Флорентийка и султан - Беньи Жаннетта (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗

Жаннетта Беньи

Флорентийка и султан

ПРЕДИСЛОВИЕ

Жизнь, которую вела Фьора-Мария Бельтрами в замке, подаренном ей французским королем, ничем не отличалась от той, которую вел любой другой придворный – балы, охоты, приемы. Порой эти развлечения были столь утомительны, что Фьора по нескольку дней отдыхала, предпочитая слушать рассказы своей верной служанки Леонарды Мерсе о давних временах, истинных рыцарях возлюбленных и дамах их сердца.

В замке была богатая библиотека, и найти подходящий рыцарский роман не составляло труда.

Порой Фьора относилась к этим рассказам, как к обыкновенным фантазиям, а иногда история несчастной любви бедного рыцаря к знатной даме переполняла ее сердце таким сочувствием, что из глаз сами собой текли слезы.

В такие моменты она вспоминала о своих любовных увлечениях и пыталась сравнить собственные чувства с теми, что описывались в рыцарских любовных романах.

Если то, что удалось пережить ей самой, совпадало с фантазией какого-нибудь неизвестного автора, сердце Фьоры трепетало от какого-то неведомого чувства.

Тогда она была готова слушать рассказы Леонарды целыми часами и даже днями. Ей не хотелось покидать свой уютный замок ради какой-нибудь бессмысленной охоты, но желание снова испытать, казалось бы, забытые чувства, снова и снова влекло ее ко двору.

Она надеялась встретить человека, который будет столь же верным и благородным, как Тристан, и будет относиться к ней, как к красавице Изольде.

Но всякий раз, встречаясь с придворными французского короля. Фьора была вынуждена испытать разочарование.

В глазах мужчин, которые жадно пожирали ее, молодую и ослепительно красивую дочь флорентийского купца, взглядами, полными то животной похоти, то высокомерного презрения к выскочке, которая не может похвастаться аристократическим происхождением.

Были и взгляды, полные обожания. Но тех, кому они принадлежали, Фьора не считала достойными своей любви.

Леонарда, сопровождавшая свою госпожу везде, куда бы она ни отправилась, часто упрекала Фьору:

– Этот молодой человек был столь любезен, а вы даже не удостоили его похвалы...

На это Фьора отвечала:

– А достоин ли он ее?..

– Кто же вам нужен? – искренне удивлялась Леонарда.– Поглядите-ка на него – он и богат, и знатен... Его отец – великий коннетабль, а дедушка был первым министром короля Генриха. Учтивости его манер может позавидовать любой герцог, а молодость и красота делают его похожим на бога.

– Ах...– вздыхая, отвечала Фьора.– Разве столь важно, кем был его дедушка, и кто был ему отцом? Мою любовь нужно заслужить – не только учтивыми манерами и благородством происхождения...

– Что же для этого нужно? – изумленно спрашивала Леонарда.

– Мой возлюбленный должен уметь пожертвовать ради меня жизнью,– отвечала Фьора.– Ни происхождение, ни богатство не будут иметь никакого значения, если я встречу человека, преданного мне всей душой. Он может быть кем угодно – бедным странствующим рыцарем или морским пиратом...

Леонарде оставалось только вздыхать, глядя на то, как томится в ожидании настоящей любви ее госпожа.

Однажды утром, когда Фьора принимала ванну, Леонарда вошла к ней в комнату с сияющим видом. В руках она держала покрытый пылью кожаный фолиант с медной застежкой на боку.

– Госпожа, посмотрите, что я нашла в чулане! – радостно воскликнула она.

– Что это?

– Похоже, книга осталась от прежних хозяев замка. Эта рукопись исполнена на пергаменте. Наверно, ей не меньше ста лет.

– Там записана история замка?

Леонарда уселась рядом с ванной и, сдув пыль с фолианта, открыла книгу.

– А вот сейчас мы узнаем...

В глазах Фьоры загорелось любопытство.

– Что ж, читай.

– История флорентийца! – громко произнесла Леонарда и, умолкнув, взглянула на Фьору.– Вы слышали, госпожа? Это – история какого-то флорентийца.

– Похоже, над этим замком летает флорентийский дух,– улыбнулась ее хозяйка.– Может быть, именно поэтому король подарил мне его? Ну что ж, это тем более интересно...

Леонарда глубоко вздохнула и принялась читать текст, выписанный усердным переписчиком витиеватыми буквами на скрипящем пергаменте:

«Когда моему отцу пришла фантазия раскрасить свой родовой замок, то он привез сюда итальянских рабочих – каменщиков, ваятелей, живописцев, зодчих – каковые обратили галереи замка в истинное творение искусства.

Однако, сейчас, по прошествии многих лет плоды трудов их по небрежению пришли в ветхость. Много усилий и денег придется ныне потратить для того, чтобы восстановить все в прежнем виде.

По стечению обстоятельств королевский двор находился в ту пору в нашем живописном краю, и молодой король по всем известной его склонности с превеликой охотой следил за трудами искусных художников, умело воплощавших свои замыслы.

Труд их так нравился Карлу, что он проводил в гостях у хозяина замка целые дни.

Среди прибывших иноземных ваятелей и граверов был некий молодой флорентиец по имени мессир Бартоломео Манчини, выделявшийся высоким дарованием.

Весьма многие дивились, что на заре своих юных лет достиг он такого мастерства в искусстве ваяния.

На его нежном подбородке едва пробивался нежный пушок, по которому узнается юноша, вступающий в пору возмужания.

Поскольку королевский двор располагался в нашей местности, все придворные дамы млели, взирая на молодого итальянца, ибо он был пленительно красив, задумчив и грустен – подобно голубю, осиротевшему в своем гнезде.

И вот откуда проистекала его печаль.

Ваятель наш страдал тяжким недугом, называемым бедностью, который ежечасно отравляет человеку жизнь. И правду сказать, трудно ему приходилось. Не каждый день ел он досыта и, стыдясь своей бедности, с отчаяния, еще ретивее предавался своему искусству, стремясь во что бы это ни стало добиться привольной жизни, которой нет прекраснее для человека, поглощенного возвышенными трудами.

Из тщеславия несчастный Манчини являлся на ежедневный труд свой роскошно одетым, но по юношеской робости он не смел попросить у хозяина замка плату за свою работу.

Хозяин же замка, в свою очередь, видя его в столь великолепном наряде, полагал, что юноша живет в полном достатке.

Придворные кавалеры и дамы любовались прекрасными творениями художника, равно как и прекрасным их творцом. Но червонцев от того в мошне у ваятеля не прибавлялось.

Все, особенно дамы, находили, что природа и так богато одарила его, а юность щедро украсила черными кудрями и светлыми очами. А потому, красавицы, заглядываясь на него, и не вспоминали о золотых червонцах, а думали лишь о всех его прелестях. И то сказать, даже меньшие преимущества доставили не одному придворному богатые поместья, золото и всякие блага».

Тут Леонарда вздохнула и взглянула на Фьору.

– А ведь здесь правда написана,– сказала она.

Фьора грустно улыбнулась. – Продолжай.

Служанка вновь обратилась к рукописи.

«Хотя был Бартоломео совсем юным с виду, ему уже исполнилось двадцать лет. Он обладал светлым умом, горячим сердцем, и голова его была полна поэтическими замыслами, высоко уносившими его на крыльях фантазии.

Но, чувствуя себя униженным, как это бывает с бедными и чрезмерно щепетильными, он отступал в тень, видя преуспеяния бесталанных неучей. К тому же, воображая, что он плохо сложен, непривлекателен лицом и мало к чему способен, он таил про себя свои мысли.

Можно только предположить, что оставаясь один на холодном своем ложе, юный Бартоломео делился ими с ночным мраком, с Богом, с чертом и со всем остальным миром. В эти ночи он плакал о том, что сердце его горячо и, разумеется, женщины будут сторониться его, как раскаленного железа.

А то вдруг он мечтал, как жарко станет любить свою прекрасную избранницу, как будет ее чтить, как будет ей верен, каким вниманием окружит ее, как будет выполнять все ее капризы и искусно сумеет рассеять легкие облачка грусти, набегающие в пасмурные дни.