Три женщины в городском пейзаже - Метлицкая Мария (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗

Мария Метлицкая

Три женщины в городском пейзаже

© Метлицкая М., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Три женщины в городском пейзаже

Лида открыла глаза. На улице было светло. Почти светло – в ноябре светло в Москве не бывает. Посмотрела на будильник: половина девятого. Выходит, пора. Вытянувшись в струну и на минуту прикрыв глаза, скинула одеяло и села на кровати. Пора, мой друг. Пора. Увы!

Подошла к окну. Снега еще нет, зато есть подмерзшие лужи, которые непременно растают к обеду. Выходит, надо надевать что-то непромокаемое. Но не резиновые же сапоги!

В комнате было полутемно, и Лида раздернула плотные шторы. Светлее не стало. Поздняя осень – паршивое время. А про ноябрь нечего и говорить. Скорее бы зима! Снежок и морозец, ощущение приближающегося праздника и ощущение наступающих перемен.

Какая наивность: какие перемены, перемен давно нет. А если и есть, то точно не к лучшему. Но странное дело – ощущение праздника неизбывно! Как казалось в далеком детстве: завтра перевернется страница календаря, проводим старый, надоевший и не очень удачный год, наступит первое января и – все будет иначе. По-другому. Но точно лучше, чем в прошлом году. Как же! Все оставалось по-прежнему. Странно устроен человек: взрослея, он перестает верить в Деда Мороза, в новогодние сказки, в чудеса, да просто почти перестает верить, в том числе людям. А вот это волнующее, трепетное ощущение перемен в новом году остается.

Умывшись, Лида включила кофеварку и, широко зевнув, села на стул. Боже, как все неохота: готовить, собирать сумку, причесываться, краситься и одеваться. Неохота выползать из теплой квартиры и спускаться в метро. А что охота? Все просто: бухнуться в кровать и… уснуть. Просто закрыть глаза и ни о чем не думать. Хотя смешно – разве такое бывает?

Заворчав, кофейная машина раздраженно выплюнула кофе. По кухне поплыл любимый запах. «Этот запах и примиряет с суровой действительностью, – подумала Лида. – И перед работой, и в выходные. Ну и вообще в любое время, всегда». Есть не хотелось. Ей никогда не хотелось есть по утрам. Но это неправильно, и Лида со вздохом отрезала кусок сыра. В чашку плеснула молока. И, чуть подумав, положила чайную ложку сахара. Нельзя, но в субботу можно. Должны же у человека быть послабления.

На маленькой, шестиметровой, кухне было уютно. Лида с гордостью оглядела свежий ремонт: молодец, что решилась! Решилась взять кредит, сделать ремонт и поменять кухонную мебель. Правда, вслед за этим потянулись занавески, светильник, ну и вся техника. Ничего, справлюсь. Главное – красота!

Мама, разумеется, не одобряла и отговаривала – мама гордилась, что за всю жизнь не заняла ни одного рубля. «Ни од-но-го, – по слогам повторяла она, – и спала спокойно. Чего-то нет? Значит, не надо! До этого же обходилась. Ну и вообще – предела хорошему нет: сделаешь одно – захочется остальное». Странная психология, но живущих в долг – а в нынешнее время в кредит – мама не только опасалась, но и презирала.

Мама есть мама. Ольга Ивановна – человек железных принципов и твердых постулатов, незыблемая скала, вектор правильных поступков и человек, не идущий на компромисс. Характер плюс специальность – в недавнем прошлом она была сосудистым хирургом, профессором и заведующей отделением, автором монографий и научных трудов. Словом, медицинская элита и уважаемый человек. «Без своего характера я бы ничего не достигла, – заявляла мама и добавляла с усмешкой: – И кстати, все успела. И замуж вышла, и дочь родила. А не только карьеру делала. Ну и за собой следить успевала, ты это знаешь».

Чистая правда, со стороны все было именно так: Ольга Ивановна Вершинина была красивой и ухоженной женщиной. Нет, ярой поклонницей моды и шмоточницей она не была – это для бездельниц! Но стиля придерживалась – узкие юбки, а потом и брюки, модные водолазки и пиджаки, невысокие, но все же каблуки. Немного косметики – чуть-чуть тронуть тушью ресницы и светлой помадой губы. Правда, длинные ногти и лак на ногтях исключался – хирург.

И духи мама любила – горьковатые, острые, похожие на мужские и непременно французские.

У Ольги Ивановны был красивый профиль и не очень удачный фас. «Если я хотела понравиться, – смеялась мама, – то всегда поворачивалась в профиль!» Да, и юмор иногда был маме не чужд. Правда, нечасто – женщиной она была серьезной и строгой.

О том, что Лида взяла кредит да еще и немного заняла, мама не знала. Иначе – точно скандал. А если не скандал, то вереница упреков. И Лида с легким сердцем наврала, что накопила. Она часто маме врала – так было проще. Но мама отнеслась к этому с сомнением: «Ты и накопила? Ха-ха. Ни за что не поверю!» Однако Лида стояла на своем.

Правду знала только Тася – от нее Лида ничего не скрывала. Тася обрадовалась и, как всегда, поддержала: «Умница, молодец, что собралась и решилась. Деньги – мусор, пыль, они приходят и уходят, ну и вообще любить деньги безнравственно. А обновление, радость и удовольствие – это все. Лидуша, ты только представь, – и Тасино лицо озарялось улыбкой, – выходишь утром на кухню, заводишь свою кофеварку, включаешь музыку и – балдеешь. Вокруг красота – новый гарнитур, новые стены, новый светильник. И ты во всей этой сказке. А, Лидуся? И у тебя тут же, в секунду, поднимается настроение».

Так все и было – Лида балдела, и настроение улучшалось. Правда, понимала, что никакого моря в этом году не будет, но свой ежедневный кайф ловила – в конце концов, отпуск у нас две недели, а все остальное время мы на работе и дома.

Да, кухня получилась именно такой, о какой она мечтала: желтенький гарнитур – мама критически хмыкнула: «Веселенький», – занавески в лимонных бабочках, зеленоватый кафель на полу, зеленый светильник. Все зелено-желтое, с оранжевыми вкраплениями (скатерка, тарелки, керамика). Такой обнадеживающий, солнечный, летний микс – в общем, красота. Кухня – лето! Теперь наплевать, что она живет в городе с вечно серым, металлическим небом и слабой надеждой на солнце.

«Теперь бы осилить ремонт в остальной квартире, – вздыхала Лида. – Но это из области недостижимого и несбыточного, увы». Ну и ладно! Хватить хныкать и нюниться. Как учит Тася, радуйся тому, что есть.

Лида допила кофе и открыла холодильник. Жареная курица – раз. Винегрет – два. Лимонный пирог – три. Отлично, мама будет довольна. Хотя когда и чем мама была довольна? Вопрос.

На часах было двадцать минут десятого, и, вздохнув, Лида взяла телефон.

– Привет-привет. Давно встала? А ты? Как спала? Поняла. Нет, я нормально. Ну да, в моем возрасте… Что поделываю – выпила кофе. Да нет, встала рано. Так, проковырялась… Копуха? Ну да, а что может измениться? Какая уж есть, извини. – Обиделась: – А что, даже в субботу не имею права?

Сто раз давала себе зарок – на маму нельзя обижаться. Во-первых, бессмысленно. И во‐вторых тоже.

– Когда буду? Ну мам! Сейчас приберусь. Почему грязно? Нормально. Кому тут грязнить? Так, вытру пыль, протру полы, – Лида вздохнула, – и начну собираться. К часу, наверное, буду. Хорошо, мам, без «наверное». Наверняка. Ну все, пока, до встречи. Нет, я не обиделась. Да говорю тебе, что все нормально! Да и на что обижаться?

Лида прошлась по квартире. Нет никакой пыли. Да и какая пыль в ноябре да при закрытых окнах? Пыль подождет. Вообще все подождет. И мама в том числе. А сейчас… Сейчас она плюхнется и поваляется. А может быть, и поспит. Хотя бы на это она право имеет?

Встала в половине двенадцатого – пора. Подождет – не подождет, а выслушивать претензии никто не хочет. Тем более в сорок пять лет.

Уложила в контейнер курицу, пирог и винегрет. Надела пальто, мимоходом глянула в зеркало: бледная поганка. Но краситься не хочется. Да и зачем? Встретить свою судьбу она давно отчаялась. И вечно быть наготове давно надоело.

Мама жила в пяти остановках – по московским меркам недалеко. Так и менялись, чтобы жить рядом. Обмен искали долго – мама капризничала. То далеко от метро, то низкий этаж. То загаженный подъезд, то непонятные соседи. Дальние спальники даже не обсуждались – мама привыкла жить в центре. Правда, тогда еще была работа, это сейчас она на пенсии. Лида не спорила – спорить с Ольгой Ивановной дело пустое и безнадежное.