Вернуть Боярство 14 (СИ) - Мамаев Максим (читать книги онлайн без сокращений .txt, .fb2) 📗
— Иссар, руннаир!
Один из древнейших языков мироздания, язык, на котором говорили существа, построившие величайшую магическую цивилизацию во всей ведомой истории вселенной, те, от кого не осталось даже названия, разумные, которым хватило храбрости или глупости бросить вызов Эдему — и не нынешнему, что лишь бледная тень былого могущества, а былому. Месту, которое еще совсем недавно на тот момент оставил Творец-Всесоздатель, доверив заботы о нем своим вернейшим слугам — Ангелам. Центру мироздания и ярчайшей жемчужине, оберегаемой сотнями Архангелов вместо семерых в наши дни…
Магия Забытых — это ведь не только моя Черная Молния, как начал понимать я. Это и многое иное, что я, видимо, так и не сумел толком приспособить — за редким исключением, одно из которых сейчас намеревался проверить. Перед вытянутой и поднятой ладонью левой руки сформировались плавные, изящные буквы давно мёртвого языка, сложившись в два коротких слова — и я уверенно приложил её к стенке разноцветного вихря.
И Хаос, почти всемогущий, почти неудержимый, непредсказуемый Хаос дрогнул. Вихрь перекрутился словно в агонии, в барьеры моего разума ударила ментальная атака — словно крик боли умирающего зверя, из Источника щедрым потоком хлынула мана, за несколько секунд истратив треть от общего резерва — втрое больше, чем я потратил за весь этот день — но главное было сделано. Разноцветный вихрь опал, я получил новые знания об использовании языка забытых и теперь было самое время полюбоваться, как эта четверка справится уже с моим ударом…
Глава 4
Одно из самых эффективных среди моих боевых заклятий седьмого ранга, Коготь Небес, рухнуло на окружавший четверку циньских магов купол. Протянувшийся от самых небес до земли столп белой молнии имел около полутора десятков метров в обхвате, своим светом раскалывая, изгоняя и без того настрадавшийся от света и грохота предыдущих боевых заклятий ночной мрак. Уходящий в неведомую небесную высь поток чистой, концентрированной ярости неба осветил всё на десятки километров вокруг. И в отличии от природных, естественных молний, чей срок жизни — лишь краткое, неуловимое мгновение, за которое они отдают миру всю свою мощь, ярость и красоту, моё творение гаснуть пока не собиралось.
Земли вокруг четверки вражеских чародеев не осталось моментально — излишки Когтя, невольно бившие за пределы восьмиметрового купола, начисто выплавили, выжгли несчастную землю, создав вокруг циньских боевых магов настоящий ров. Причем глубина его исчислялась десятками, а то и больше, метров, а края этой чудовищной ямы стекали вниз потоками кипящей лавы… Или даже магмы — ибо жар Когтя Небес явно на два порядка превосходил жар Золотого Пальца, что использовали против меня враги.
И несмотря на всё это, несмотря на всю мощь и мастерство, ушедшее на этот удар, фиолетовый купол устоял. С каждым мгновением мощь моего заклятия стремительно падала, соединивший небо и землю столп белой молнии источался — но творение неведомых мне артефакторов, черпающее щедро даруемую ему хозяевами ману, сумело выстоять. И одним лишь количеством доступной маны подобное не объяснить — магия высокого ранга на то и высокого, что в ней количество вбуханной в заклинание энергии далеко не единственный фактор, определяющий победителя. Пусть маны у вражеского барьера явно было больше, чем я сумел вложить в Коготь Небес, но не будь само вложенное в артефакт заклинание по настоящему сложным и эффективным, Коготь бы справился. Он, вообще-то, рассчитан именно на такие вот ситуации, когда нужно одним мощным ударом вскрыть черепаший панцирь ушедшего в глухую оборону противника.
Прежде, чем действие моего заклятия окончательно сошло на нет, я перехватил Копье Простолюдина поудобнее. Вот теперь уже действительно пора заканчивать… Удар Грома и Молнии в данной ситуации подойдет идеально.
Крылья из Желтых Молний, поле из Фиолетовых разрядов вокруг, Синие, что побежали по телу, наделяя его дополнительной мощью и скоростью реакции, Зеленые, что позволяли не переживать о грядущей перегрузке тела, Красные, что заискрили вдоль Копья, и Золотые, что в равной степени слились с каждой из них, усиливая все предыдущие аспекты. Никогда ещё в этом мире я не исполнял этот прием с такой мощью…
За миг до того, как я рванул в атаку, в сознание ткнулось мысль-просьба от Копья. Хмыкнув, я не стал запрещать и направил мысль-разрешение — и на острие, добротном тридцатисантиметром остром клинке, вспыхнуло белое пламя, странное и до сих пор мной толком не изученное собственное заклинание моего оружия. Что ж, ни с чем не конфликтует вроде — так отчего бы не провести полевые испытания, раз выпала такая оказия?
Они попытались помешать мне добраться до себя. Оставив подпитку барьера на тройку Старших Магистров, Архимаг ударил мне навстречу, ударил зло, не щадя себя, щедро зачерпывая уже даже собственную жизненную энергию и вкладывая её в жгучее, разъедающее саму магию пурпурное пламя — но последняя карта в рукаве не сумела изменить исход схватки. Мои Фиолетовые молнии обладали схожим с пурпурным пламенем свойствами, и окружающее меня поле разрядов не позволило огню даже добраться до остальных молний. Я просто пролетел прямо через тугой поток пламени, подобно сияющей комете, Копье Простолюдина ударило в барьер.
Этого многострадальный купол уже не выдержал. Следом за потоком молний, обрушившихся на четверку чародеев, пришел ещё и мощнейший акустический удар — Удар Грома, и это стало последней каплей. Разрушенные молниями последние защитные заклятия ещё успели принять на себя часть ущерба от Грома, но даже оставшегося хватило, что бы Старшие Магистры рухнули на землю, как подрубленные, лишившись сознания и истекая кровью из глаз, ушей и носа.
Архимаг оказался крепче своих подчиненных — закашлявшись кровью, он сделал два шага назад, но всё же устоял. Ненадолго — пятка моего копья, усиленная простеньким заклинанием, ударила его в лоб, отправив в царство грез следом за товарищами. Не теряя времени, я наложил на каждого по несколько заклятий — Паралич и Сон, а затем достал специально приготовленную прочную, артефактную флягу, в котором плескалось зелье антимагии. Как раз рассчитанное на Архимагов… И, само собой, на Старших Магистров действующее ничуть не хуже, чем на чародеев седьмого ранга.
Простенькое заклинание управления жидкостью — и вся четверка на ближайшие шесть-восемь часов надежно лишена практически любых магических способностей. Так, а что там у моих друзей-товарищей?
Ну, собственно, как и следовало ожидать — у этой парочки всё было более чем прекрасно. Подхватив заклинанием четверку бессознательных тел, я полетел к оставленному мной холму и уже подлетая разглядел результаты.
Организованного сопротивления противники оказать, очевидно, не сумели. Из одиннадцати Младших Магистров девятеро уже лежали на холме — окровавленные, израненные и без сознания, но тем не менее живые. Учитывая же их высокие ранги, жуткие с виду ранения, гарантированно смертельные для неодаренных и даже слабых магов, для этих господ особой угрозы не представляли. Такое за недельку даже без лечение заживет, так что копыта никто явно не откинет.
Из тройки Старших Магистров двое тоже были ранены и без сознания, но вот третий всё ещё сопротивлялся — здоровенный металлический Доспех Стихии с парой водяных плетей пытался сопротивляться Смолову, что вырывал из бедолаги целые куски металлического тела сотканными из воздуха громадными когтистыми лапами. Причем делал он это, находясь на расстоянии в сотню метров — Петр делал нужное движение рукой в воздухе, прямо перед собой, а покорная воле Архимага и его контрактора-элементаля стихия просто формировалась в здоровенную конечность, отрывала кусок «плоти» Доспеха и рассеивалась, отшвырнув его в сторону. Что бы в следующий миг возникнуть с новом месте и повторить всю процедуру вновь…
Когда я перевел взгляд на свою родственницу, та как раз закончила свой бой. Я так и не успел понять, что именно умел сошедшийся с этой дамой бедолага — тот десяток секунд, что я глядел на происходящее, с её стороны бушевало, уходя на добрые семь десятков метров вверх яркое, злое пламя, покрывая всё на несколько десятков метров вокруг. И когда оно опало, Ярослава держала бессознательного, лишившегося абсолютно всей растительности на лице циньца лет сорока в покрытых сплошным слоем гари и копоти доспехах. Держала за шею, с такой небрежностью, будто то был куль с мукой, а не ценный пленник. Да уж, тетка в своем репертуаре… А ведь с виду и не скажешь, что эта статная красавица — такая машина разрушения всего и вся на поле боя.
