Отыгрывать эльфа не просто - Кондратьев Леонид Владимирович (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Он удостоился снисходительного взгляда, пронизанного доброй отеческой хитринкой:
— Ну, по поводу оружия — это дело наживное, как говорят жрицы Ллос: «Будет ночь, будут и жертвы». А по поводу командования — просто у меня немного больше опыта партизанских и военных действий, поэтому моя кандидатура представляется более эффективной в связи с хотя бы большим жизненным опытом.
— Большой жизненный опыт? Да не смеши меня! Ну сколько тебе, лет двадцать пять, тридцать? На большее не выглядишь, и опыт партизанской деятельности — года два, причем в твоем мире, с вашей магией и драконами. А тут все серьезнее.
— Знаешь, я родился в девятьсот шестом году по летосчислению долин, в подземье под Долиной Теней, в тот же год волшебница Ашаба с помощью союзных отрядов людей и эльфов вытеснила дроу из крепости Искривленная башня, захватив при этом долину. Тем самым она лишила мой народ возможности осуществлять свою политику в отношении близлежащих регионов. В течение всей моей юности меня готовили как разведчика поверхности, для того чтобы когда-нибудь вернуть Долину Теней под руку Ллос. Диверсиями и партизанской войной в составе отрядов, во главе отряда и в одиночку я занимался с девятьсот двадцать восьмого года до текущего времени, пока не попал в твой мир. Так что опыта подобных мероприятий у меня достаточно.
— Ну и сколько ты этим занимался? Какой сейчас у вас год? Года два, наверное, прошло, а расхвастался на все тридцать.
— Чуть больше. Сейчас на поверхности идет тысяча триста семьдесят пятый год…
— Ну и что? Здесь вашей магии, ты сам говорил, почти нет. Так что сдуйтесь, товарищ инопланетянин.
— Я воин! И трупы обычно делаю не магией, а честной сталью в темноте! Хотя и магией тоже много чего натворить могу.
— Тем более! Много ты своими острыми железяками против автоматов и пулеметов навоюешь. С такими темпами я от старости умру, а мы все еще воевать будем! В общем, отсталые у вас там методы, нам они не годятся.
— Тогда, хуманс, вопрос о главенстве оставим до первой проведенной операции. И по ее итогам решим — кто из нас прав!
— И какая это операция будет, если каждый сам по себе действовать начнет? А если мы ее вместе спланируем и выполним, то опять: как решать, кто командовать должен?
— С учетом отсутствия у тебя на данный момент оружия, действовать буду я один, а ты будешь помогать! В меру твоих сил, хуманс. Заодно и убедишься, чего мой опыт стоит.
— Ничего, мне хотя бы патронов двадцать раздобыть, а там я тебе покажу, как нас воевать учили…
Первую операцию договорились не откладывать. Решено было дождаться хвоста колонны и попытаться снять охранников, которые по всем правилам должны чуть отставать.
Для нападения выбрали резкий поворот с замечательными зарослями, полностью перекрывающими видимость ушедшим за поворот отрядам.
Сам процесс ожидания прохождения отряда затянулся почти до полной, по человеческим меркам, темноты — приятный серебристый полумрак, затягивающий окрестности, ласковым лечебным бальзамом подействовал на мои уставшие от яркого дневного света и постоянного прищуривания глаза.
В хвосте колонны, на расстоянии примерно восьмидесяти метров, передвигался мотоцикл с коляской, оснащенной пулеметом. При виде такой заманчивой цели у меня руки буквально зачесались от нетерпения. Расположившись в зарослях у дороги на расстоянии ста двадцати метров до поворота, я вытащил пять стрел с листовидными наконечниками (бронежилеты на вооружение немецкой армии в сорок первом году, судя по прочитанной литературе, не поступали, а останавливающее действие у листовидных наконечников было в разы выше, чем у бронебойных). Под постоянный бубнеж солдата: «Ну давай! Чего ты ждешь? Уйдут ведь!» — рассчитал время таким образом, чтобы хвост колонны скрылся из виду за поворотом, а мотоцикл поравнялся со мной и чуть проехал вперед, и спустил тетиву.
Проникающее ранение грудной клетки длинным твердым предметом, к которым, если вы догадались, относятся стрелы, обычно препятствует попыткам привлечь к себе внимание громкими криками. В случае с солдатом, находившимся в коляске, и из-за непосредственного контроля пулемета стрела, вошедшая в правый бок под углом десять-пятнадцать градусов, судя по всему, прошла сердечную мышцу и позволила ему только клюнуть носом на ближайшей кочке. Следующая стрела попала не так удачно, как хотелось. Скорее всего, как раз из-за той же кочки. Мотоцикл уже проехал некоторое расстояние, и угол вхождения стрелы в спину был далек от оптимального. Попав в цель в районе правой лопатки, она привела к довольно громкому вскрику, слава Ллос, заглушённому стрекотанием работающего двигателя. Бросив руль и попытавшись схватиться за стрелу, водитель упал с мотоцикла, который проехал еще метров десять и заглох, уткнувшись в кустарник.
Быстро выбежав на дорогу, мы с красноармейцем метнулись к ползущему в пыли телу, все еще пытающемуся дотянуться правой рукой до древка стрелы. Что-нибудь крикнуть из-за наполняющихся кровью легких немец даже не пробовал. Остановив Сергея, уже нацелившего штык винтовки для добивания противника, я приказал:
— Не здесь!
Подхватив раненого и вызвав у него сильные судороги из-за рывков при переноске, мы оттащили его в придорожные кусты. Раненого я оставил с Сергеем, дал задание разобраться. Метнувшись к мотоциклу, вывел его на середину дороги, выволок из него пассажира, не вынимая из тела стрелы.
Вернувшись, застал Сергея увлеченно снимающим с немца штаны. Рыкнул на товарища за сломанную при переворачивании на спину стрелу, быстро помог освободить труп от амуниции и боеприпасов. Потом кивнул хумансу на второго клиента. Закончив с вещами, перекатил труп спиной вверх и двумя узкими и глубокими разрезами тесака вынул стрелу — незачем помогать военной полиции в расследовании.
Пока Сергей с брезгливым видом медленно вытягивал стрелу, подхватил из новоприобретенного имущества одну гранату всем известного по фильмам вида и метнулся к мотоциклу, по пути вынимая из разгрузки кусочек капроновой нити.
Положив лук на землю около мотоцикла, я снял с крепления пулемет и поместил его рядом. Откинув сиденье пассажира, сунул нос в багажный отсек — судя по всему, немцы мне попались основательные. Сгрузил на дорогу два свертка и котелок, снял деревянный ящик с инструментами, установленный на багажнике мотоцикла, и присоединил его к пулемету. Проверив две притороченные к мотоциклу канистры с бензином, решил их не брать — тяжелые как сволочи!
Плюхнулся под мотоцикл на спину, быстро прикрутил гранату к раме в неприметном снаружи месте и, открутив колпачок, привязал нить к фарфоровому шарику запала. Воткнув в землю под колесом рогульку, привязал к ней нить, идущую от гранаты, щедрой рукой зачерпнув дорожной пыли, засыпал рогульку и нити крепления гранаты на раме.
Подхватил сгруженное добро, накинул на одно плечо лук, а на другое — пулемет и, как вьючный верблюд, побежал к придорожным кустам, на место встречи с напарником.
Вывалился на полянку и застал Сергея пучками травы оттирающим от крови свои гимнастерку и лицо. Впрочем, ему это не особенно удавалось, горло раненому он перехватил со страху аж до позвоночника и при этом уделался, как поросенок. Презрительно хмыкнув и быстро обобрав оставшийся труп, занялся упаковкой трофеев. Быстро заныкал три гранаты в петли разгрузки и перетянул освободившимися портупеями свертки и ящик с инструментами, потом повесил получившуюся седельную сумку себе на плечо, подождал, пока Сергей подхватит карабины, и двинулся в глубь леса, забирая в сторону движения колонны.
Пройдя примерно два километра, мы услышали прозвучавший на месте нашего гоп-стопа взрыв.
— Что это там?
— Да так, я там подарок один оставил. — Широко ухмыльнувшись, я протянул Сергею измятую инструкцию с картинками по снаряжению и использованию Stielhandgranaten 24, найденную на дне багажного отсека коляски. И захваченную, кстати, исключительно для отмаза, ведь свой образ инопланетянина надо холить и лелеять! — Я ведь правильно догадался: если привязать эту штуку к самобеглой коляске, а вот этот шнурок удлинить и закрепить чем-нибудь на земле, при попытке сдвинуть коляску произойдет взрыв?
