Сто имен любви - Мэй Сандра (книга жизни txt) 📗
После этого началось и вовсе несусветное. Ведомый Джеральдиной Томасиной «мерседес» – то есть вел его, разумеется, разбойник Рокко, Эбби работала штурманом – с трудом втиснулся в узкие переулки Старого города и с рычанием стал пробиваться туда, где располагались сувенирные лавочки и антикварные магазинчики. Зато здесь Рокко Сальваторе полностью признал свое поражение. В неприметном на вид салоне они выбрали изумительной красы розы и лилии, а в ожидании букета зашли в соседнюю лавочку и приобрели пухлых кремово-розовых ангелов.
Ангелы были смешные до потери сознания, у них были крылья из настоящих перьев, розовые пятки и круглые животики, а еще они были мальчик и девочка и держались за руки. Рокко Сальваторе в своей реальной жизни ни за что не зашел бы в этот дорогой магазин для богатых бездельников, но высокий класс ангелов признал безоговорочно.
В ожидании букета они присели за столик в кафе. Рокко посмотрел на часы и кивнул сам себе.
– Нормально. Полчаса у нас есть. Кофе выпьем?
– Ага. В смысле – да.
Еще некоторое время он просто изучал ее, а потом спросил небрежно:
– Ну, Джеральдина Томасина, может быть, познакомимся поближе? Как вы проводите свое свободное время?
– Э... А... Ну... Вообще-то у меня его мало. Но какое есть – как все провожу. Читаю. Смотрю телик или видео. В кино... давно ходила.
Рокко серьезно кивнул. Сам он не мог похвастаться подобными достижениями. Книжки читать ему было некогда, да и не принято как-то в его кругу. Нынешнем, ясное дело.
– Кино я тоже люблю и тоже давно ходил. А что ты смотришь по телику?
Эбби панически вспоминала телепрограмму. В последний раз телевизор в ее доме включался полгода назад.
– Ну... как его... «Колесо удачи»!
– Ого! Ты прям интеллектуалка. Даже боюсь спрашивать, какие темы тебя особенно привлекают в этой передаче.
Эбби нахмурилась. Судя по всему, он над ней издевается, а этого Эбби не любила.
– Вот и не спрашивай. Лучше поговорим о деле. Ты точно не пойдешь за диском сегодня ночью?
– Я же сказал, твой парень может оказаться дома...
– Он не мой парень!
– Это замечательно, но в данный момент роли не играет. Если он дома – зачем к нему лезть? Я наведаюсь к нему завтра, часиков в одиннадцать, когда он будет, как ты говоришь, на работе. Кстати, где он работает?
Эбби Лаури едва не брякнула точный адрес лаборатории, но тень Рекса Стаута вовремя и укоризненно погрозила ей пальцем с небес, и Эбби неопределенно буркнула:
– В районе Нуэва Эспаньола...
К счастью, разбойник Рокко был темным и необразованным мафиози и потому не связал Нуэва Эспаньола с единственным, не считая заповедника на озере Эри, местом, где мог бы работать Майки Саллинг, – с Институтом астрофизики и космологии. Рокко кивнул и спросил совершенно о другом:
– Почему ты так волнуешься за этот диск?
– Потому что... потому что его не должно быть в природе!
– Это что, твои неудачные кинопробы?
Эбби едва не поперхнулась кофе.
– Ничего подобного! Я что, смахиваю на идиотку?
– А что, только идиотки снимаются в кино?
– Нет, но... Короче, я не снималась в кино.
– Хорошо-хорошо-хорошо. Да тебя с таким именем и не взяли бы.
– Слушай, что ты пристал к моему имени? Я сама лично знаю одну Эстевес, двух Авраамий и трех Шакир, одна из которых поет на эстраде.
– Эту я тоже знаю, но Шакира Джеральдине Томасине и в подметки не годится.
– Хорошо. Я – не Джеральдина. Доволен?
– Неджеральдина длиннее еще на две буквы.
– Господи, что ж за наказание такое... Хорошо! Меня зовут Эбби.
– Практически сокращенная Томасина, если не придираться...
– Между прочим, нам сигнализируют из цветочного магазина. Букет, видимо, готов.
– Что ж, тогда пошли.
– Пошли.
Они шли по узкому тротуару след в след, и Рокко Сальваторе с восхищением смотрел на колебательно-вращательные движения, производимые его спутницей. Маттео не прав, она вовсе не тощая, даже скорее наоборот. Крепенькая, ладная, с очень женственной фигуркой, которую выгодно подчеркивают развевающиеся одежды. Слава богу, каблуки она не надела, так лучше...
Эбби Лаури изо всех сил старалась скользить невесомой походкой. Тому были две причины, обе важные. Во-первых, разбойник смотрел на нее сзади. Она практически физически ощущала его оценивающий взгляд, от которого чесалось под лопаткой.
Во-вторых, подлые туфли-балетки все больше напоминали испанский сапожок. Обманчиво-хрупкая их внешность скрывала жесткую, неразмятую кожу и неудобную колодку, в результате каждый шаг отдавался у Эбби в спине дикой болью, а стиснутые пальцы на ногах онемели. Если в «Шератоне» выяснится, что угощение подали а-ля фуршет, то бишь стоя, – она сдохнет, как рыбка в банке.
Физические страдания всегда влекут за собой некоторую меланхолию, и Эбби Лаури уже совсем не хотелось тусоваться в шикарном ресторане. Она с тоской мечтала о своем ноутбуке, тапочках, растянутой футболке – и прежней безгрешной жизни, в которой нет ни мерзавца Саллинга, ни грехопадения, ни криминальных элементов.
Ничего, завтра Рокко достанет диск, и все закончится. Она сможет вдохнуть полной грудью и вернуться к любимым пульсарам, а Рокко навсегда исчезнет из ее жизни, вернувшись на большую дорогу.
При этой мысли стало совсем тоскливо. Эбби Лаури вдруг снова вспомнила тот поцелуй в баре – и немедленно занервничала. Что ж это такое, прямо нимфоманка какая-то. Сначала ее угораздило связаться с Саллингом, а теперь вот она испытывает недостойное влечение к разбойнику с большой дороги.
В результате оставшийся путь до «Шератона» Эбби Лаури проделала в гордом и трагическом молчании, глядя прямо перед собой и надув губы. Рокко косился на нее, но с разговорами не приставал.
«Шератон» блистал и переливался всеми огнями. Шикарные автомобили всех сортов так и шныряли туда-сюда, а на высоком крыльце толпилась сверкающая и переливающаяся масса людей. Мужчины были в строгих костюмах, зато женщины напоминали райских птиц. Эбби слегка оробела и крепче прижала к себе поролоновых ангелов.
– Рокко... может, мы незаметно положим подарочек, а? Тут небось принято виллы с яхтами дарить...
– Дареному коню в зубы не смотрят. Кроме того, у нас вполне пристойный букетик, так что не комплексуй. Пошли, сейчас начнется.
– Что начнется?
– Бракосочетание.
– А как же церковь? Мэрия, в конце концов...
– Прошлый век, Томми Джерри. Теперь все женятся на открытом воздухе.
С этими словами разбойник крепко прихватил Эбби под локоток и повлек в самую гущу гостей.
При виде невесты Эбби пришла в восторг. Девушка была молоденькая, ужасно хорошенькая, а платье на ней было... в общем, все, что снится девочкам про принцесс, золушек на балу и Бритни Спирс, воплотилось в этом белоснежном облаке из кружев, шелка, атласа и жемчуга. А вот жених разочаровал – был он щупленький, все время глупо смеялся и наряжен был в костюм с люрексом – то есть, может, это и парча была, кто его знает, но смотрелось именно как люрекс.
Эбби скосила глаза на своего спутника и со вздохом призналась самой себе, что разбойник Рокко Сальваторе выглядит совершенно роскошно. Ему бы в женихи...
Черный цвет ему идет – сил нет. Белоснежная рубашка лишь подчеркивает загар, на бронзовом лице горят углями черные глаза, и в их дьявольском огне сгорает сердце несчастной нимфоманки-астрофизички Эбби Лаури.
В конце концов, неприлично так хорошо выглядеть – при его-то профессии! И целоваться так...
– Джетти! Что с тобой?
– А? Что? Чего со мной?
– У тебя рот открыт и глаза к носу скошены, расфокусируйся. Пойдем выберем себе место в задних рядах.
– Почему в задних? Я хочу на невесту посмотреть.
– О женщины... Ладно, но тогда мы можем попасть в самую середину банкетного зала и не сумеем свалить по-тихому.
– Мы что, даже не поедим?!
– Господи, ты еще и обжора! Ладно, идем.
