Кикимора болотная - Мясникова Ирина Николаевна (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗

Ирина Николаевна Мясницкая

Кикимора болотная

НЕПУТЕВАЯ МАМАША

Мамаша Таси Семеновой была женщиной совершенно непутевой — так говорила Тасина бабушка Евдокия Петровна, то есть мамина мама. Тася с бабушкой никогда не спорила. И не только Тася. С бабушкой вообще никто никогда не спорил. Еще бы! Ведь спорить с Тасиной бабушкой было просто бесполезно. Бабушка была всегда права. Это все доподлинно знали — и дед, и сама непутевая мамаша, и соседка по лестничной клетке, и даже дворничиха. Тем более что бабушка не просто называла мать непутевой, как, например, Ленин в свое время обзывал Троцкого бешеной собакой, а конкретно обосновывала этот факт. Чуть ли не по пунктам. Ну, во-первых, непутевая мамаша принесла Тасю своим родителям совершенно неожиданно и, можно сказать, попросту в подоле, что по тем временам каралось некоторым общественным осуждением. Случись такое во времена бабушкиной молодости, Тасину мамашу заклеймили бы позором и окружили презрением. А так она отделалась только немым укором своих родителей и сочувствием подружек. Вопрос о том, кто является Тасиным отцом, так до сих пор и остался невыясненным. На все вопросы об отце ее ребенка непутевая мамаша отвечала либо каменным молчанием, либо какими-нибудь шутками-прибаутками. Даже отчество Тасе в результате записали по дедушкиному имени — Михайловна. Во-вторых, непутевость Тасиной мамаши проявилась еще и в том, как она назвала своего ребенка. А назвала мама ребенка не как-нибудь, а Анастасией. И все бы ничего, имя-то, можно сказать, очень даже красивое, но на этом дело не закончилось. В один прекрасный момент непутевая мамаша вдруг очень удивилась, что замечательное имя Анастасия чрезвычайно популярно среди других молодых мамаш, и куда ни посмотри, везде окажется маленькая Настя. Даже в очереди к врачу в детской поликлинике одни Насти сидели. Ну, не совсем одни, конечно, пара Стасиков там еще присутствовала. После такого открытия мириться с заурядностью данного ребенку имени непутевая мамаша физически не смогла. Она переименовала Настю в Стасю, в результате чего начала страшным образом ругаться и с воспитательницами в детском саду, и со своим родителями, то есть с Тасиными бабушкой и дедушкой, ну, и со всяким, кто ей под руку подвернется, требуя, чтобы ребенка называли исключительно Стасей. Самому ребенку на это было совершенно наплевать. Девочка одинаково радостно отзывалась и на Настю, и на Стасю. Но упорство непутевой мамаши сделало свое дело, и Анастасия все-таки стала общепризнанной Стасей. Со временем из-за того, что другим детям было трудновато произносить такое заковыристое имя, первая буква в Стасином имени как-то затерлась, и Стася постепенно заменилась Тасей. Да так и осталась. Нет, когда Тася выросла, на работе, конечно, ее все называли Анастасия Михайловна, а вот свои люди прекрасно знали, что в быту она зовется Тася, а никак не Настя.

Ну и, в-третьих, мамашина непутевость проявила себя в полный рост, когда Тасе исполнилось четыре года. Мамаша где-то подцепила богатого итальянца, сочеталась с ним законным браком и укатила в солнечную Италию. Итальянец был в солидном возрасте, имел взрослых детей от предыдущих браков и видеть в своем доме маленькую Тасю со всеми ее детскими соплями категорически не захотел. В результате Тасю растили и воспитывали бабушка с дедушкой. Потом непутевая мамаша, конечно, развелась с этим вредным макаронником и вышла замуж за нормального мужичка, правда, тоже итальянца и, разумеется, тоже богатого. Этот итальянец, в отличие от предыдущего, относился к детям очень даже благосклонно. Он сам предложил забрать ребенка к себе и, более того, выразил готовность удочерить Тасю, однако тут уже дедушка с бабушкой показали своим итальянским родственничкам большой кукиш. Дед велел, чтобы ноги непутевой мамаши в его доме больше не было, и строго-настрого запретил бабушке поддерживать с ней какие-либо отношения, кроме материальных. Содержать собственного ребенка дед непутевой мамаше все-таки не запретил, она присылала деньги для Таси и разные подарки. Сколько там было денег, Тася не ведала, бабушка говорила, что денег много, выше крыши, но Тасю больше всего интересовали подарки. Тасе эти подарки очень нравились, ведь непутевая мамаша всегда откуда-то знала, чего Тасе хочется больше всего. Будь то плюшевый медведь или модные солнечные очки. Когда Тасе исполнилось десять лет, у непутевой мамаши и ее итальянского мужа родился собственный общий ребеночек, и у Таси появился брат Антонио, которого она никогда не видела, но очень хотела увидеть. Брат этот болел какой-то странной врожденной неизлечимой болезнью, и непутевая мамаша находилась при нем неотрывно. Но даже тяжелая болезнь неизвестного итальянского внука не смогла заставить деда изменить отношение к непутевой Тасиной мамаше. И бабушке повидаться с внуком он тоже не разрешал.

Тася совершенно не помнила свою не путевую мамашу, но скучала по ней и жалела ее, однако, став взрослой, начала мало-помалу осуждать. Видимо, дедово отношение к дочери все-таки сделало свое дело. Тася поклялась себе, что уж ее-то ребенок никогда не будет лишен полноценной семьи. Ей очень хотелось, чтобы у ее ребенка были и мама, и папа, и дедушка с бабушкой. В душе Тася лелеяла надежду, что когда-нибудь дедушка с бабушкой все-таки простят непутевую мамашу, и семья счастливо воссоединится.

Незадолго до окончания института Тася вышла замуж за своего однокурсника Андрея Зайцева, который был родом из белорусского городка под названием Ельск. Тася познакомилась с Андреем на институтской дискотеке и влюбилась в него по уши. Андрей был очень красивым и загадочным, выглядел как граф в ссылке. Ну или как принц в изгнании. Вокруг него крутились разные девчонки, но он своими синими глазами смотрел только на Тасю. И не просто смотрел, а как-то по-особому проникновенно. Так она стала Тасей Зайцевой.

Бабушке с дедом Андрей Зайцев, несмотря на всю его красоту, откровенно не понравился, но они пошли навстречу любимой внучке и потеснились, прописав Андрея в свою замечательную квартиру в центре славного города Петербурга. Через год после свадьбы Тася родила девочку, которую назвала Евдокией в честь бабушки. Андрей, правда, противился и требовал, чтобы дочку назвали Кристиной. Он даже устроил по этому поводу небольшой скандал. Хлопал дверями и дулся аж две недели. Однако у Таси на имя Кристина был стойкий рвотный рефлекс. Тем более что Кристина Зайцева звучало практически как Бриджит Петрищева или Руслан Козлов. Это, можно сказать, была их первая серьезная стычка с Андреем. После рождения дочери случился странный прорыв в их отношениях, и они уже ругались практически постоянно. Причем любой мало-мальский скандал заканчивался обыкновенно тем, что Андрей переставал разговаривать с Тасей и ходил гордый и надутый, а Тася никак не могла понять, зачем и с какого перепугу она вышла замуж за этого недалекого, занудного и капризного индюка. Ведь все же вокруг говорили ей, что она делает ошибку, однако она и слышать ничего не хотела. Видимо, после родов у Таси с глаз спала какая-то волшебная пелена, благодаря которой Андрей Зайцев казался ей пределом мечтаний любой женщины. Но, вспоминая далекое детство, прошедшее при полном отсутствии родителей, Тася терпела наличие Андрея в своей жизни, объясняя самой себе, что делает она это исключительно ради блага Евдокии. Опять же она очень боялась выглядеть в дедушкиных глазах такой же непутевой, как и ее мамаша. Ведь дедушка с бабушкой проповедовали семейные ценности и тоже терпели Зайцева в своем доме, однако все больше и больше времени старались теперь проводить на даче. Благо дача у них была — дай бог каждому! С паркетными полами и всеми удобствами. Даже рояль на той даче присутствовал, чем нестерпимо раздражал Зайцева, как бездарное вложение денежных средств. На рояле никто не играл, он в свое время был куплен для непутевой мамаши, у которой был абсолютный слух и талант к музыке. Зато ни у Таси, ни у Зайцева, ни у Дуськи никакого слуха вовсе не было. Но дед рояль продавать не дал. Мол, неизвестно еще, как жизнь повернется, вдруг в их семье объявится некто, умеющий играть на рояле.