Морские люди (СИ) - Григорьев Юрий Гаврилович (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Остынь немного, присядь, если старший помощник командира корабля предлагает. Уразниязов тебе вовсе не нужен, пусть его в родной боевой части до ума доводят. А Конев… Рост не помеха. Вот погоди, откормится на наших харчах, еще какой парень получится видный. Не впервой, сколько таких перебывало, ты сам замучаешься считать.
Капитан-лейтенант потянулся, еще раз полюбовался на отобранные образцы и миролюбиво протянул:
— Мне бы твои заботы, Иваныч. Делать тебе больше нечего, как с начальством спорить, честное слово. Плечи узенькие, руки с совковую лопату. Наплел черт-то что.
— Но он слабосильный, Конев этот. К тому же плакса, вот не вру нисколько. Куда такому к моим пиратам. Вот я вам сейчас расскажу про этого маменькиного сыночка. Сам видел, как он на ровном месте…
— Ну хватит, перестань. Лучше расскажи мне, почему сигнальщикам новые фалы не выдал?
— Товарищ капитан-лейтенант…
— Мы беседуем неофициально.
— Виктор Степанович, это же не народ, сущие грабители. Таких еще поискать по всему Тихоокеанскому флоту. Да с ними ни один порядочный боцман даже разговаривать не будет. Я им говорю, если на старые фалы марку наложить, то их еще года на два вполне хватит.
Петр Иванович вконец огорчился. Ну что за день выдался непонятный. Еще и сигнальщики впутались. Им новые фалы отдать? Те, которые он по знакомству достал на складе? Ну нет, не на того напали, ребятушки. Насчет Уразниязова он довоюет позже, когда из отпуска вернется Клим. Сейчас важнее спасти табельное имущество. Ну, сигнальщики, хороши, уже успели старпому пожаловаться, лихачи такие. Вдруг корабль пойдет в длительное плаванье, на боевое дежурство, там новье и пригодится. Сейчас нечего хорошие вещи зря трепать, не-че-го. Там всего и надо марку-вторую наложить и они еще послужат, старые-то фалы…
Главный боцман покраснел, полез в карман за сигаретами, но вовремя спохватился. Черкашин терпеть не мог ни табачного дыма, ни курящих. Ничего, вот закончится разговор, он придет в свою каюту и покурит в тишине и спокойствии.
И вдруг Петр Иванович понял, что разговор о сигнальщиках старпом завел неспроста. Видимо, он понял, что из Конева боцман никакой и теперь хочет взять реванш за свою промашку. В таком случае можно праздновать победу. Петр Иванович нахраписто спросил:
— Так как быть с Коневым? Разрешите, я передам команду писарю, пусть подождет с его оформлением.
— А никак, товарищ старший мичман. Никак. Сначала порядок наведите на корабле, потом будете условия ставить.
— Виктор Степанович!
— Я вас больше не задерживаю.
Из каюты Петрусенко выскочил как пробка, но дверь прикрыл тихонько, чтобы она не грохнула. Сгоряча хотел было зайти к заместителю командира корабля по политической части, благо каюта капитан-лейтенанта Москаля через переборку от Черкашина. Потом передумал. Из разговора с Климом он узнал, что Уразниязов не тянет в технике из-за русского языка. Ну и, естественно, замполит может ответить, что никаких перестановок делать не надо, просто следует больше заниматься с матросом. И будет по-своему прав. Тут необходимо подождать Борисова.
Немного постояв у выхода из офицерского коридора, он пошел в свою каюту. По дороге главный боцман поостыл и теперь винил только себя. Надо было сдержаться, черт с ними, фалами, как пришли, так и ушли бы, зато еще немного и поминай как звали этого маменькиного сынка. Но история не любит сослагательных наклонений.
Олух, балда, дал провести себя как мальчишку, снова и снова корил он себя. Промухать там, где другие мичмана походя подметки рвут. А Черкашин тоже хорош, никакого тебе уважения. Ишь, как он все тонко обыграл, ловко обвел его вокруг пальца, сейчас, наверное, сидит и посмеивается.
У себя в каюте старший мичман, наконец, закурил. Он зло бросил обгоревшую спичку в косо срезанную гильзу от снаряда и глубоко затянулся. Белая сигарета с фильтром казалась в пальцах Петрусенко тонкой соломинкой. Хватило ее всего на несколько затяжек. Окурок отправился туда же, в гильзу.
Из щели между книжными полками вылез рыжий таракан, пошевелил усами и шустро побежал по переборке. Тут он попал в поле зрения главного боцмана. Петр Иванович с такой силой размазал насекомое, нет, не тапком или книгой, а так врезал по нему голым кулачищем, что в соседней каюте проснулся сменившийся с вахты мичман Миша Горелкин и сиплым голосом заорал:
— Кто? А? Чего?
Как настоящий боцман, Петр Иванович не переносил тараканов. Он быстро достал из тумбочки флакон одеколона, нажал на головку пульверизатора и направил струю в щель. Оттуда вывалился усач поменьше, упал на стол, посучил ножками и затих. Хозяин еще раз обдал его щедрой струей одеколона «Чарли». Этот флакон он очень ценил. Как-никак подарок жены Аннушки к 23-му февраля. Правда, применять его по прямому назначению, освежаться было почти нельзя из-за резкого запаха. Но Петр Иванович случайно обнаружил, что от этого самого «Чарли» тараканы дохли быстрей, чем от разных там «Дихлофосов», и «Прим». А человеку он приносил вреда много меньше различных патентованных средств борьбы с вредными насекомыми.
Обычно тараканы на кораблях плодятся из-за некачественной приборки на камбузах, кают-компаниях, столовых. За чистоту на своем БПК главный боцман был спокоен. Не иначе, кто-то хранит съестное по каютам. Тот же Горелкин чаехлеб известный, вот они и лезут на сладкое.
Петр Иванович обследовал щели в обивке, отверстия для кабелей и трубопроводов. На всякий случай он обработал не только их, но и шифоньер, и книжные полки.
Это небольшое происшествие немного отвлекло старшего мичмана. Но вот он вспомнил о том, что надо выполнять распоряжение капитан-лейтенанта Черкашина, принимать в команду матроса из новеньких.
— Черт побери, — почесал Петр Иванович в затылке. — Навязался этот Конев мне на шею.
Ничего не оставалось делать, как подчиниться. Там, в каюте Виктора Степановича, он еще имел право отказываться от новичка. Пусть лишь в начале разговора, но имел. Он мог позволить себе даже не соглашаться, оспаривать вариант Черкашина. Старпом это уловил и перевел беседу на официальный тон. Как только вместо «Иваныча» прозвучало «товарищ старший мичман» на смену дебатам сразу пришел язык приказов, спорить дальше было бесполезно.
— Боцманской команде нужен человек. Пожалуйста, я даю Конева, — извещал Петра Ивановича Виктор Степанович.
— Зачем? Не надо ни в коем случае, — отказывался Петр Иванович. — Слабаки нам не нужны. Я хотел бы получить в команду Уразниязова.
Вполне светское обхождение, не правда ли?
И вдруг, извольте бриться, поворот на сто восемьдесят градусов.
— В боцманскую команду мною назначен матрос Конев, — сказал капитан-лейтенант Черкашин.
Старший мичман Петрусенко возражать не мог, не имел права.
На военном флоте испокон веков поборниками дисциплины и морской культуры были старший помощник командира корабля и главный боцман. Оба, Виктор Степанович и Петр Иванович в традициях разбирались прекрасно и чтили их свято. Старший мичман Петрусенко в душе мог не соглашаться с приказом старшего помощника, каждый человек имеет право на собственное мнение. Но оно ни к коем случае не должно отрицательно сказываться на выполнении приказания.
Можно было пойти по другому пути. Не отказываться от матроса Конева, а доказать необходимость перевода в боцкоманду матроса Уразниязова. Но как убедить Черкашина в том, что несостоявшийся акустик принес бы кораблю пользы больше, если его перевести к Петрусенко? Как это сделать без Клима, старшины команды акустиков?
Ломай не ломай голову, а Конева надо оформлять.
При полутора метрах роста матросик весил килограммов сорок пять, не больше.
Хороший швартов был толще этого «скитальца морей».
В отпуске
В аэропорту Хабаровска духота, какая-то даже вонь, у касс давка. Где-то плакал ребенок, откуда-то доносился металлический голос, извещавший о посадке на очередной рейс.
