Назад в космос - Дивов Олег (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Орангутан не сравнится с тем, что вы устроили со Степашковым.
– Не напоминай. – Феликс зажал рот рукой. Его тошнило от воспоминаний. Как вообще можно спасть с тем, кто фальшивит на соль-диезе? – Может, в космос?
Агата задумалась. Идея звучала бредово, но почему-то именно Феликсу очень везло на всяком безумии. Был в этой стареющей диве талант блистать в самых неожиданных обстоятельствах. Каждый раз он умудрялся выкрутиться из патовой ситуации, по-идиотски улыбаясь и хлопая накладными ресницами. А сейчас, когда страна переживала ренессанс космонавтики, почему бы и не попробовать.
– Знаешь, а это может сработать.
В голове Агаты родился план.
Заседание комиссии по планированию полетов было в самом разгаре. Горячие споры о целях две тысячи тридцать шестого года закончились, и председатель объявил следующую тему: партнерские программы и космический туризм.
Слово взял директор по развитию.
– Чтобы добиться коммерческой прибыли, мы должны за год отправить на НКС минимум четырех туристов. Предварительно это: Джонсон, Ротшильд, Зеленски и… Феликс.
По залу прокатился шепот, послышались смешки.
– Вы всерьез собираетесь подсунуть нам этого пернатого клоуна?! Все равно что в космос насрать! – возмутился руководитель Департамента пилотируемых космических программ – ДПКП.
– Вы удивитесь, но Феликс один из лучших кандидатов. У него техническое образование, он даже отслужил в радиолокационных войсках! Здоровье как у быка.
– Он же пережиток прошлого! О нем помнят вообще?
– Кто-то выложил в сеть записи его тестов, и они мгновенно стали вирусными, – ответил директор по развитию.
– О, я видел! Смешно до слез, – вставил председатель комиссии и сунул свой мобильный соседу. Тот уставился в экран и потихонечку начал сползать под стол от хохота.
Весь кадр занимала улыбающаяся ряха Феликса, а в углу бежали цифры, обозначающие скорость вращения центрифуги, в которой он сидел, и силу перегрузки, которую испытывает тело. Одновременно с тем, как увеличивались показатели, претерпевало метаморфозы и лицо Феликса. Улыбка расплывалась все шире, в больших карих глазах был детский восторг, но постепенно глаза все больше округлялись, а брови ползли вверх. Чем дальше, тем его раскручивало сильнее, круглые щеки начали сползать на одну сторону, и он стал больше напоминать хомяка, у которого что-то пошло не так. Но это было только начало. На высоких оборотах стал виден косметический скотч, которым, в отсутствие денег на операцию, пользовался Феликс для подтяжки лица. Как бы китайцы ни восхваляли свой продукт, но на такие нагрузки он рассчитан не был. Лицо удивленного хомяка постепенно приобретало черты перепуганного сенбернара. Нагрузка все увеличивалась, веки шлепали по выпученным глазам. Феликс кряхтел и попискивал, но кнопку «отбой» не нажимал. Когда тест завершился, изрядно потрепанный Феликс ощупал обвисшее лицо, сдул с лица прядь мокрых волос и тонким дрожащим голосом произнес: «И это все?»
Председатель оторвался от экрана:
– Показатели у него, между прочим, превосходные! Удивительно, учитывая его репутацию.
– Ну, это же цирк какой-то! – воскликнул руководитель ДПКП.
– Пользователи Сети организовали кампанию: «Запули звезду в космос!» и за три дня собрали полную стоимость полета! Это лучшая реклама нашего туристического направления.
– Предлагаю проголосовать, – сказал председатель комиссии.
Все участники на минуту уткнулись в рабочие планшеты, а потом на экране появилось табло результатов. Десять к трем в пользу Феликса.
– Ух и разозлится же Тимонов, – сказал руководитель ДПКП и сел на свое место.
К концу подготовки Феликс ненавидел тренажеры, воду, космос, но больше всего ненавидел Тимонова – капитана экипажа, с которым ему предстояло лететь. Феликса не так пугал сам полет, как осознание того, что он будет заперт в одном помещении с человеком, обладающим харизмой кирпича и тактичностью топора.
Тимонов не то чтобы был груб, но смотрел на певца со смесью жалости и презрения. Несколько раз Феликс порывался поговорить с ним по-мужски, но как только они оказывались вдвоем, позвоночник мгновенно превращался в кисель, а слова застревали в горле так, будто у них вырастали конечности, и они в вставали в распорку. В результате вместо пламенных обличительных речей Феликс жалобно попискивал.
И вообще в Звездном городке он чувствовал себя побитым жизнью псом, которого на старости лет пытались обучить новым трюкам. Заставляли бегать, приседать, прыгать, погружаться под воду. И дня не проходило без того, чтобы Феликс не подвергся какому-нибудь унижению со стороны Тимонова.
«Не кроши», «не ленись», «не шуми», «не душись».
И несмотря на то что Феликс был прекрасным учеником, одобрения капитана он так и не снискал.
Хуже, пожалуй, было только Мунь Луню – первому тибетскому космонавту, который был еще большим изгоем, чем Феликс. Он был лысый, маленького роста, постоянно мерз и оттого выглядел одиноким и несчастным. Вдобавок бедняга плохо говорил на английском. Феликс несколько раз начинал с ним беседу, но Мунь лишь таращил глаза.
Лишенный компании маленький азиат не знал, куда себя девать. Он мог часами изучать план интернациональной орбитальной станции, копаться в каких-то бумажках, а когда становилось совсем скучно, уходил подальше от всех и садился в позу лотоса, прикрывая глаза и отдаваясь грусти.
Феликс и сам был тонко чувствующей творческой натурой, но никто на этом свете не должен оставаться без друзей. Поэтому он объявил себя его главным русским другом и развлекал как мог. Чаще, конечно, сам жаловался ему на жизнь, но друзья для того и нужны, чтобы было кому часами рассказывать о тяжестях и невзгодах.
– Как твои дела, Мунь? – начинал беседу Феликс и, не дожидаясь ответа, продолжал: – Я как-то не очень. Хотя экзамен сдал на отлично. Это не потому, что я умнее остальных, просто с детства память хорошая. Цифры, схемы – это мое. Значение не всегда понимаю, а запомнить могу. А с песнями наоборот. О чем песня – помню, а слова вылетают. У тебя такое бывает?
Мунь сидел на полу спортзала в позе лотоса и косился на Феликса так, будто он мог от его взгляда испариться, как иллюзия.
– Бывает, – продолжил Феликс. – Мы вообще-то похожи. Народ нас не понимает. В Тибете протесты. Говорят, не место человеку в космосе. Грозят апокалипсисом. А разве ты много хочешь? Просто идешь за мечтой. Кто-то хочет стать космонавтом, кто-то фермером, сварщиком или продавцом. Я вот всего лишь хочу быть звездой. Разве это много? Я же заслужил! У меня ум, красота, талант. Мне завидуют, и от того предвзятое отношение. Вот тебе комиссия разрешила взять с собой талисман. – Феликс указал на длинную деревянную палочку, болтающуюся на груди Муня. – А мне не разрешили. Где справедливость?
Феликс повертел в руке огромную золотую звезду с буквой «Ф», инкрустированную камнями, и грустно вздохнул. Он даже не стал упоминать, что ему не позволили взять любимый брелок с беличьим хвостом, уютную шелковую пижаму с голубыми слониками, без которой он уже не мог уснуть, повязку на глаза с массажным охлаждающим эффектом, маски, бальзамы, даже любимые фиолетовые носки! Он едва смог сторговаться на серебристый комбинезон, и то потому, что Агата вписала его в условия контракта.
Вообще обитатели Звездного городка были людьми с причудами. Вроде люди науки, а ужасно суеверные. Какими только дурацкими вещами за это время не пришлось заниматься. Сажать дерево, смотреть старый фильм, торчать в кабинете Гагарина, а когда Феликс расписался на памятном постере черным маркером, Тимонов три дня вовсе с ним не разговаривал.
Феликс с нетерпением ждал полета, потому что хотел побыстрее сбежать из этой каторги.
В день старта космонавты в красивых новеньких комбинезонах «Роскосмоса» должны были выйти на небольшой балкон и помахать руками людям, собравшимся их проводить. На наблюдательной площадке нового космодрома для зрителей были оборудованы специальные трибуны. Билеты были дорогими, но на этот старт не осталось ни одного свободного места. Поглазеть на старт приехали в основном молодые люди. Несмотря на расстояние, встречный ветер доносил их смех и улюлюканье. Феликс слышал эти сладкие звуки через закрытые двери, и его сердце замирало. Как он соскучился по восторженной толпе.
