Воины бури (ЛП) - Корнуэлл Бернард (читать полную версию книги .TXT) 📗

— Йорвик похож на Честер, — объяснил я, — как и у Честера, его сила в стенах. Он стоит на страже реки, но тот, кто правит Йорвиком, заявляет, что правит и Нортумбрией. Ингвер Сверкающий Меч — король Йорвика, но зовет себя королем Нортумбрии.

— А на самом деле?

— Он считает себя королем, — ответил я, — но на самом деле — просто ярл в Йорвике. Но больше никто не может назвать себя королем Нортумбрии, пока не захватит Йорвик.

— А он сильно укреплен? — спросил Берг.

— Стены Эофервика крепки, — ответил я, использовав саксонское название Йорвика, — очень крепки! Они громадные! Мой отец погиб в атаке на эти стены. И город лежит в богатой местности. Человек, что правит в Эофервике, может раздать много золота, купить воинов, дать им земли, вырастить лошадей, он может командовать целой армией.

— Именно так и поступает король Ингвер?

— Ингвер и псу не может приказать поссать, — хмыкнул я. — У него, может, сотни две воинов. И вне стен он ничто. Вне стен правят другие, и однажды кто-нибудь из этих людей убьет Ингвера, как Ингвер убил Эовелса, и королем назовет себя другой. Сюгфротир, Кнут, Хальфдан и Эовелс — все называли себя королями Нортумбрии, и всех убил соперник. Нортумбрия — это не королевство, а сборище крыс и псов.

— Как Ирландия, — сказал Берг.

— Как Ирландия?

— Страна маленьких королевств, — он на мгновение нахмурился. — Иногда кто-нибудь называет себя главным королем, и, может, так оно и есть, но все равно полно королей помельче, они грызутся, как собаки, и кажется, что этих собак легко убить, но стоит напасть, и они собираются в стаю.

— В Нортумбрии нет никакого главного короля. Пока нет.

— А будет?

— Рагналл, — сказал я.

— А! — понимающе ответил он. — И однажды мы должны захватить его земли?

— Однажды, — повторил я, и я хотел, чтобы этот день поскорей настал, но Этельфлед, правительница Мерсии, настаивала, что сначала нужно изгнать датчан из ее страны. Она хотела восстановить древние границы Мерсии и лишь потом повести войско в Нортумбрию, но и тогда она не стала бы вторгаться без благословения брата. Теперь же, когда явился Рагналл, покорить север стало еще труднее.

Мы оседлали лошадей и медленно двинулись на запад. Мерз по левую руку от нас делал ленивую петлю, изгибаясь по заливным лугам с переросшей травой. Никто не обрабатывал эти земли. Когда-то здесь осели датчане и норвежцы, их усадьбы процветали на тучной земле, но мы отогнали их на север, подальше от Честера, и теперь там, где некогда пасся скот, рос чертополох. К реке спустились две цапли. От далекого моря прилетел слабый дождь.

— Леди Этельфлед прибудет, господин? — спросил Берг, когда мы протискивались через брешь в заброшенной живой изгороди, а потом через запруженную водой канаву. Туман рассеялся, хотя еще местами стелился над широкими излучинами реки.

— Она придет! — ответил я и удивился, внезапно почувствовав радость при мысли о том, что снова увижу Этельфлед. — Она в любом случае прибудет ради этой чепухи с новым епископом.?Ей всегда нравились церемонии вроде рукоположения, хотя я не мог понять, как кому-то удается выдержать три часа, слушая бесконечно поющих монахов и бубнящих священников, как и не понимал, зачем сажать епископа на трон. Так они скоро и корону потребуют.

— А теперь она и всё войско приведет, — сказал я.

— И будет драться с Рагналлом?

— Она захочет изгнать его из Мерсии, — сказал я, — и если он засядет за новыми стенами, работенка предстоит кровавая.

Я повернулся на север, в сторону низкого холма, что помнил по нашим набегам за реку. Холм венчал сосновый лесок, и с вершины в ясный день мы могли бы разглядеть Честер. В этот пасмурный день город не увидеть, но я заметил на другом берегу реки зеленый холм Эдс-Байриг, торчащий за деревьями, и разглядел свежую древесину на новой стене у подножия форта, а чуть ближе — флот Рагналла у большой излучины Мерза.

И мост.

Поначалу я не поверил своим глазам, но спросил Берга, чьи глаза были гораздо моложе моих. Он некоторое время всматривался, нахмурился и наконец кивнул.

— Они соорудили мост из своих кораблей, господин.

Это был примитивный мост, сделанный из поставленных борт к борту кораблей, так что они протянулись через реку, а их палубы стали деревянной дорогой. Этим мостом воспользовалось уже так много людей и лошадей, что они протоптали в полях на этом берегу реки целую дорогу, грязную полосу, темнеющую на фоне бледных пастбищ, а от нее расходились более тонкие тропки, ведущие на север. По ним скакали воины, три небольших отряда отдалялись от Мерза вглубь Нортумбрии, а один крупный направлялся на юг, в сторону реки.

А на южном берегу реки, где лес становился гуще, что-то дымилось. Поначалу я принял дым за речной туман, но чем дольше всматривался, тем больше убеждался, что это костры в лесу. Много костров, так что дым пробивался сквозь листву. И этот дым объявил, что Рагналл держит много воинов на другом берегу Мерза. В Эдс-Байриге стоял гарнизон и строил частокол, но для всей армии там было недостаточно воды. И эта армия не протаптывала новые тропы на юг, в Мерсию, а делала их в северном направлении.

— Теперь можно возвращаться, — сказал я.

— Уже? — удивился Берг.

— Уже, — ответил я. Потому что знал, как собирается поступить Рагналл.

Мы вернулись обратно тем же путем, что и пришли. Ехали медленно, берегли лошадей. В спину накрапывал дождь, принесенный холодным утренним ветром с Ирландского моря, и я вспомнил слова Финана, что Рагналл заключил договор с Уи Нейллом. Ирландцы редко пересекали море, разве что ради торговли, да время от времени искали рабов на западном побережье Британии. Я знал, что ирландские поселения есть в Шотландии, а несколько — даже на диком западном берегу Нортумбрии, но никогда не видел ирландских воинов в Мерсии или Уэссексе. Нам хватало неприятностей с датчанами и норвежцами, чтобы еще заниматься ирландцами. Правда, Рагналл имел всего одну команду ирландцев, но Финан бахвалился, что одна такая команда стоит трех любого другого народа. «Мы деремся, как бешеные псы, — гордо заявлял он. — Когда дойдет до битвы, Рагналл поставит впереди ирландцев. Он положится на наш буйный нрав». И я достаточно часто видел Финана в битвах, чтобы ему поверить.

— Господин!

От голоса Берга я вздрогнул.

— Сзади, господин!

Я обернулся и увидел, что нас нагоняют три всадника. Мы ехали по открытой местности, укрыться было негде, но я обругал себя за беспечность. Я погрузился в размышления, пытаясь понять, как поступит Рагралл, и не оглядывался. Если бы мы заметили этих троих раньше, то могли бы свернуть в лес, но теперь всадников не избежать, и они быстро приближались.

— Я с ними поговорю, — сказал я Бергу, развернул лошадь и стал ждать.

Все трое были юнцами, не больше двадцати лет от роду. Ехали на хороших лошадях, сильных и резвых. Все трое носили кольчуги, хотя ни у кого не оказалось щита или шлема. Приблизившись, они осадили лошадей шагах в десяти. Волосы у них были длинными, а темные узоры на лицах говорили о том, что это норманны, но чего еще ожидать по эту сторону реки?

— Доброго вам утра, — вежливо произнес я.

Юнец в центре троицы послал коня вперед. Он был в хорошей кольчуге, ножны украшали серебряные вставки, а рукоять топора за спиной сверкала золотом. Его длинные черные волосы блестели от масла и были перевязаны на затылке черной лентой. Он посмотрел на мою лошадь, потом на меня, а потом на Вздох Змея.

— Хороший меч, дедуля.

— Хороший, — мягко произнес я.

— Старикам мечи без надобности, — сказал он, и его спутники засмеялись.

— Меня зовут, — всё так же тихо произнес я, — Хефринг Фенирсон, а это мой сын Берг Хефрингсон.

— Скажи мне, Хефринг Фенирсон, с чего это ты едешь на восток? — спросил юнец.

— А почему бы нет?

— Потому что ярд Рагналл созывает людей, а ты едешь в противоположном направлении.

— Ярлу Рагналлу не нужны старики, — ответил я.