Хотите быть герцогиней? - Дэр Тесса (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗
– Вот как?
– Да. Закройте глаза.
Эмма повиновалась. Сердце стучало в груди все громче, а ожидание все затягивалось.
Ничего…
Она выставила себя дурой, а он над ней посмеялся. Он передумал. Насчет поцелуя. Насчет нее. Насчет всего. Она была готова открыть глаза, бежать из этой комнаты, соорудить баррикаду из подушек, книг и кошек, чтобы спрятаться за ней до конца своих дней, когда…
Его ладони обхватили ее лицо – шершавые, властные. И в тот миг, когда она думала, что вспыхнет пламенем от жестоких подозрений, его губы коснулись ее губ.
И что-то сдвинулось в ее душе. Потайной карман желаний, который она накрепко зашила много лет назад, – его поцелуй разорвал швы. Хлынул поток чувств, готовый поглотить ее без остатка. Волна страсти, желания и…
И еще нечто такое, чего она не хотела признавать, не то чтобы дать название! Позже она, без сомнения, поразмыслит над этим. Ее цепкий ум ничего не оставит без внимания. Но пока его губы соприкасались с ее губами, она могла гнать от себя это страшное признание.
Если бы этот поцелуй мог длиться вечно!
Глава 6
Надо с этим покончить, твердил себе Эш. Коснуться губами ее губ да сосчитать до трех – нет, до двух, – и хватит глупостей. Наверное, глупо идти у нее на поводу, но он решил, что формальный поцелуй скорейшим образом положит конец неприятному разговору.
Однако в результате этого поцелуя он только потерял над собой контроль.
Ее губы были мягкими, теплыми, сладкими. Свежими, как фруктовый пирог. Он чувствовал, как силы покидают его, хотя в иных местах он, напротив, становился твердым. Эмма играла на струнах самых разных его чувств, но он не мог определить, каких именно. Поцелуй запустил в его мозг тонкие щупальца безумия, лишающего его возможности думать и контролировать ситуацию.
Считать.
Как долго их губы соприкасались? Возможно, не дольше двух ударов сердца. Или трех? Или тысячи? Теперь ему было безразлично.
Ее щеки пылали под его ладонями, и он принял этот жар как признак смущения или раздражения. Но она не отпрянула. Напротив, придвинулась ближе и положила руку ему на плечо. Под сюртуком она словно гладила его шрамы, а заодно гнала прочь ту боль и горечь, что скрывались под израненной плотью. В его теле разворачивалась спираль ощущений, как ураган в безводной пустыне, который подхватывает сухой песок и швыряет его в небесную высь.
Все было неправильно. И все было так, как должно. Теперь все было возможно!
Он оторвался от ее губ, но не мог отвести взгляд от ее лица. Прошли долгие секунды, пока Эмма не открыла глаза, будто упиваясь потрясающими ощущениями, впечатывая их в память, наслаждаясь ими.
Проклятый дурак, зачем он уступил и поцеловал ее? Он не подумал, что после первого поцелуя мужчина обычно жаждет второго.
И следующего. А потом еще. И с каждым поцелуем его страсть только разгорается.
Он получит ее позже, в постели, и будет делать это часто. Но так, как сейчас, – это не повторится. Больше не ощутит он этой робкой сладости там, где его губы соприкоснулись с ее губами. Вкус ожидания и надежды на большее.
Он отпустил ее и сделал шаг назад. Она покачнулась, обретая равновесие.
– Благодарю вас.
«Это было моим наслаждением, – подумал он. – Только моим. И я никогда ей этого не прощу».
– Обед в восемь, – сказал он.
Когда Эмма вышла из гостиной, она увидела, что в холле ее ожидает вся прислуга Эшбери-Хауса. Хан представил ей и назвал по имени каждого из собравшихся, хотя Эмма была уверена, что никого не запомнит. Слуг было слишком много: экономка, кухарка, горничные первого этажа, горничные верхних этажей, девушки-посудомойки, лакеи, кучер, конюхи.
– Мэри будет прислуживать вам в качестве личной горничной. – Хан указал на улыбающуюся молодую женщину в накрахмаленном черном форменном платье. – Мэри, проводите герцогиню в ее покои.
– Да, мистер Хан. – Энергия так и била из девушки ключом. – Прошу сюда, ваша светлость. – Когда остальные уже не могли их услышать, Мэри принялась трещать без умолку: – Я так рада, что вы появились в доме! Мы все так рады.
– Спасибо, – сказала весьма озадаченная Эмма.
Конечно же, опытная горничная сочла бы себя оскорбленной, если бы узнала, что ее приставили служить герцогине, которая всего четверть часа назад была простой портнихой.
– Не сомневайтесь, зовите нас, если что. Мы здесь, чтобы служить вам всеми силами.
– Вы очень любезны.
– Любезность? – удивилась Мэри. – Вовсе нет, ваша светлость! Ясно как день, что вы куда лучше этой жуткой мисс Уортинг. Как только герцог в вас влюбится, все в доме пойдет на лад.
– Погодите. – Эмма остановилась посреди коридора. – Говорите, как только герцог в меня влюбится?
– Ну да, разумеется. – Мэри прижала обе руки к груди. – Как было бы замечательно, если бы это случилось всего через несколько дней! Но, может быть, хватит и одной ночи. Хотя, полагаю, более вероятный срок – несколько месяцев. Нельзя слишком опережать события.
– Боюсь, вы все не так поняли, – сказала Эмма. – У нас не любовный союз и, могу вас уверить, никогда таковым не станет, ни через несколько дней, ни через несколько месяцев. Этому никогда не бывать.
– Ваша светлость, никогда так не говорите. Это непременно должно произойти. – Мэри оглянулась по сторонам, прежде чем продолжить: – Вы не представляете, как мы тут мучаемся. С тех пор как герцог вернулся домой израненным, он страдает. И от этого стала невыносимой и наша жизнь. Он никогда не покидает дом, никогда не принимает гостей. Просит кухарку готовить только самые простые блюда. Слугам кажется, что о них позабыли, им тоскливо, как тоскливо и одиноко самому герцогу. Но главное – мы все находимся в услужении у человека, чье настроение меняется от темно-серого до черного. Мы, все мы, рассчитываем на вас. – Она взяла руки Эммы и горячо стиснула. – Вы – наша единственная надежда. И, осмелюсь сказать, единственная надежда нашего герцога.
О святые угодники! Это как-то… неожиданно. Эмма даже не знала, что ответить. Она-то пыталась сохранить хоть каплю оптимизма ради собственного будущего (добавьте сюда и лучик надежды для мисс Палмер), а оказалось, что у нее десятка два слуг, которые тоже ждут, что она станет их спасением.
– Я так в вас верю, ваша светлость! – Просияв улыбкой, Мэри распахнула дверь в роскошно обставленную комнату. – Теперь это ваша личная гостиная. Через ту дверь вы попадете в ванную. За дверью напротив ваша спальня, а за ней – гардеробная. Наверное, мне лучше оставить вас ненадолго, чтобы вы могли осмотреться? Вам стоит только позвонить, и я приду помочь вам одеться к обеду. Я могу предложить столько разных способов уложить вам волосы! – И горничная исчезла, взмахнув рукой и быстро присев в реверансе.
Эмма отнюдь не жаждала остаться в одиночестве. Каморка под крышей, в которой она жила последние три года, целиком бы уместилась в ее новой гостиной. Должно быть, требуется гора угля, чтобы ее протопить. Не чувствуй она себя так глупо, могла бы приставить ладони ко рту и прокричать собственное имя – просто для того, чтобы проверить, не раздастся ли эхо.
Эмма бродила по комнатам, рассеянно рассматривая один роскошный предмет обстановки за другим. Она даже опасалась, что не осмелится ими пользоваться.
В спальне все было готово, все разложено по местам – те немногие вещи, что она привезла с собой, и множество предметов роскоши, которых у нее никогда не было. Свежие цветы, несомненно, из оранжереи. На туалетном столике она нашла щетку для волос в серебряной оправе и ручное зеркало. Постель была заправлена свежим, как следует выглаженным бельем.
О господи, постель…
Но сейчас она не могла об этом думать.
Ее единственное платье, хоть как-то подходящее для официального обеда, тоже было выглажено и ожидало хозяйку. Хоть бы никто не заметил, что это просто кусок довольно старого шелка, который она использовала, чтобы упражняться в новых фасонах. Линия талии несколько раз то поднималась, то опускалась. Подол отделывался оборками, которые потом снова отпарывались. Отделка лентами менялась на кружева. Едва ли это платье можно было назвать нарядным, однако ничего другого у Эммы не было.
