Алый флаг Аквилонии. Спасите наши души - Михайловский Александр (хорошие книги бесплатные полностью .txt, .fb2) 📗

– А я думаю, – сказала Марина Витальевна, – что все будет зависеть от того, кем окажется комиссар этой подводной лодки: борцом за идею справедливости или типичным троцкистом-начетником. В первом случае он станет нам верным товарищем, а во втором у нас с ним возникнут проблемы, которые Андрей назвал «идеологическим конфликтом». Крику по поводу всех наших порядков, а не только из-за веры в Бога, тогда будет столько, что хоть уши затыкай.

– Вот только не надо, товарищи, считать наших предков за идиотов, – проворчал Антон Игоревич, – начетчик никогда не будет иметь настоящего авторитета в коллективе, а его власть над людьми опирается исключительно на репрессивную машину государства. Без нее он никто, ничто и звать его «эй ты». Наглядный пример тому – господин Мергенов, сейчас отбывающий епитимью у отца Бонифация. Впрочем, я не стал бы делать по этому поводу скоропалительных выводов и готовиться к чему-то страшному. Наш гипотетический комиссар все же ходил на подводной лодке в боевые походы, а не проявлял свою власть из какого-нибудь безопасного места. Должен же он понимать, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

– Я опасаюсь, что конфликт может случиться еще до того, как «Медуза» вернется обратно к Большому Дому, – сказал Андрей Викторович. – Капитан Дамиано будет для советских подводников не непререкаемым авторитетом, как это должно для командира, а лишь причиной для дополнительного раздражения. А то как же: ведь он итальянец, а значит, враг. Я бы и сам пошел в этот поход, но опасаюсь, что, пока мы будем плавать туда-сюда, Посредник может подкинуть нам очередную каверзу.

– И не думай об этом, Андрей, – возразил Сергей Петрович. – В качестве нашего комиссара, по совместительству корабельного врача, в рейс пойдет доктор Блохин, а в подкрепление ему мы выделим Серегу с его подразделением. На хозяйственных работах от него все равно мало толку, а в походе он будет вполне на своем месте. И вообще, как-никак он у нас специалист по подлодкам. Когда девки расскажут, как он обошелся с итальянцами, для советских подводников он станет кем-то вроде поп-звезды.

– Согласен, – сказал главный охотник. – Серега в таких случаях – это как раз то, что требуется. А отцу Бонифацию следует подготовиться к синтезу христианских и коммунистических идей, ведь социальные вопросы в христианском учении были отражены достаточно поверхностно, что и позволило церкви в нашем прошлом дать такой резкий крен вправо.

– Я готовиться, – коротко ответил священник. – Наш теолог и на самом деле слишком много думать над сущность Христа, но почти ничего над его идея. Это надо решать.

– В таком случае, – сказал Сергей Петрович, – предлагаю завершить обсуждение подготовки спасательной экспедиции и перейти к текущим вопросам. В первую очередь, еще до полевых работ, нам необходимо организовать уборку прошлогоднего урожая крапивы…

5 апреля 3-го года Миссии. Пятница. Пять часов пополудни. Исток реки Босфор, азиатский берег, залив за мысом Анадолу, советская подводная лодка М-34.

Соблюдая осторожность (ибо бывают ситуации, что туда пойдешь и обратно уже не вернешься), капитан-лейтенант Голованов приказал бросить якорь в небольшом заливе на азиатском берегу истока исполинской реки. Местность тут выглядела совершенно иначе, чем в месте предыдущей стоянки. Если там пейзаж был равнинным, покрытым типичным для средней полосы смешанным лесом, то тут каменистые склоны холмов, поросшие жестким кустарником и кое-где прорезанные диагональными звериными тропами, уступами круто вздымались в небо. И лишь у самого уреза воды имел место узкий, два-три метра шириной, галечный пляж.

Но командира подводной лодки в этот момент интересовал совсем не берег, который для него был всего лишь деталью пейзажа, а гладь истекающей из Черного моря исполинской реки. Поэтому, стоя на рубке, капитан-лейтенант Голованов наблюдал за тем, как мимо бесшумно скользят исполинские массы воды. Здесь, где ширина Босфора чуть превышала морскую милю, движение воды еще было плавным и размеренным, и на глаз имело скорость около двух узлов, что для равнинной реки очень много. Хоть Волга, хоть Дон, хоть Днепр такую скорость течения воды имеют в сужениях и на перекатах, а тут пока только самое широкое и глубокое место бывшего пролива. Дальше русло будет и уже, и мельче, а течение, соответственно, быстрее. С этого места было видно, что примерно в миле от этого места в сторону Мраморного моря русло реки сужается почти вдвое, а течение резко ускоряется. Если бы лодка зашла за эту горловину, то вернуться обратно можно было бы только при полном напряжении дизеля. При этом акустик Тимченко докладывал, что слышит отдаленный тяжелый гул. Возможно, это шум воды на порогах или даже грохот водопада. Не зря товарищ Грубин призывал в этом неизведанном месте к осторожности, осторожности и еще раз осторожности. Лучше идти к точке рандеву пешком, чем сдуру упокоиться где-нибудь на дне.

Впрочем, в существование на Босфоре водопадов командир М-34 не верил, ибо имеющиеся у него детальные батиметрические[8] карты пролива нигде не указывали на резкие перепады глубин. А вот где-то ближе к Стамбулу (точнее, к тому месту, где в цивилизованные времена стоял этот город) пороги вполне могут иметь место. Чтобы выяснить это достоверно, необходимо сойти на берег и пройти весь Босфор ножками от истока до устья, по пути визуально привязываясь к известным ориентирам и сопоставляя карту двадцатого века с фактурой нынешнего времени. Дней за десять туда-обратно обернуться можно, и только потом, если разведывательная партия не обнаружит непроходимых для «Малютки» мест, можно будет попытаться пройти эту реку, разумеется, по возможности облегчив лодку от всего ненужного и отправив большую часть команды пешком.

– Значит, так, товарищи, – сказал командир, оторвавшись от созерцания речных вод, – надуваем лодку и разбиваем на берегу лагерь. Ответственный за порядок – товарищ Карелин.

– Что, товарищ командир, мы уже приплыли? – с некоторым разочарованием в голосе спросил лейтенант Чечкин.

– Да нет, товарищ Чечкин, город мы здесь основывать не будем, – под тихие смешки команды ответил капитан-лейтенант Голованов. – Но вы же видите, какая силища эта река Босфор. А вдруг там, впереди, пороги или перекат, на котором наша «Малютка» сядет с гарантией? Я же все-таки по первому образованию речник, и хорошо понимаю, какая сложная задача стоит перед нашей командой. Из начальных данных уже достоверно известно, что перепад высот между истоком и устьем у этой реки, которая возникла на месте пролива, в пять раз больше, чем у Невы, а объем протекающей воды, что видно уже на глаз, превышает невский во много раз. Поэтому, прежде чем соваться в пасть зверю, необходимо пересчитать его зубы. Завтра утром я, вы, комиссар Якимчук, старшина второй статьи Кругляков, старший краснофлотец Алифанов, краснофлотец Волохин, старшина второй статьи Дубов, старшина первой статьи Давыдов, а также старшина второй статьи Тимченко выступаем в разведывательный поход вдоль берега от истока до устья. А потом обратно. И срок нам на все дела – неделя, максимум десять дней… Старшим среди остающихся назначается воентехник Наумов, его заместителем – боцман Карелин. Товарищ Попонин, сообщите товарищу Грубину, что мы бросили якорь у истока Босфора и завтра с утра начинаем разведку местности.

При этом акустик Тимченко понимающе кивнул (мол, командир дело говорит), а комиссар Якимчук посмотрел на капитан-лейтенанта с таким недоумением, будто хотел спросить: «А меня-то за что, товарищ Голованов?». Тот ответил комиссару встречным взглядом – что, мол, как раз с тебя в первую очередь глаз спускать нельзя: кто его знает, что ты тут накомандуешь как старший по званию, оставшись без моего строгого присмотра. Нет уж, теперь до самого конца вместе – и в пеший поход, и, если понадобится, на морское дно. Капитан-лейтенант уже твердо решил, что в случае положительного результата разведки он лично поведет М-34 на прорыв, имея на борту самую минимальную команду и… комиссара, а остальные пойдут пешком вдоль берега под командованием лейтенанта Чечкина. По-другому нельзя. Если лодка все же разобьется, то выживет хоть кто-нибудь.