Биплан «С 666». Из записок летчика на Западном фронте - Гейдемарк Георг (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Я похлопываю Энгмана и указываю ему направление: прямо на фронт, все время держа курс на юг. Сегодня мы можем себе это позволить, так как при южном ветре мы плавно подымемся на высоту 2000 метров еще до того, как очутимся над окопами…
Маленьким карманным фонарем я освещаю высотомер: 200 метров.
Поворачиваюсь еще раз и бросаю взгляд на аэродром, на небо и на всю местность вокруг…
Луны нет, – надо мною только звезды… А как хорошо видно все подо мною, там, внизу! Вон городок: его контуры можно угадать по уличным фонарям и отдельным освещенным окнам. На восточной стороне – вокзал: длинная жемчужная нить дуговых электрических фонарей, которая перекинута между обширными товарными платформами…
Мы летим вдоль ровной дороги. Самого фронта еще не видно. Но частые ракеты, с их светлыми венчиками, уже выдают его расположение. Там и сям, в ночном мраке загораются яркие вспышки, – это артиллерия в действии! Дальше, на востоке, где мы ведем наступление, воздух беспрерывно сотрясается, – я знаю, что это ураганный огонь, хотя ничего не слышу, ибо рев мотора покрывает собою все звуки…
Высотомер показывает уже 1200.
Мы приближаемся к окопам. Снизу уже смутно видны ряды второлинейных траншей, а очередная ракета раскрывает нам картину самой позиции. Блестящий свет магния бросает удивительно четкие и жесткие тени на развороченную и разрыхленную меловую почву… Вот мы и над позицией. Французы слышат гул нашего самолета и пробуют поймать нас в перекрестный огонь своих ракет, быстро посылая их, одну за другою, в нашу сторону… Но мерцающее сияние этих огненных змей слишком слабо, чтобы осветить нашу машину…
Через несколько минут мы выбираемся из местности с развороченной меловой почвой…
Вдруг, в воздухе появляется какая-то особенно яркая вспышка – и в то же мгновенье широкий луч света прорезает небосвод и подбирается к нам…
Прожектор!
Ах, чорт возьми!…
Мы знакомимся с ним в первый раз… Сначала нам кажется, что мы видим солнечный свет, который режет нам глаза, а потом мы не видим ничего… Мы ослеплены…
Ах, чорт возьм!…
Световые щупальца, длиною в несколько километров, исследуют пространство вокруг нас. Я приказываю Энгману сделать несколько виражей, чтобы затруднить прожектору его работу. Его луч замедляет свое движение, бросается то сюда, то туда. Ведь французы не могут нас видеть: они нас только слышат, направляя зеркало своего аппарата по шуму мотора.
Световая полоса то скользит над нами, то пробегает под нами. Один раз луч метнулся даже по нашей птице, причем мне пришлось закрыть глаза от болезненного ощущения… Но противник, по-видимому, поторопился, потому что он ищет нас где-то далеко в небе. Я велю Энгману приглушить мотор, чтобы разведчики внизу сбились с направления. Нам это удается. Свет прожектора беспокойно прыгает кругом. Но уже через четверть минуты мы вынуждены опять дать полный газ, чтобы не снизиться слишком сильно.
Тогда неутомимый луч снова нащупывает нас, – но теперь мы значительно опередили точку его выхода, и свет прожектора, поэтому, недостаточно ярок, чтобы повредить нам…
Мы несемся дальше, прямо вперед, на юг.
Через четверть часа, от большой дороги, вдоль которой мы летим, ответвляется влево узкая пешеходная тропа… Там, где она исчезает в темной луговой долине, – там наша цель.
Ах, чтоб его!…
Опять прожектор… Впрочем, теперь он в трех километрах от нашей цели. Даже в том случае, если бы он ее освещал, он нам не помешал бы…
Осторожно хлопаю Энгмана по плечу и направляю его к нашей цепи: все прямо вперед. Прожектор продолжает беспокойно шарить, то здесь, то там. Я приказываю на полминуты закрыть газ, и тогда сбитый с толку луч совсем расстраивается и бестолково мечется в разные стороны… И только когда Энгман опять пускает мотор, свет подходит к нам ближе. Но он уже опоздал… В течение четырех секунд я сбрасываю свои бомбы. Затем крепко ударяю Энгмана по левому плечу: налево кругом!… Теперь мы поворачиваемся к прожектору боком: он может нас охватить только со стороны и уже больше не ослепляет наши глаза.
Я перегибаюсь через борт. Теперь, когда мы летим непосредственно над темным дном речной долины, я могу видеть также очертания деревни и белые ленты дорог между домами… Надо опять сбросить бомбы. Раз! Яркая вспышка: первый номер – недолет. А вот – номер второй: упал на окраине деревни. Номер третий – еще дальше внутрь! Наконец, номер четвертый – прямо в центр!
Ура!
Теперь окончательно домой…
На этот раз мы знаем, где стоят прожекторы. Мы делаем над ними небольшие круги и радуемся, что они пытаются ослепить нас лучами, которые, на долгом пути к нам, почти все поглощаются мраком и дымом. Я почти беззаботно смотрю в зеркало прожектора и заношу место его установки на свою карту. Может быть, придется когда-нибудь угостить и его парочкой бомб.
А все же!…
Мы наполовину облетели наш участок.
Пора подумать о мишени для бомб. Я быстро принимаю решение: лагерь в Нарбонне.
Медленно хлопаю Энгмана по плечу и указываю ему это направление. Так… Теперь надо туда подобраться, и бомбы, упадут, куда следует.
Но сначала я зорко осматриваюсь в воздухе; надо, чтобы: ни один француз не напал на нас врасплох.
По-видимому, беспокоиться не о чем. Все в порядке… Впрочем, нет, не все. Слева, снизу, что-то скользит, как стрела… Бинокль к глазам – биплан с решетчатым хвостом: значит, француз, и, по-видимому, Кодрон с двойным мотором.
Как быть?…
Момент для точного прицела уже потерян: ведь стоит мне только на несколько секунд спрятать голову в корпус самолета, как неприятель нас собьет…
Я быстро обдумываю положение: если француз все время будет сидеть у нас на спине, я не смогу ни сбросить мои бомбы, ни наблюдать, ни делать съемки. Посмотрим-ка, нельзя ли от него избавиться…
Я стремительно нагибаюсь к Энгману и показываю ему на Кодрона.
– В атаку!
Но мой пилот не успевает повернуть машину для нападения, как справа, спереди, к нам подлетает Ньюпор… Тьфу, чорт возьми, новая незадача!… Не удивительно, что я чуть не проглядел этого маленького проворного молодца: я издавна привык видеть на французах трехцветные знаки, а этому молодцу вдруг вздумалось переменить свои цвета. На его светящейся кокарде уже не голубой фон, а коричнево-серый, – так что от земли он почти не отличается…
Значит, нам нельзя гнаться за Кодроном…
Я быстро направляю Энгмана прямо вперед. Но в то же мгновение маленький Ньюпор стрелой взлетает кверху и крутится около нас. Так как мы оба летим одновременно вперед, то создается впечатление, будто ветер толкает француза при вираже вниз. Нам это на руку, ибо дает нам значительный перевес в смысле времени. Я пользуюсь этим преимуществом, чтобы продолжать свои наблюдения и съемки.
Но надо быть начеку, чтобы Кодрон, пока я буду перестреливаться с Ньюпором, не устроил нам сюрприза снизу или сбоку. Я внимательно исследую пространство: Кодрон исчез. Неужели он так скоро потерял нас из виду? Сомнительное предположение: ведь сегодня погода довольно ясная….
Гм! Наверно он приготовил нам какую-нибудь гадость… Надо и дальше держать ухо востро…
В эту минуту меня пронизывает мысль: «Ах ты, господи: ведь бомбы-то еще со мною! С ними ведь не кинешься в воздушный бой!» Я быстро высовываю голову за борт.
Есть ли вблизи какая-либо благодарная мишень? Нет, ничего… Правда, по пути есть несколько лагерей, но для этого надо сперва поставить аппарат против ветра, тщательно, налететь, на цель, взять на прицел, не промахнувшись на волосок и имея при этом за спиною Ньюпора… А все это – равносильно самоубийству.
Нет, не годится: мишень должна быть крупная, – такая, которая не потребует очень точного прицела…
А не подойдет ли для этого Дувильский вокзал, уже выплывающий наискосок, там внизу, и благодаря попутному ветру, явственно приближающийся к нам с каждой секундой? Ну, там видно будет…
Во всяком случае, просто сбросить бомбы на землю пред воздушным поединком, сбросить из одного только опасения что, быть может, француз всадит нам пулю в снарядную трубку, – нет, этого я не сделаю. Для этого я слишком дорожу моими бомбами. Я не решусь с легким сердцем истратить зря центнер взрывчатых веществ и стали… Нет, необходимо рискнуть…
