Детский сад (СИ) - "Джиллиан" (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗

Джиллиан

Детский сад. Книга первая

НАЧАЛО

Быстрое шлёпанье босых ног по сухому асфальту отдавало ритмично шуршащим эхом в стены пустых высотных домов. Переулок небольшой, и в темноте наступающей ночи чёрные тени от зданий почти скрывали маленькую фигурку — мальчишки лет десяти. Бежал он уже давно, слыша за собой то близкий, то словно уходящий назад гул моторов. Преследователи иной раз теряли его след, но быстро восстанавливали, притормаживая и прислушиваясь к пространству.

Между последними домами, на улочке, которая выводила к следующей дороге, маленький беглец тоже остановился — отдышаться. Теперь, когда он позволил себе небольшой отдых от бега, саднящие порезы на лице снова ощутились уже приглушённой ноющей болью. Кровь на них застыла и, засыхая, стянула края порезов. Больно, очень больно. И страшно. Мальчишка вздохнул, но прерывистое от бега дыхание превратило вздох в горестный всхлип. Прислушался к себе. Сбитые об асфальт ноги дрожат, но пока бежать он может. Ещё немного — и он будет в безопасности. Добраться бы только до пригородной реки. Эти даже на мост побоятся въезжать…

На шорох от дома слева он подпрыгнул, мгновенно разворачиваясь и так же мгновенно пригнувшись. Быстро захлопал глазами, лихорадочно осматривая здание и стараясь уловить бьющее по глазам синее сияние. Но торец дома был тих и тёмен, как и пространство вокруг него. Больше шорохов не слышалось, зато в установившейся тишине уверенно нарастало гудение моторов.

Оглядевшись и чутко прислушавшись к пустынным улицам, мальчишка подавил новый вздох и рванул с места.

… Только вчера на этой витрине висели какие-то джинсовые шмотки. А сегодня здесь небрежно свалены лишь огромные картонные коробки, из-за чего пространство за стеклом кажется пустым и пыльным. Лена быстро глянула по сторонам и подошла к громадной витрине. В её стекле отражалась вечерняя улица середины ноября. Себя не рассмотреть. Виден лишь силуэт. Может, и к лучшему. Длинная куртка, бесформенные джинсы; взлохмаченные на ветру, плохо собранные волосы; обвисшая сумка, с которой вышла за хлебом и которая привычно набита Бог знает чем, отчего в ней всегда чуть не с килограмм груза… За спиной деловито мельтешат люди — чуть искажёнными витриной силуэтами; время от времени проезжают машины… Домой не хочется. Если б не хлеб, который домашние так и не удосужились купить… Впрочем, что уж — не удосужились? Прекрасно знали — есть кому сходить, пусть и после работы… Подождут. Она же, защищённая с этой стороны здания от резкого, пронизывающего ветра, может постоять, подумать.

О привычном. Никчёмность. Нереализованность. Любимая жвачка дня. Даже думать не хочется о том, что могла бы… А вот проехали. А ведь было бы… А вот фиг…

В последнее время её улыбка, которую раньше называли шаловливой и плутовской, слишком быстро тает в гримасу горечи… После смерти матери продав неожиданно пустую квартиру и оставшись в семье брата, Лена часто думала: лучше бы не продавала. На каторгу надо было пойти, чтобы денег хватило на квартплату, но не продавала бы…

Под ногой хрустнул лёд асфальтовой лужицы.

Хватит нытья. Лучше посмотреть, что за серовато-белые мёрзлые точки на пыльной витрине. Машина проехала, грязью обдав, а потом всё замёрзло?.. Сыграть, что ли? Как в детстве. Провести от одной точки линию к другой. А от этой — к третьей.

Лена замерла. Первые точки соединились легко. Но потом… Она же хотела провести линию к точке выше, а рука вдруг, как будто на неё мягко нажали, опустила линию вниз. Странный узор получился… Хм. Пыталась руку от стекла опустить, а она продолжает выписывать корявые линии. И внезапно — точка. Руку позволили опустить. Лена отступила. Что получилось? Странные буквы. Странные письмена. Не прочитаешь… Разве что интуитивно, что эта корявость опасна…

Она снова шагнула к витрине… Точнее — начала шаг… А витрина неожиданно взорвалась — с таким грохочущим звоном, словно целую кучу камней в неё швырнули! За спиной — визг и крики. Сама зажмурившись от страха и ссутулившись, Лена, охнув, вскинула сумку защитить голову и отвернулась — бежать! И будто в мягкую, но неподатливую преграду упёрлась. Не пускают?! Кто?! Но… Боли нет. Ни одного осколка по лицу или по рукам… Опустила сумку, опасливо обернулась… И впрямь — все осколки мимо. Но сколько их… И все летят в страшном, направленном взрыве, только странно как-то — медленно, каждый осколок разглядеть можно, а то и успеть потрогать…

А из рвано растущей — звеняще разлетающимися осколками под ноги! — стекольной дыры внезапно вылетела когтистая лапа, вцепилась в куртку на груди и рывком подтащила Лену к витрине. Вскрикнув от страха и отворачиваясь, чтобы не врезаться в стекло лицом, отчаянно жмурясь в ожидании режущей боли («Не надо! Пожалуйста! Не надо!»), девушка услышала пронзительное шипение:

— Никчёмная, говориш-шь?.. Тут такие и нуж-шны!

И её со страшной силой рванули к дыре, оскалившейся клыкастыми краями…

Она пронзительно закричала.

1

С невольным вскриком Лена грохнулась на колени и охнула от боли, падая дальше, между какими-то огромными плоскими камнями, почти чёрными — в сумерках. Пальцы соскользнули с тупого края камня рядом — не удержаться! А инстинктивно всё пыталась схватиться хоть за какой-то выступ, ища его и сдирая кожу, пока падала, потеряв равновесие!

… Пришла в себя. Перепуганная, дрожащая, спиной на чём-то твёрдом и остром. Левая нога застряла чуть не в капкане, горела от боли так, что нетрудно догадаться: синячище ожидается немеряный. Слава Богу, кажется, всё-таки не сломала…

Потом Лена попробовала встать, всё ещё опираясь на камень за спиной. Огляделась. Вечер. Как тот, из которого только что выпала сюда. Но… сюда — это куда?

И не камни здесь. Искорёженные плиты асфальта, уродливо выломанные из дороги. Будто чудовищный трактор пропахал.

Отдышавшись, Лена встала уже без опоры. Резинка с волос почти слетела, пришлось их снова собирать в «хвостик». Пока собирала — торопливо огляделась.

Сама она на дороге, которая сплошь в мусорных кучах, больших и маленьких, заросших, оплетённых травой. Словно свалка — и не только старая, но и давным-давно забытая. В сумерках впереди угадывалось странное. Высились дома — серые на фоне вечереющего тёмно-синего неба и как будто вылезающие из чёрных скал. Приглядевшись, Лена поняла: каждое из зданий — обросло ползучими травами или кустарниками, а зелень издалека и ближе к ночи обычно виднеется чёрной… Пригород? Ни одного огонька в домах. Лена неожиданно для себя, казалось бы, безо всякой связи с представшим пейзажем, вспомнила, что в сумке валяется складной, так называемый перочинный нож — где-то на дне. Одно время ходила в ближайший лесопарк — за грибами, а потом выложить… оружие… не удосужилась. Так что… Сунула руку в сумку, нашарила нож, переложила в карман куртки.

Только более-менее успокоилась, почувствовала себя если не уверенней, то уже не совсем уязвимой, как снова замерла.

Пока возилась, шелестела одеждой и предметами в сумке, не сразу заметила, что вокруг тоже довольно много негромких шорохов. Во-первых, с обеих сторон дороги, из-за высокого парапета, слышен ритмичный всплеск, который затем рассыпается в беспорядочно мелкий шумок. Во-вторых, оттуда же, из-за парапетов, доносятся короткие равномерные звуки, явно издаваемые живыми существами. Лена почему-то сразу уверилась, что существ много… И запахи — терпкие запахи гниющей рыбы и водорослей, облепивших отсыревший бетон.

И, сообразив всё вместе, Лена поняла. Она на мосту. На огромном. И снова испугалась. Место открытое, и бежать некуда, произойди что-нибудь…

Она подтянула к себе сумку. Первая мысль — снимают дурацкую передачу, типа «Жизнь за стеклом». Сунули неподготовленного человека в глупую ситуацию и смотрят, как себя поведёт. Если сделает что-то неловкое, будет идиотский закадровый смех.