-поп…» — простучала последняя автоматная очередь, и все стихло. Слышно было, как падает, с шорохом задевая ветки, тяжелая еловая шишка: короткая пауза, глухой стук о землю… Тихо. Только похрустывают, шуршат сухие листья, наваленные сверху на Сергея и Лешку.
Сергей пошевелился, потрогал Лешкино плечо, оно слабо дернулось.
Совсем притих парень. Он молчал с самого вылета, когда загудели моторы и самолет затрясся, разбегаясь по травяной полосе. В самолете он сидел на скамейке нахохлившийся, птенец птенцом. Только посматривал иногда на Сергея. Видно, по лицу пытался определить, когда же будет самая большая опасность. Не определил, конечно. И потом молчал, когда заходили на посадку, на лесные костры, и штурман вышел и сказал, что вокруг «пятачка» видны в лесу вспышки выстрелов и командир спрашивает, что делать. Лешка стрельнул взглядом в Сергея и с безразличным видом потянулся. Храбрился. Для него ночной полет в холодном, гудящем и трясущемся самолете был страшней, чем бой, которого он никогда не видел.
Как это часто бывает, хорошо разработанная операция сразу же пошла наперекосяк. Их должны были принять на аэродроме командир отряда и двое-трое самых доверенных партизан, дать им надежного проводника и отправить из расположения отряда так, чтобы никто больше их не видел. Они сели в самое пекло боя. Партизаны с трудом удерживали район своего штаба. Бой шел весь день, продолжался ночью, и ясно было, что против таких сил фашистов им не выстоять, надо быстрей уходить, спасая людей.
Сергей и Лешка еле успели вылезти из самолета, как какие-то люди стали впихивать в самолет самодельные носилки с ранеными. Тем, кто грузил раненых, было не до прилетевших, а где командир, они не знали. Стрельба приближалась, надо было как можно скорей уходить отсюда, но без проводника это было бессмысленно. В темноте среди деревьев уже видны были бледные вспышки выстрелов. Люди суетились около самолета, пилот кричал на них… Сергей размотал веревку, служившую ему поясом, дал конец Лешке и приказал крепко держаться за него, чтобы не потеряться в ночной суете.
Командира они нашли неожиданно быстро. Он был ранен в руку, сидел под большой елью, а возле него на корточках сидели два бородача и наперебой что-то ему говорили. Сергею пришлось одного бородатого отодвинуть, чтобы добраться до командира и заговорить с ним. Усталый, раненый человек дико посмотрел на него. Сергей его понимал: тут отряд надо спасать от гибели, а он к нему со своими заботами. Командир ругнулся. В суматохе боя он забыл, что самолет привезет этих двоих. Человек, который должен был проводить их до группы Потапа, был убит. Командир предложил Сергею отходить вместе с ними или лететь назад, но Сергей потребовал проводника. Он имел право требовать даже в такой обстановке — у него было задание.
Они услышали взлет самолета, и командир как-то весь посветлел, плечи расправил, начал подниматься… Раненых отправили, теперь легче. «Отходить!» Сергей загородил ему дорогу. Он понимал, что еще десять-пятнадцать минут, и будет поздно. Командир рассвирепел, закричал на него, тогда Сергей закричал на командира, и тот обмяк, махнул здоровой рукой и сказал, что все равно им через немцев не пройти.
— Надо, — сказал Сергей.
Привели какого-то высокого человека, командир приказал ему проводить этих двоих до Сотникова бора, а потом догонять отряд. Высокий замахал руками.
— Да вы шо? Туда идти два дня самое мало! И где я вас искать буду потом?
— На старой базе, куда летом муку возил. Все!
Командир отвернулся от него и поспешно пожал Сергею руку.
— Ну, ни пуха… Кто ж виноват, что так…
Он покачал головой и быстро пошел прочь. Бородачи подхватили автоматы и зашагали за ним.
Высокий в сердцах сплюнул, быстро огляделся, прислушиваясь к движению стрельбы, и вдруг побежал, крикнув на ходу:
— Айдате сюда!
Сергей рванулся за ним, и веревка чуть не сбила с ног Лешку. Он, оказывается, все это время продолжал держаться за нее. В темноте Сергей не видел его лица.
Через чащобу они пробрались к какой-то не то яме, не то овражине, спустились в нее, и высокий сказал шепотом:
— Ляжьте тут. Переждем.
Сергей лег на землю, притянул к себе Лешку, и высокий торопливо накидал на них листвы. Сквозь стрельбу Сергей еще слышал шаги высокого и какое-то шевеление, потом тот затих. «Не удрал бы», — подумал Сергей. Все шло не так, как надо, исправить ничего нельзя было, и будущее казалось все более неясным, а размер опасности сразу вырос. Он подумал, что не надо было садиться. В конце концов, можно было завтра рискнуть и прыгнуть с парашютами прямо на группу Потапа, в Сотников бор. Зря сели в это пекло. Но тут он вспомнил раненых, перегруженный ими самолет и подумал, что ничего другого не оставалось.
Стрельба продолжалась еще около часа и вот теперь сразу оборвалась. Удалось ли партизанам оторваться от фашистов?
Стало очень тихо, Сергей потрогал Лешку за плечо и вспомнил, что с того момента, как вылетели из Ленинграда, Лешка не сказал ни слова.
— Ты спишь, что ли? — тихо спросил Сергей.
— Нет.
— Поспи.
Лешка не ответил. Сергей поерзал, приподнял голову и негромко посвистал. Лешка вздрогнул. Неожиданно близко раздался голос высокого:
— Лежите вы! До свету переждем.
Сергей устроился поудобней, осторожно протянул руку, нашел Лешкино лицо и прижал пальцем кончик его носа.
— Спи давай.
Лешка слабо кивнул. Под листьями было тепло. В лесу стояла плотная ночная тишина.
