Слушай Луну - Морпурго Майкл (читать книги онлайн полные версии TXT, FB2) 📗

Майкл Морпурго

Слушай Луну

© И. Тетерина, перевод, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018

Издательство АЗБУКА®

Вместо предисловия

Kаждый из нас откуда-то родом. А я, можно сказать, родом ниоткуда. Сейчас поясню. Когда-то, давным-давно, мою бабушку просто вынесло на берег моря волной, словно русалку, – разве что вместо рыбьего хвоста у нее были две ноги. На вид ей тогда было лет двенадцать, хотя точно не скажешь, потому что ведь никто не знал, кто она такая и откуда взялась. Она была еле живая от голода, себя не помнила от лихорадки и могла выговорить всего одно слово: «Люси».

Перед вами история мой бабушки – в том виде, в каком я услышал ее от тех, кто знал бабушку лучше всего: от моего деда, от других родственников и друзей и в первую очередь от нее самой. За многие годы я восстановил все подробности, какие только смог, опираясь исключительно на свидетельства очевидцев событий.

Хочу поблагодарить Музей архипелага Силли за помощь и за доступ к школьным журналам и другим источникам и отдельно семью покойного доктора Кроу с острова Сент-Мэрис за разрешение привести выдержки из его личного дневника. Мои родные и многие другие люди, слишком многочисленные, чтобы можно было перечислить их всех здесь – с островов Силли, из Нью-Йорка и других мест, – терпеливо помогали мне в моих изысканиях и в выстраивании всей картины.

Можно сказать, что эта история завладела моим воображением с самого детства, сделавшись почти что наваждением. Я периодически возвращался к ней на протяжении едва ли не всей моей жизни. Она просто не шла у меня из головы, что, если подумать, совсем не удивительно. Ведь это история моей бабушки, – и бо́льшая часть этой истории, как вам скоро предстоит узнать, была записана мною с ее собственных слов, под ее диктовку. Так что в каком-то смысле это и моя история тоже, история моей семьи.

Именно благодаря бабушке мы все стали теми, кто мы есть, – впрочем, о роли деда тоже не стоит забывать. Я сделался тем, кто я есть, благодаря им обоим. Я добился того, чего добился, стал тем, кем стал, жил там, где жил, написал то, что написал, благодаря им. Потому-то и родилась эта книга – так я говорю спасибо бабушке с дедушкой. А еще потому, что это самая невероятная и невозможная история из всех, какие мне доводилось слышать.

Глава первая

Ловись, ловись, рыбка

Была пятница, и потому они отправились ловить макрель. По пятницам Мэри всегда подавала им на ужин макрель, но Альфи и Джим, его отец, отлично знали, что она не станет этого делать и никакой макрели им не видать, если они не наловят достаточно, чтобы накормить четверых. И Альфи, и его отец отличались отменным аппетитом, по поводу чего Мэри с удовольствием сокрушалась вслух. Но и насыщала этот аппетит она тоже с удовольствием.

– Желудки у вас обоих просто бездонные, – с неприкрытым восхищением приговаривала Мэри, глядя, как сын и муж наперегонки уплетают каждый свою порцию – по три рыбины на каждого, если улов был хорош.

Еще ведь надо было накормить и дядю Билли тоже. Он жил один в лодочном сарае на берегу Зеленой бухты, потому что ему так нравилось. От фермы Вероника, где жили они сами, это было через поле – рукой подать. Мэри каждый вечер относила ему ужин, но, в отличие от Альфи, тот мог и возмутиться, что это снова макрель. «Я люблю крабов», – заявлял он. Однако же, если Мэри приносила ему краба, вместо благодарности она слышала: «Где моя макрель?»

Да уж, поискать еще таких приверед, как дядя Билли. Причем привередничал он почти всегда и по любому поводу. Он вообще был не как все нормальные люди. Как любила повторять Мэри, потому-то он такой необычный.

В то утро клева все никак не было, хоть плачь. Чтобы не унывать, они говорили об ужине, воображали, как вечером Мэри будет готовить для них макрель: обмакнет во взбитое яйцо, обваляет в овсянке, потом приправит солью и перцем. Рыбу она всегда жарила только на сливочном масле. Они представляли, как поплывут по дому запахи, а они будут сидеть за кухонным столом в предвкушении, глотая слюнки, наслаждаясь запахом аппетитно скворчащей на сковороде рыбы.

– Конечно, когда она узнает, что мы с тобой учудили, Альфи, – сказал Джим, налегая на весла, – посадит нас на хлеб и воду на целую неделю. Она как пить дать не обрадуется, сын, ох не обрадуется. Будет мне на орехи, да и тебе тоже.

– Давай поближе к Сент-Хеленс, отец, – отозвался Альфи; мысли его сейчас были куда больше заняты макрелью, нежели неминуемым нагоняем от матери. – Там клюет почти всегда, у самого берега. Помнишь, в прошлый раз мы там выловили аж целых шесть штук?

– Не люблю я это место, – покачал головой Джим. – Никогда не любил. Но может, ты и прав, надо попробовать. Жаль только, ветра нет, парус не поставишь. Умаялся я что-то уже грести. Давай-ка ты, Альфи. Теперь твоя очередь.

Они поменялись местами.

Пересев на весла, Альфи обнаружил, что опять думает об ужине, о запахе скворчащей на сковородке макрели. Потом мысли его перескочили на то, как трудно запомнить и описать запах; со звуками и картинками это почему-то куда легче. Макрель раскладывали по тарелкам, а после полагалось еще прочесть благодарственную молитву. Им с отцом лишь бы протарабанить ее побыстрее – так считала Мэри. Сама-то она никогда не спешила. Молилась она искренне, с чувством, всякий раз по-разному; для нее это был не просто утративший смысл ритуал, который исполнил поскорее, и ладно. Сказав «аминь», она выдерживала приличествующую почтительную паузу, прежде чем приступить к еде. Альфи же с отцом накидывались на свою макрель без промедления, точно оголодавшие бакланы. После еды был еще крепкий сладкий чай с теплым свежим хлебом, а если повезет, то и с хлебным пудингом. Пятничный ужин всегда превращался в настоящий пир.

День уже клонился к вечеру, а похвастать им до сих пор по большому счету было нечем: рыбы наловить удалось до обидного мало. Джим теперь не греб, поэтому ветер пробирал его до самых костей. Джим повыше поднял ворот куртки. «Что за май такой, холодина, как в марте», – подумалось ему. Он посмотрел на сына, – тот легко и размеренно орудовал веслами. Просто завидно, до чего парень сильный и гибкий. Зато и гордиться не грех таким сыном. И он, Джим, когда-то был так же молод и силен.

Джим опустил взгляд на свои руки – мозолистые, заскорузлые и растрескавшиеся. Грязь в них въелась намертво. Еще бы – столько лет он рыбу ловит и с землей возится. Он снова привычным движением насадил на крючок наживку. Пальцы двигались сами по себе. Он порадовался тому, что не чувствует их. Пальцы задубели от холода и соленой морской воды, занемели от ветра. Некоторые из застарелых трещин на сгибах вновь разошлись и саднили бы сейчас нещадно. Очень даже неплохо ничего не чувствовать, решил он. Удобно. Интересно, почему уши до сих пор ноют? Тоже пора бы перестать.

Джим улыбнулся про себя, вспомнив, как все начиналось сегодня за завтраком. Затеял это все Альфи. Ему не хотелось в школу, а хотелось на рыбалку. Он частенько заводил эту песню, но обычно его никто не слушал. И тем не менее парень не сдавался.

– Скажи матери, что я тебе нужен, – подступил он к отцу с утра. – Скажи, что без меня вообще никак. Она тебя послушает. Я не буду тебе мешать, отец, честно.

Джим и так знал, что никаких хлопот с сыном не будет. Парнишка отлично умел ходить под парусом, мог без устали грести, знал здешние воды как свои пять пальцев и рыбачил охотно. Всегда так и рвался в море, верил, что хоть что-нибудь да поймает. А что тут сделаешь – в его годы все так. И рыба его вроде как тоже любила. Джим частенько замечал, что привозит больший улов, когда берет с собой сына. В последнее время рыба в окрестностях Силли ловилась из рук вон скверно, и Джим выходил в море на ловлю скорее с робкой надеждой, чем с уверенностью. В последнее время все рыбаки возвращались не солоно хлебавши, не только он один. В любом случае в компании Альфи рыбачить было всяко веселее. Так что он согласился. Обещал, что попробует уломать Мэри, чтобы та позволила сыну пропустить денек в школе и отправиться ловить рыбу.