Особняк с выходом в астрал - Полякова Татьяна Васильевна (чтение книг TXT) 📗
До входной двери мы тащили его волоком. Пока Клавдия открывала заднюю дверь машины, я, стоя на пороге, нервно оглядывалась. Вдоль забора боярышник сплошной стеной, и увидеть нас не должны. Держа Сизова под мышки, Клавдия полезла в машину, я, как могла, помогала пропихнуть покойного. Подруга выбралась из «Порше» через противоположную дверь, а дядька остался лежать на заднем сиденье. Я поспешно прикрыла его пледом.
– Надо бы его в багажник, – нахмурилась Клавдия.
– Надо бы. Но его оттуда доставать замучаешься.
– А здесь его увидят.
– Кто?
– Тот, кто морду глупую сунет, куда не просят.
– Поднимем шторки. Скоро стемнеет, и кому надо в твою машину заглядывать?
Однако я принесла еще один плед и тщательно укрыла Сизова.
– Что теперь? – спросила подруга.
– Теперь в кино.
Машину мы оставили неподалеку от кинотеатра. Клавдия намеревалась поставить ее на парковке, но я лишь молча покрутила пальцем у виска. Оставлять «Порше» без присмотра подружка не любила, а тут еще труп.
– Чует мое сердце, Лизка, зря мы сюда приперлись.
– Жаль, что твое сердце молчало, когда ты дядю травила.
– Да не травила я его… Блин… – выругалась она.
– Меня переполняют эмоции, – поправила я.
– Еще как, блин, переполняют. Может, не будем мудрить? Свалим дяденьку в глухом месте, и вся недолга.
Я промолчала, Клавдия покорно плелась сзади. Войдя в кинотеатр, мы первым делом купили попкорн и колу и отправились в ВИП-зал. И тут нам повезло. В ВИП-зале всего восемь мест, то есть четыре дивана. Расположены они так, чтобы парочки чувствовали себя максимально уединенно. У нас было седьмое и восьмое место, рядом с выходом на улицу, и я надеялась, что на наш уход внимания не обратят. Закончилась реклама, начался фильм, а мы по-прежнему оставались вдвоем.
– Пошли, – канючила подруга.
– Сиди. Есть люди, которые любят опаздывать.
Однако через двадцать минут и я не выдержала.
– Пей колу и пошли.
– На хрена мне газировка, да еще сладкая? Пищеварению от нее один вред.
– Обещаю водки, но попозже.
– Объясни, зачем эти мучения?
– Затем, что мы ее купили. Значит, должны выпить, хотя бы половину.
Я достала из сумки пакет и пересыпала в него попкорн.
– Не замечала раньше в тебе такой скаредности, – начала Клавдия.
Я уже шла к выходу, бросила в контейнер коробки, туда же полетели бумажные стаканчики с недопитой колой. Я приоткрыла дверь и осторожно выглянула. Ни души. Мы ходко устремились к машине.
– Билеты сохраним, никто толком не скажет, когда мы ушли.
– Лизка, скажи честно, он у тебя первый?
– Кто? – не поняла я.
– Покойник. Такое впечатление, что прятать трупы – твое хобби.
– Я поклонник детективной литературы.
– Слава богу, – выдохнула Клавдия, до меня не сразу, но дошло: ее переполняет радость, что «Порше» стоит там, где мы его оставили. Сизов тоже никуда не делся. Теперь предстояло самое трудное.
– Едем за город? – осведомилась Клавдия, садясь за руль.
– С ума сошла? Непременно попадем под камеры.
– Мы можем сказать, что по делам ездили.
– Можем. Но надо еще придумать, по каким делам и куда, а главное: прости-прощай алиби. Зря мы, что ли, на попкорн тратились.
– Куда ж его тогда?
Клавдия положила пакет на колени и машинально принялась есть попкорн.
– Выход один – оставить Сизова в городе.
– С ума сошла? – завопила она, подавилась и закашлялась. Пришлось треснуть ее по спине. – Покойника в городе выгружать… Да это… волюнтаризм!
– Еще какой. Но другого выхода нет.
– А если нас застукают? Обязательно застукают, это ж город. Кто угодно может появиться в любой момент. Плевать на алиби, поедем в лес.
– На бульварах камер точно нет.
– Есть.
– Одна, на углу Попова, но она не работает.
– Откуда ты знаешь?
Я достала из сумки ноутбук, запустила программу. Клавдия ерзала, горстями ела попкорн и с тоской смотрела на меня.
– Видишь, не работает, – разворачивая к ней экран, сказала я.
– Все равно… как мы его потащим?
У меня к тому моменту уже возникла идея.
– Я знаю, что делать.
– Да неужели?
– Будешь вредничать, оставлю тебя наедине с покойником. Вот здесь, – ткнула я пальцем в монитор. – Автобусная остановка.
Клавдия покачала головой и отвернулась, но словесно возражать не рискнула.
– За остановкой у нас что? – продолжила я. – Молодежный театр, который осенью сгорел. И теперь там реставрация. Но в интернете писали, там все глухо с начала весны. Выяснилось, что построить новый театр дешевле, чем отремонтировать старый. Начальство занято решением этого вопроса, а пока там, в лучшем случае, сторож.
– Который нас непременно увидит.
– Театр обнесли забором. Между ним и остановкой кусты, а слева к воротам идет дорога. Ну, не совсем дорога, но мы проедем.
– А на остановке люди, и сторож на стройке.
– Надо дождаться, когда автобус отойдет, и тогда выгружать.
– Господи, – забормотала Клавдия. – За что мне все это?
– Мы едем или нет? Дай лучше я за руль сяду.
Мы поменялись местами, Клавдия истово перекрестилась, и мы тронулись с места. Ехать было не так далеко, но я все равно отчаянно трусила. На словах все получалось совсем неплохо, но вездесущее «что-то пошло не так» никто не отменял. Нас могли заметить и сторож, и случайные прохожие. Менты, кстати, тоже могли остановить, но об этом я предпочла не думать. Зато кое о чем вспомнила.
– Надо его обыскать, – сказала я.
– Зачем? – испугалась Клавдия.
– Вдруг у него с собой документы? Их надо забрать, чтобы не сразу опознали. Заодно хоть что-то о твоем Сизове узнаем.
– Ничего я о нем знать не хочу, – взвилась Клавдия. – Я хочу поскорее забыть его, как страшный сон.
– Это вряд ли. Полезай назад и проверь его карманы.
– Он с борсеткой пришел.
– И где она?
– Где, где. Наверное, в прихожей.
– То есть мы оставили такую важную улику в доме?
– Я про нее даже не вспомнила.
– Карманы все равно надо проверить.
Матюгаясь, как извозчик, Клавдия перебралась назад и, приподняв плед, начала обыскивать покойника.
– Я здесь не помещаюсь, – тут же пожаловалась она.
– Надо было побольше машину покупать или худеть.
– Нет у него ничего в карманах.
– Ты хорошо посмотрела?
– Хорошо.
– Посмотри еще раз, нас может погубить любая мелочь.
Это подействовало, Клавдия прекратила материться и теперь обшаривала карманы, пыхтя от усердия.
– Ничего.
– Оставайся там, мы подъезжаем.
Впереди показалась та самая остановка, от нее как раз отходил автобус. Я свернула на дорогу, которая вела к воротам. Дорогой пользовались в начале ремонта, но сейчас забросили, и она успела порасти травой.
Я быстро огляделась. На остановке никого. На противоположной стороне улицы тоже. «Господи», – мысленно взмолилась я и сникла. О чем прикажете просить его? Удачно спрятать труп?
– Внимание, – пробормотала я, обращаясь не столько к Клавдии, сколько к себе. И затормозила.
Через несколько секунд я уже распахнула заднюю дверь, ухватила Сизова за ноги и потянула на себя. Клавдия героически мне помогала, выпихивая его из машины, затем выпорхнула, точно бабочка, и дернула Сизова за ноги с такой силой, что он махом оказался на земле.
– Закатываем его в кусты, – шепнула я.
На это ушло еще несколько секунд. Не глядя по сторонам, мы запрыгнули в машину и сорвались с места.
В себя я пришла минут через пять, когда на светофоре попытались проскочить на красный свет, а Клавдия завопила:
– Куда ты!
Я резко затормозила и повернулась к подруге.
– Как думаешь, нас кто-то видел? – спросила я.
– Не знаю. Надеюсь, что нет. Лизка, боюсь, меня хватит инфаркт раньше, чем за нами придут из полиции.
– В прихожей его борсетка, – напомнила я. – Нам еще от нее избавиться надо.
В особняк я входила, ожидая от судьбы любой пакости вроде таинственного исчезновения борсетки или появления отряда ОМОНа. Однако вокруг царило безмолвие, в доме тоже была тишина, а борсетка стояла под вешалкой в прихожей.
