Рассказы о Чапаеве. Матрос Железняк (сборник) - Кононов Александр Терентьевич (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
Но Чугуевские власти тоже медлили. То ли они не были уверены в своих силах, то ли выжидали чего-то.
И Железняков решился — в город был послан ультиматум: белым частям немедленно сложить оружие, ликвидировать городскую думу и всю власть передать трудящимся.
Ответ пришел не скоро. Лишь к вечеру, когда начал истекать срок ультиматума, к Железнякову явилась делегация городской думы.
— Мы обсуждали ваши предложения, — сказал один из членов делегации, — и, к сожалению, не можем полностью принять их…
— Срок истекает в двадцать три ноль-ноль, — резко перебил Железняков, — или вы принимаете ультиматум или…
— В таком случае мы просим ваших представителей пройти в город, — заторопился другой делегат. — Мы сами не можем решить этого вопроса. Пусть решит дума.
Идти в логово врага было опасно, озверевшие белогвардейцы могли пойти на все. Но другого выхода не было. Да и не такой был человек Анатолий Железняков, чтоб отступать перед опасностями.
Вместе с двумя матросами он отправился в город.
Перед уходом Анатолий сказал своему помощнику:
— Через час подгони бронепоезд по возможности ближе. Обо мне не беспокойся. Но если я не вернусь к двадцати трем — начинай обстрел. Бей только по центру города.
Темными безлюдными улицами, наглухо закрытыми ставнями встретил город трех революционных матросов. Но Анатолий знал — рабочие окраины не спали. И это придавало ему уверенность.
В центре города было оживленнее — сновали солдаты и юнкера, торопливо проходили или проезжали на извозчиках укутанные в шубы богатые чугуевцы.
В самом здании думы, в большом зале, было полно народу. Здесь собрались не только члены думы, но и вообще вся чугуевская знать — зажиточные горожане, купцы, офицеры, чиновники. Матросов они встретили злобными выкриками. Но Железняков не обратил на это внимания. Решительно пройдя в центр зала, он резко повернулся и спокойно сказал:
— Почему вы собрались здесь? Или, может быть, вы не знаете нашего ультиматума? Тогда я повторяю: немедленно сложить оружие и всю власть в городе передать в руки рабочих и солдатских депутатов!
Страшный шум покрыл последние слова Анатолия. Одни кричали, другие свистели, третьи улюлюкали. Многие требовали немедленно арестовать «матросню». Анатолий спокойно ждал. Но шум не прекращался — спокойствие матросов бесило Чугуевскую знать. Вдруг в зал вбежали юнкера и бросились к Железнякову.
— Сюда! — крикнул Анатолий товарищам и, вскочив на стул, поднял над головой гранату.
Юнкера застыли на месте. Шум сразу стих.
— Убив нас, вы все равно не спасете свою призрачную власть. Она обречена! — в наступившей тишине голос Железнякова звучал отчетливо, слова ложились спокойно и уверенно. — Вам не остановить революцию! — он замолчал. Кругом была удивительная тишина. Прошло несколько минут. В зале по-прежнему слышалось лишь напряженное дыхание нескольких десятков людей. Анатолий неподвижно стоял на стуле, держа над головой гранату.
Кто-то в дальнем углу, у двери, зашевелился, пытаясь выскользнуть из зала.
— Назад! — крикнул один из матросов, стоящих рядом с Железняковым, вскидывая винтовку.
И снова — тишина. Медленно тянутся минуты. Где-то, должно быть на городской башне, пробили часы. И в ту же секунду, совсем рядом с думой, разорвался снаряд. За ним — другой, третий…
— Слышите?! — крикнул Железняков, соскакивая со стула. Слышите? Это наши наступают!
Первыми сложили оружие юнкера, ворвавшиеся в зал.
А через час Железнякову доложили:
— Весь гарнизон сдался. Дума распущена. В городе установлена советская власть.
Чернорабочий революции
Путь на Донбасс был свободен. Но Анатолию не пришлось двигаться дальше — срочная телеграмма вызвала его в столицу.
4 января 1918 года Железняков во главе отряда матросов прибыл в Петроград. В Центральном Комитете большевиков его уже ждали.
— Партия знает вас, товарищ Железняков, и поручает вам ответственное дело, — высокий человек с небольшой острой бородкой и пристальным взглядом ясных серых глаз прошелся по комнате. — Завтра в Таврическом дворце открывается Учредительное собрание. Что такое Учредительное собрание, вы знаете. Это сборище меньшевиков, эсеров и прочих врагов советской власти. Поэтому все наши враги очень ждут завтрашний день. Нам известно, что на завтра намечено массовое выступление контрреволюции. Вашему отряду поручается охрана подступов Таврического дворца и несение его наружной и внутренней охраны.
Утром 5-го января в Таврическом дворце открылось Учредительное собрание. Но еще до его открытия на площади перед дворцом появилась враждебно настроенная толпа. Студенты из богатых семей, переодетые офицеры, лавочники и бывшие царские чиновники шли к Таврическому дворцу.
Железняков один вышел навстречу толпе. Высокий, широкоплечий, с тяжелым маузером в деревянной кобуре, он спокойно стоял и ждал.
— Кто вы такие и зачем здесь? — спросил он, когда толпа была уже близко.
— Мы пришли на охрану Учредительного собрания! — ответили из толпы. — И вообще — мы демонстрируем нашу силу!
— На охране нового революционного порядка стоят матросы, — ответил Железняков, — и вы нас не опрокинете. Поэтому, во избежание неприятностей, прошу разойтись. Быстро! Ну! — и он сделал шаг вперед.
Толпа попятилась.
А в это время в Таврическом дворце Яков Михайлович Свердлов читал написанную Лениным «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа».
Едва Свердлов кончил, как в зале поднялся страшный шум.
Депутаты Учредительного собрания отказались принять Декларацию. Они вообще отказывались признать советскую власть.
— В таком случае большевики покидают Учредительное собрание, — перекрывая шум, объявил Свердлов.
Проходя мимо Железнякова, Яков Михайлович тихо сказал:
— Оставайтесь здесь. Порядок должен быть сохранен, что бы ни произошло.
Часы тянулись удивительно медленно. Но заседанию не видно было конца. Один оратор сменял другого, выдвигались все новые и новые проекты уничтожения большевизма. Некоторые же считали, что с большевиками вообще уже покончено. Пробило полночь, а ораторы все говорили, говорили…
В четыре часа утра к столу президиума подошел начальник охраны. Положив руку на плечо председателя собрания Чернова, он спокойно сказал:
— Караул устал. Прошу покинуть зал!
— Вы с ума сошли! — задыхаясь от бешенства, закричал Чернов.
— Рабочие и крестьяне не нуждаются в вашей говорильне, — так же спокойно ответил Железняков, — поэтому прошу очистить зал.
— Это безобразие! — завопил Чернов. Я…
— Наоборот — полный порядок, — перебил его Железняков и, обернувшись к одному из матросов, приказал: — открыть окна, проветрить помещение!
Так бесславно закончилось Учредительное собрание — одна из вылазок контрреволюции.
А через несколько дней в этом же зале открылся 3-й съезд Советов.
На трибуну поднялся Анатолий Железняков.
— У революционной армии и флота, у всех «чернорабочих революции» еще не заржавели винтовки и хватит сил для того, чтоб довести революцию до конца и одержать всемирную победу над угнетателями!
Зал ответил Железнякову громом рукоплесканий. Чуть повернув голову, Анатолий увидел, что, подавшись вперед, улыбаясь, ему аплодирует Ленин.
Водопроводчик
Белые чайки, взлетая, вдруг становились розовыми в лучах поднимающегося солнца. На секунду забыв обо всем, Анатолий залюбовался чайками. Море! Третий раз он здесь, на Черном море. В 1913 приезжал он сюда из Богородска почти мальчишкой, искателем правды, мечтающим в одиночку перевернуть весь мир. Тут скрывался он в 1916 от царской охранки. И вот сейчас в 1918 он снова здесь. На этот раз он приехал в занятую врагом Одессу по заданию партии…
