Бункер (СИ) - Плен Александра (читать книги без TXT) 📗
— Я не люблю быть в центре внимания, — ответил прохладно Джон, — это не мое. Выбрала бы лучше для своего эксперимента кого-либо другого.
Я тут же вспыхнула.
— Кого? С академиков песок сыпется. Иван Иванович ничего из себя не представляет. Как только его Иван припугнул, тут же сдулся. Даже я смогла ему дать отпор, что уж говорить…
— Стоп, — прервал меня Джон, — а ну ка расскажи, что за отпор ты давала.
— Ничего особенного, — фыркнула я, отмахиваясь, — даже не испугалась сильно. Так. Поприставал чуть- чуть…
Я посмотрела на задумчивое лицо мужчины. И быстро продолжила, меняя тему.
— Кто дальше… Олег — хамоватый культурист. Иван? — я вздохнула, — он мне в кладовке нарисовал наше совместное будущее в бункере, если станет лидером. Оно мне совершенно не понравилось.
— Ты, — вдруг произнес Джон, — ты стала бы неплохим лидером. У тебя есть напор, решительность, смелость. Даже слишком, — он дернул уголком рта, — ты умеешь распределять обязанности и давать поручения.
Я тяжело вздохнула.
— Знаю… Но, к сожалению, у нас еще пока патриархальное общество, и никто бы меня не стал слушать, не обладай я внушительной мускулатурой или хотя бы автоматом в руках.
Впервые на лице Джона я увидела легкую улыбку. Я даже залюбовалась невольно.
— Так что, мне повезло. Я живу с главой нашего государства. Фавориткой быть намного приятнее. Бонусов больше, а ответственности меньше.
— Ты еще не полноценная фаворитка, — чуть охрипшим голосом произнес мужчина. Я замерла, уставившись в его глаза. Время пришло? Нет. Джон отвернулся, встал со стула и вышел в дверь, не забыв пожелать мне спокойной ночи.
Иногда мы разговаривали, лежа в кроватях, я в своей, он в своей. Межкомнатные двери почти всегда были полуоткрыты. А так как помещения были маленькими, слышимость была изумительная.
— А ты, действительно разбираешься в антеннах? — спросила я, читая Диккенса.
— Да, — ответил Джон.
— А в чем ты еще разбираешься? — не унималась я. Меня терзало любопытство.
— Во многом, — отрезал мужчина, категорично, словно ставя точку в моих расспросах. Но я буду не я, если не добьюсь ответа.
— А кем ты работал раньше?
— Обычным госслужащим, — донеслось из соседней спальни после нескольких томительных минут, когда я уже думала, что он не ответит.
— На зарплату госслужащего ты не смог бы купить билет в бункер, — авторитетно заявила я.
— За меня заплатили.
Я положила книгу на стол, окончательно перестав читать. Разговор становился все интереснее.
— Кто мог быть таким добрым, чтобы заплатить миллион евро?
— Нашлись люди…
— А чем ты занимался на госслужбе? — решилась я на каверзный вопрос.
— Шпионил, — донесся ответ. Меня снесло с кровати ураганом. Я вбежала в его комнату в мужской рубашке, служившей мне ночной (на три размера больше моего, поэтому доставала она мне до колен) и воскликнула.
— Ты был шпионом?! Как интересно!
Джон лежал поверх покрывала на кровати с планшетом в руках и делал вид, что читает. Я села в ногах.
— Расскажи, — просительно потянула я, — ты шпионил против Америки? А как же война? Тебя раскрыли?.. — вопросы посыпались один за другим. Я уже его не боялась. Свободно разговаривала, могла даже сама дотрагиваться до локтя, обращая внимание на что-то. Входила полуодетая после душа. Мне иногда даже хотелось, чтобы Джон обратил на меня внимание, как на женщину, увидел не друга, а объект страсти. Но он, по-прежнему, оставался невозмутим и корректен. Теперь понятно, откуда у него такая выдержка. Издержки профессии.
— Да, несколько месяцев назад разразился шпионский скандал. Меня раскрыли и обменяли на американского. Вот так я оказался дома, после тридцатилетнего отсутствия.
— Ты тридцать лет прожил за рубежом? — ахнула я.
— Да. Детство в Праге, юность в Мюнхене, потом переехал в Нью-Йорк. Даже имя, как видишь иностранное, не Всеволод Владимиров, как у Штирлица, — это он только что пошутил?
— Как интересно, — произнесла я благоговейно.
— Ничего интересного, — отрезал холодно Джон, — если это работа. С того времени я и не люблю брать на себя ответственность и принимать решения. Особенно те, которые вершат судьбы мира, — тихо закончил мужчина, и я впервые увидела на его лице неприкрытое страдание.
— У тебя есть семья? — спросила тихо я, — жена, дети?
— Нет, — произнес Джон, — какая может быть семья у шпиона?
— А что ты собирался делать в России, после того, как тебя раскрыли?
— Мне дали неплохую пенсию. От родителей достался дом на берегу озера. Планировал поселиться там, ловить рыбу, кормить комаров, выращивать огурцы… — голос Джона едва заметно дрогнул.
Я затихла. Потом подсела ближе и провела рукой по груди. Она была теплая и твердая.
— Расскажи, — тихо произнесла я, — это… страшно?
— Страшно, — ответил он, поняв, о чем я спрашиваю. И я вдруг увидела его настоящего. И тоску в его глазах, и боль, и желание. Его неистребимую привычку держать все в себе и не показывать эмоций, его неохоту ни с кем сближаться, идти на контакт. И дикое немыслимое одиночество, спрятанное глубоко внутри, так глубоко, что он сам этого не видит. Огромное, как космос.
Я наклонилась и легла рядом. Уткнувшись лицом в грудь, закинув ногу на его ноги, обняв руками за талию. Вытянулась вдоль его длинного худого тела и замерла, тихонько сопя. Было тепло и спокойно. Как уже давно не было. Казалось, все проблемы ушли, нет ни войны, ни взрывов, ни борьбы за власть. Мы просто лежим на кровати, у меня дома, тихо тикают часы на столе, где-то за окном шумит город. И так хорошо и безмятежно на сердце. Я пригрелась, даже немного задремала, вполглазика. Потянула ногу вверх и наткнулась на выпирающий твердый бугор. Сон слетал в одну секунду.
Я медленно подвигала коленом туда-сюда, ощущая необыкновенное, будоражащее кровь предвкушение. Как же я давно занималась любовью! Наверное, полгода назад в последний раз. И то, с Алексеем давно не ладилось, секс был механический, не приносящий удовлетворения ни мне, ни ему. А сейчас внутри меня словно закручивалась тугая пружина, сильнее, сильнее, стремящаяся к освобождению. Я потерлась носом о его грудь, вдохнула запах и открыла веки. Почти черные глаза Джона внимательно, напряженно смотрели сверху вниз. Я улыбнулась. И поцеловала его в плечо. Мужчина медленно склонился надо мной, не отрывая от лица взгляда, словно боялся упустить даже малейшую мою эмоцию. А может, опасался, что я передумаю? Никогда!
— Я пью таблетки, — шепнула я и глупо, по-девчоночьи, хихикнула.
— Замечательно, — пробормотал он и накрыл мои губы своими. Я тут же отрыла рот, впуская язык, приглашая, дразня, разжигая пламя, которое и так вспыхнуло до небес.
— Не спеши, — шепнул он мне, медленно скользя ладонью по ноге вверх, задирая рубашку, собирая в кулак тонкую ткань, — я хочу все рассмотреть и потрогать. Я так давно этого ждал.
— Что ты не особо спешил… — выдохнула обиженно я.
— Я странный, — хмыкнул мужчина, и я мысленно согласилась «Еще какой!», — но я стопроцентно был уверен, что в итоге получу тебя. Это как… предчувствие, — Джон пристально посмотрел в глаза, — понимаешь?
Конечно, я понимала. Я с первого дня ощутила то же самое. И пусть его профессия сделала его осторожным, научила железной выдержке и хладнокровию, от судьбы не уйдешь. Я сердцем чувствовала ту нить, которая нас связала. Он назвал это предчувствием (с его работой очень хорошее умение), я называла это интуицией.
— Ты такая яркая, — шептал Джон, покрывая поцелуями грудь, шею, отводя в сторону волосы, добираясь до чувствительного местечка за ушами, — сильная, вспыльчивая, как звездочка. Я всю жизнь остерегался бурных эмоций, людей, считая их опасными и для работы и для жизни. Я был прав…
— Но сейчас ты же не на работе, — только и смогла произнести я, голос уже не слушался. А этот невозмутимый мужчина сделан из камня. Мое тело сгорает на медленном огне, а он даже не разделся. Дрожащими пальцами начала снимать его рубашку, потянулась к поясу брюк.
