Колдовские страсти - Жукова-Гладкова Мария (книги бесплатно полные версии txt, fb2) 📗
Папа с мамой прикинули, пропадали ли у них в последнее время деньги (до ограбления квартиры), решили, что если суммы были некрупными (по меркам папы – компьютерного короля), то они могли этого и не заметить. Значит, кто-то хотел снять слепок ключей дочери?
Возник только один вопрос: когда Катя успевала бывать в этом притоне, если в последнее время усиленно изучала дома китайскую культуру и ее было не выгнать на улицу? Отец помчался в гимназию, где выяснил, что раньше Катя частенько прогуливала занятия, о чем папе-благодетелю, жертвующему школе компьютеры, боялись сообщать, а в последнее время, наоборот, очень серьезно взялась за учебу.
Турчинский не знал, что думать. Катя пребывала в депрессии, на его вопросы отказывалась отвечать, только иногда огрызалась фразой типа: ты лишил меня смысла жизни.
Гипнолог из элитной психушки пришел к весьма своеобразным выводам. Девочку в самом деле в свое время посадили на какой-то наркотик – скорее всего, она что-то нюхала, так как все вены оказались «чистыми». Подсела она недостаточно глубоко, так что, возможно, сама поняла, что ей надо как-то выходить из этого состояния – и она, к ее счастью, нашла другое увлечение: китайскую культуру. Например, некоторые алкоголики, бросив пить, начинают горстями есть всякие лекарства. Катя, перестав употреблять наркотик, слишком увлекалась новым предметом: отсюда и фиксированность на нем, и невозможность обнаружить наркотик в крови – девочка уже давно его не принимала.
– А сама Катя? – спросила я. – Она сама что-то сказала? Эти элитные психологи, гипнологи и кто там еще из нее хоть что-то вытянули? Ведь, насколько я понимаю, она должна была рассказать под гипнозом и про притон, и про то, что принимала?
Зойка криво усмехнулась, потом сообщила:
– Из нее ничего не вытянули. Ни-че-го!
– То есть?
Насколько поняла Зойка, знакомая с азами психотерапии и в редких случаях сама занимающаяся гипнотической практикой, Кате или заранее установили в голове барьер (более сильный гипнотизер, чем нанятый папой), или голову заранее очистили. Хотя кто мог предположить, что папа так рьяно возьмется за дело?
– В общем, можно сказать одно, – сделала вывод Зойка. – Работал высококлассный специалист. Вопрос: зачем? Зачем кому-то понадобилась именно Катя?
– Но если папа – компьютерный король, как ты говоришь… – протянула бабушка.
– У пяти других моих клиентов доходы не тянут и на сотую часть папиных.
– А ты уверена, что их дети ходили туда же, что и Катя Турчинская? – спросила я у Зойки.
– Похоже, что, во всяком случае, двое – точно туда.
Соседка назвала студента, читавшего примерно те же книги, что и Катя, и еще одного мальчика, который занимался под руководством молодого китайца.
– Совпадений многовато, – сказала Зойка.
– А, по-моему, так связь весьма туманная, – высказала свое мнение Анна Ивановна.
Я, честно, пока не знала, к чьему мнению присоединиться, и промолчала. Зойка же продолжала рассказывать про бизнесмена Турчинского.
С полученной от китайца кассетой он отправился в милицию, наконец решив подключить к делу официальные инстанции. Но немного опоздал: в предыдущую ночь поступила наводка как раз на ту квартиру, что была заснята на пленке. Возможно, истинные хозяева после интереса китайцев решили, что точка засвечена, и решили ее сдать, не поскупившись на столь щедрый подарок для органов.
Милиция взяла там только нескольких наркоманов, не годных даже для допроса нашими ментами.
У папы и в органах имелись свои люди. Он попросил их «прокачать» информацию по «Китайскому культурному центру». Оказалось, что он официально зарегистрирован, а занимающиеся там дети, подростки, молодые люди и, главное, их родители отзываются о нем только положительно. Более того, основную массу отзывов можно назвать даже хвалебными.
– Ну и прекрасно, – сказала бабушка. – Дети занимаются, причем бесплатно, если я тебя правильно поняла.
Зойка кивнула.
– А Кате они, возможно, только помогли – если от притона отвадили. Не понимаю, чего ты завелась?
– А ты понимаешь, Таня? – повернулась ко мне соседка.
Я вздохнула, съела бутерброд для усиления мыслительного процесса, потом заявила:
– Знаете, что меня смущает?
Анна Ивановна с соседкой внимательно слушали.
– Почему бесплатно? Кто такой филантроп? В наше время? Центр же этот не арабские шейхи содержат, а Китай, насколько мне известно, находится не на самой высокой ступени развития и по доходам населения здорово отстает от развитых стран.
– Кстати, Турчинский не выяснил, на чьи деньги он существует. Ну или мне забыл сказать, – вставила Зойка. – Извини, Таня, – добавила. – Продолжай.
– Предположим, его спонсирует какой-то китаец, если это «Китайский культурный центр».
Зойка кивнула, бабушка молча слушала.
– Им что, у себя в стране деньги некуда вкладывать? Зачем им их вкладывать в обучение наших подростков? Чему бы там ни было. Они беспокоятся о проблеме занятости детей у нас? О наших наркоманах? Значит, им это зачем-то нужно. Ну не верю я в филантропию, и все тут. Не верю!
– То же самое сказал и Турчинский, – сообщила Зойка. – И я, сирота, к вам двоим присоединяюсь.
Бабушка пожала плечами.
Я спросила, как Катя себя чувствует сейчас и чем занимается.
– То в депрессии, то вроде бы ничего. В гимназию ходит, а вечерами дома сидит под зорким родительским оком и никуда не стремится. Папа с мамой довольны. Верят и надеются, что депрессия пройдет.
– Турчинский еще что-то предпринимает?
– Что? – удивленно взглянула на меня Зойка. – Все, что было можно, он уже сделал. Главное: дочь больше никуда не ходит и выглядит лучше – это я уже от себя могу сказать. Турчинский дальше копать не станет. Ему не надо. А вот другим людям надо. В особенности тем, у кого дети пропали. И еще могут пропасть. Разбираться надо, тетки. Зло из этого центра треклятого идет, – уверенно заявила соседка. – Если бы с дочкой компьютерного короля единичный случай был, я бы поверила про притон. А так не верю. Ну не верю, и все. Эти узкоглазые что-то замыслили в нашем городе.
– Если замыслили – то понятно что, – вдруг высказала свое мнение Анна Ивановна.
Мы с Зойкой в два голоса уточнили, что именно ей понятно.
– Сажают на иглу. На неизвестный отечественной науке наркотик. Чтобы потом качать деньги. Ясно как божий день. Про секты всякие у нас по телевизору часто говорят. И в газетах пишут. Ну то есть раньше писали, пока мы их получали. Я помню, сама читала. Ставят в зависимость – а потом люди им несут последнее. И квартиры завещают, вместо того чтобы родственникам оставить. А всяким элитным клиникам и врачам я не верю. Там в основном деньги дерут, а лечить разучились.
– Но куда дети потом исчезают? – спросила мою свекровь Зойка. – Вы помните, что я говорила? Ко мне приходили родственники исчезнувших подростков. Если бы сажали на наркоту, то дети бы таскали что-то из дома, а ведь ничего не пропадало! Да и остальные-то семьи – не чета Турчинским. С ним-то – ясное дело. Смысл имело. И рисковать, и доченьку обхаживать. Но ведь таких пап – единицы. И детки у них, как правило, под присмотром. Это у одной конкретной мамы голова отстрелена, она то по массажам, то по таким салонам, как у меня, бегает, а другие-то за детьми следят, да и Ритка, надо отдать ей должное, довольно быстро заметила, что с Катькой что-то не так. Но основная масса приходящих ко мне клиенток – не жены новых русских. Тетки, я повторяю: мне кажется, что всех этих детей обрабатывают для какой-то цели… Не знаю какой. Но черной, неблагородной, в общем, плохой.
Мы с Анной Ивановной переглянулись и глубоко задумались, потом я посмотрела в глаза соседке и уточнила, что она хочет от нас. Она нас просто в известность зашла поставить? Выговориться хотела? Камень с души снять, потому что людям в данном случае помочь сама не может? Или у Зойки есть какой-то конкретный план, в котором отведена роль и нам с бабулей?
