Удар молнии (СИ) - Бурилова Светлана (чтение книг txt) 📗

Светлана Бурилова

Удар молнии

Ну, почему я такая несчастливая? Само моё рождение было совсем не ожидаемо родителями, каждый из них стремился в то время утвердиться в мире, да и поженились они лишь для того, чтобы выгоднее устроиться на работу. А так как для выезда за границу, на ту самую вожделенную работу, необходимо было лишь будучи семейной парой, то родители, в то время молодые и амбициозные, просто пошли в загс, вручили регистраторше энную сумму, и через пару дней уже были мужем и женой.

На радостях решили отметить удачное завершение задумки… В результате чего через девять месяцев получилась я.

Кстати сказать, ни на какую работу за границу родители не поехали. Пока суд да дело, оформление необходимых бумаг на выезд, тут и выяснилось, что мать в положении. Беременность оказалась сложной, врач сразу же запретил какие-либо поездки.

Скажете, а почему мать не сделала аборт?!

А кто бы ей дал! Бабушка со стороны отца, ну, то есть моя бабушка, была женщиной властной, управляя жизнью сына с малых лет, и ей совсем не понравилось, как мои родители поженились. А уж когда она узнала, что беременность решили аннулировать, встала в позу и заявила, что если это произойдёт, то на её наследство могут не рассчитывать. А, учитывая то, что квартира, в которой проживали мои родители, машина и вся обстановка в доме, принадлежали именно бабуле, то матери с отцом пришлось смириться и остаться, найти работу в своей стране и существовать дальше, вися на шее бабушки.

Так что получается, за то, что я всё же появилась на свет, можно благодарить именно бабу Катю.

Родилась я промозглым осенним днём довольно крепенькой, так что совсем скоро нас с матерью перевезли домой, но не к родителям, а к бабуле. Папуля с мамулей заявили, что в квартире идёт ремонт, и ребёнку там будет плохо. Бабушка лишь задумчиво покивала на это и с удовольствием принялась за мной ухаживать.

Таким вот образом, я «прописалась» у бабули. Материнских чувств у моей родительницы хватало лишь на то, чтобы вовремя меня покормить и скинуть на руки бабы Кати. Даже отец проявлял ко мне больше участия, иногда нянчась со мной, пока мамаша занималась своей внешностью.

Кстати сказать, родители разбежались, едва мне исполнился годик. Мать быстренько подсуетилась и выскочила вновь замуж, напрочь забыв о том, что у неё есть я. Она так бабуле и заявила, что, мол, вы хотели этого ребёнка, вот и воспитывайте.

Так я осталась с отцом и бабушкой. С «отбытием» матери отец стал меняться в лучшую сторону, стал более спокойным, нашёл себе женщину, с которой стал встречаться, но жениться больше не собирался, хоть бабушка и советовала это сделать, хотя бы для того, чтобы у меня появилась мачеха, которая бы обо мне заботилась. Но отец заявил, что раз уж родная мать этого не захотела, то куда уж чужой тётке.

Так мы и жили втроём, не богато, но на сносное существование хватало.

К сожалению, родительской квартиры, как, впрочем, и машины у нас больше не было, при разводе мамаша всё стрясла себе, наняв через будущего муженька слишком умного адвоката. Бабушка потом не раз сокрушалась, насколько сглупила, когда под давлением снохи перед моим рождение переписала данное имущество на неё. Отец отмалчивался или просто уходил из дома, когда бабуля начинала его «пилить».

Но я всего этого не понимала, будучи крохой, и только радовалась, какие у меня хорошие бабуля и папуля.

А меж тем годы неслись. Пролетели школьные годы, прошла пора сдачи вступительных экзаменов в следующее учебное заведение, как грянула первая беда — умерла моя любимая бабуля.

Много слёз, тоска на лице отца, более скромная и экономная жизнь, ведь родителю пришлось содержать нас двоих, затем полуголодная учёба, которую я вполне успешно окончила. И устройство на работу пусть на мизерную зарплату, но позволившую нам с отцом не голодать.

И вот, казалось бы, жизнь снова стала более спокойной, как случилась вторая беда — заболел отец. Я и раньше замечала, что он часто зябко подёргивал плечами и кашлял, но на все мои уговоры сходить к врачу, неизменно отвечал, что это просто обычная простуда. Я думаю, он и умер, будучи в этом полностью уверен. А на деле оказалось, что у него была пневмония, от которой он сгорел, как свечка, однажды лёг спать, а во сне поднялась температура. К утру всё было кончено, а я оказалась фактически одна на белом свете.

Похороны последнего близкого человека прошли как во сне. Выплакав свою боль ближайшей подруге, стала думать, что же делать дальше, но в голову ничего умного не приходило, и я решила плыть по течению жизни, как придётся.

Ах, да, я совсем забыла рассказать, как обстояло дело на личном фронте.

В школе мне нравился один мальчик, но на скромную девочку он совершенно не обращал внимания, а я была недостаточно смелой, чтобы сделать хоть что-то, что заставило бы мальчика посмотреть на меня как-то иначе. В следующем учебном заведении парней было совсем мало, и с ними получалось больше дружить. Правда, на параллели один молодой человек ненадолго заставил моё сердце встрепенуться. Но одной из моих сокурсниц он нравился больше, и я решила, что было бы неправильно вставать на её пути, а потому самоустранилась.

Может, я и дура, как часто говорили девчонки, но мне вовсе не хотелось быть как все, отдавая себя (ну, вы поняли о чём) первому, кто понравился. И, поэтому к двадцати пяти годам всё ещё была девственницей, ну, или старой девой, как язвительно называли меня некоторые коллеги по работе.

Поэтому продолжала жить одна, в то время когда все знакомые и подруги давно нянчили по второму карапузу. Иногда с завистью смотрела на них, представляя, что и у меня есть семья, муж, дети…

Но мечты оставались мечтами, а жизнь продолжалась.

В тот день, когда всё переменилось, я спешила с работы домой. Впрочем, спешила не я одна, так как погода всё ухудшалась, к тому же ещё вчера передавали штормовое предупреждение. Но с утра погода была замечательная, и я оделась легко: брюки, рубашка и жилет. А вот теперь, глядя на стремительно темнеющее небо, ругала себя за неосмотрительность, ведь даже зонт не взяла.

Туча налетела слишком быстро, ещё издалека пугая громом и молниями. А уж какой хлынул ливень, и не передать, да в двух шагах ничего нельзя было разглядеть.

Пока я смаргивала капли дождя, рядом со мной бабахнуло. Каким-то враз заторможенным разумом осознала, что это молния, и что она ударила прямиком в меня.

Крик застрял в горле, а сознание стало стремительно меня покидать.

Очнулась от того, что мне мокро и холодно.

Огляделась кругом и совершенно не узнавала местности. Всё было чужим и непонятным, даже часть деревьев и трава. Мысленно хихикнула, видимо от ещё неполного осознания произошедшего, что попала в другой мир.

Но если я ЗДЕСЬ, то ТАМ в своём мире умерла от удара молнии.

И тут со мной случилась дикая истерика. Сначала я долго как ненормальная хохотала, потом рыдала, кричала, выплескивая весь ужас, срывая голос, подставляя лицо под мелко моросящий дождик.

Не знаю, сколько всё это продолжалось. Но успокоил меня прохожий, старенький дедушка, еле плетущийся по едва заметной тропке.

— Что же ты, девонька, так убиваешься?! Чай, жива, здорова, вот и радуйся!

Это был первый встреченный в новом мире человек!

Подняв меня, практически, из лужи, дедуля повёл меня за собой в дом на отшибе деревеньки, оказавшейся совсем недалеко от места, где я себя обнаружила.

За нехитрым перекусом дед выведал мою историю, качая головой. А потом выдал мудрое:

— Знать, богам было угодно привести тебя в наш мир. Так что считай, что тебе дали ещё один шанс на жизнь.

И оставил меня жить у себя, назвав внучкой. Деревенским сказал, что я дочь его пропавшего много лет назад сына, и странно, но ему поверили. Дедушка Аньян рассказывал мне об окружающем мире, учил, как вести себя, чтобы никто не понял, что я из другого мира. А имя мне моё оставили — Светлана. Уж больно оно деду понравилось.