Нет чужих бед - Демченко Оксана Б. (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
— Ее и убираю, — забормотал Орлис, нагибаясь над лицом спящего. — Почти готово. Интересно, какого у него цвета глаза, правда?
— Все зрецы, как я слышал, родом с севера, — прикинул Зорень. — Адалор дарует им силу провидеть. Светлые глаза. Может, даже зеленые с серебром. Далисийским мхом мы такие зовем. Потому что в предгорьях у моря растет зеленый мох. И отражается во взорах жителей тех мест.
— Угадал, — довольно отметил Орлис. — Смотри сам.
— И правда, — поразился Зорень, бережно укладывая зреца на диван. — Большое ты дело сделал, сын Адалора.
— Вот еще выдумал прозвище! — возмутился Орлис.
— Тебя так многие зовут, кто твоего папу видел, — улыбнулся воин. — Теперь вовсе не отопрешься. И карета у нас светится, и зрец, того и гляди, начет видеть. Хорошо быть грифским сыном! Самое интересное дело Варза доверил именно мне.
— Что ж он тебя в тысячники не произвел? — прищурился Орлис.
— Время у нас довольно мирное. На сотни дружину считаем Ближнюю, — чуть помолчав, добавил Зорень. — К тому же я сам не захотел. В войско отправляться — значит, жить в степи у Алых гор. Я провел там четыре зимы, и довольно.
Он сокрушенно вздохнул и смолк, укутывая зреца в теплое одеяло. В душе Зорень ругал себя за излишнее увлечение воинскими играми. Тысячник… Как же, была такая мечта. Не уехал бы в погоню за ней из летнего терема доброй грифьи Берны, послушался бы темной тревоги, накопившейся на сердце, глядишь, и уцелел бы молодой гриф на той злополучной охоте. Кто ему готовил коня? Кто скакал рядом? Ближние. Двоих он позже сам приволок к отцу в подвалы. Выследил, поймал и доставил. Вопреки прежнему своему отвращению к пыткам, остался, чтобы жадно выслушивать их откровения. Он был уверен, что юноша упал под копыта не случайно. Жаль, сказали предатели мало: словно им укоротили память. Зорень не унялся, уехал искать иные свидетельства. А когда вернулся с ответом, в покоях грифа уже сидел странный ребенок — Орлис. И один из устроителей заговора, служитель храма, хрипел, признаваясь в содеянном утратившим силу голосом. Теперь южными соседями Загорья займется брат. Он рожден для дворцовых интриг. Не погнушается прибегнуть к самым грязным способам, чтобы в грифстве Шэльс вспомнили: те, кто зарится на степи за каналом, долго не живут. Как дышать, отравив жизнь соседям? Как в глаза им глянуть? Как прощения у богов вымолить? А коли не стало у грифов юга своей совести — брат позаботится, чтобы дыхание им перехватило тонким скользким шнуром.
— Дурное в мыслях копишь, — ворчливо отметил Ёрра, медленно возвращаясь в сознание. — Кому смерти желаешь?
— Все вам ведомо, — смутился воин. — Гриф Шэльса стоит за гибелью моего брата, сына Берны. Думается мне, племянник нашего Варзы возмечтал о золотой цепи Загорья. Пока не выясним того, не успокоюсь.
— Дело несложное, — усмехнулся зрец. — Вот тебе ответ: возмечтал. А только и брат твой не без греха. Что, полегчало?
— Не верю, — уперся Зорень. — Он никогда не пошел бы против отца.
— Против него — нет. Вы двое можете наследовать, так?
— Мне грифская цепь без надобности.
— Иди, чадо наивное, — ехидно посоветовал зрец. — Иди и пребывай в смущении. Глядишь, пойдет на пользу. Излишняя доверчивость грозит бедами. Брат твой в Шэльсе отличится. А все ж единственным быть — оно надежнее. Вот затем тебя из столицы и отослали, так мыслю. Голову твою сберегая.
Зрец собрался добавить еще что-то, но весьма некстати открыл глаза и охнул, едва не потеряв сознание. Зрачки новообретенных зеленых глаз сошлись в крохотные точки, однако и теперь света для них было слишком много. Орлис торопливо задернул шторки на окнах. Ёрра пошарил рукой, пытаясь поймать эфрита. Не преуспел, само собой. Расстроился и стукнул кулаком по диванной подушке:
— Сказано было: не лечи! За грехи страдаю.
— Исключительно по глупости, — пискнул Орлис, метнувшись в сторону от ловко протянувшейся на голос руки.
— Поясни, — сдался зрец, сложив ладони на груди.
— У тебя не настоящая слепота, с испорченными глазами. Просто грязь под веки попала. Многие в старости так мучаются, и не за грехи, а по причине царапины от песчинки или иной малой беды. Я сам удивился. Мы с мамой и королевой, узнав о ритуале ослепления, ждали иного и много худшего. Сожженной сетчатки, нарушения прозрачности самого глаза… неважно, как звучат слова! Мне не по силам понять, отчего всех перечисленных повреждений у тебя нет.
— Потому что я старый упрямец, — счастливо улыбнулся Ёрра. — Он меня все же простил и одарил, умирая. А я не поверил…
Зрец улегся поудобнее, мирно и без прежней резкости подзывая Орлиса. Усадил рядом и стал расспрашивать, как выглядит мост. Полусотник молча и задумчиво сидел напротив, на втором диване. И, по лицу видно, думал о брате. Верить в дурное не хотел. Но слова зреца упали в подготовленную почву тайных сомнений…
— Дядя, дай монетку, — проникновенно и звонко потребовал детский голосок впереди.
Орлис возмущенно охнул, зрец насторожился и даже сел. Задумчиво потер лоб, пропустил бороденку меж пальцев.
— Может, он и внешне с тобой схож? — заинтересовался Ёрра. — Тогда дальше и искать не стану. Как думаешь?
— Странно все это, — уперся эфрит.
— Коли малыш вам интересен, я его сюда приведу, — вскинулся Зорень. — Полагаю, погреться ему не вредно. Опять же наверняка заработает монетку, взвара выпьет и пообедает.
— Небось сам ты из дома сбегал в зиму, — прищурился Ёрра. — Говоришь о нем — прямо в голосе боль слыхать. Сильно мерз?
— Изрядно, — согласился Зорень. — Я жил у родни в Угорье, там зимой птицы замертво падают, до того студено. Здесь подобного не случается, а все одно жаль мальчишку.
С такими словами страж выбрался из кареты, плотно прикрыл дверцу, сберегая тепло, столь ценимое любым уроженцем севера. Копыта его коня негромко простучали по мягкому снегу, удаляясь. Довольно скоро звук снова возник, приблизился. Дверца кареты приоткрылась, в щель протиснулся мальчишка зим двенадцати, тонкий и ловкий, как северный серебрец. Зверек, способный охотиться на форхов вопреки тому, что сам помельче и полегче. Зато изворотлив, когтист и хитер.
Мелкие глазки на узком лице тоже были звериными: темные, ничего не выражающие и быстрые. Под бесформенной шапкой из потертого, побитого молью серо-розового кроля скрывались светлые до белизны волнистые волосы. Правда, сейчас засаленные и грязные. Но зрецу и увиденного да угаданного хватило, чтобы счесть мальчика похожим на Орлиса, обожаемого дружка.
— Чего надо вашим милостям? — угрюмо спросил парнишка, стряхивая с шапки снег на закрытый мехом пол кареты. — Ну попросил монетку, чего сразу хватать-то?
— Познакомиться захотелось, — признался Ёрра, заботливо усаживая гостя на диван поближе к себе. — Узнать, кто ты таков и куда держишь путь. Меня вот зовут Ёрра. Это мой друг, Орлис. Мы едем в Загорье. И как раз теперь намерены пообедать. Присоединишься?
— Ха, потом небось попросите об услуге, — криво усмехнулся парнишка. — Нет уж. Сразу говорите, чего надо. Я не настолько глуп, чтоб чужой хлеб есть, не спросив цену.
— Экий ты колючий, — заинтересовался зрец. — Цену я уже назвал. Расскажи, куда идешь и чего ищешь.
— Разве то цена? — заподозрил неладное парнишка. — Поклянись Белым!
Ёрра задумчиво дрогнул бровью. Ему, зрецу, очень давно не предлагали подтверждать свои слова клятвами. Впрочем, если разобраться: сидит он в карете грифа, одет по-дорожному, опознать в нем служителя храма с одного взгляда нельзя. Сам не назвался толком, опасаясь избытка почтения, мешающего нормально разговаривать. Вот и получается: для мальчика он — богатый родич грифа, не более того. Придя к данному выводу, Ёрра с важным видом кивнул и произнес обычную клятву «именем света и силой его». Гость остался доволен.
— Ловко баешь, — похвалил он, принюхиваясь к запаху взвара, как раз теперь смешиваемого с медом. — Договорились. Зовусь я Хорь. Иду теперь из Ильма, что поюжнее Шэльса лежит, направляюсь в Рессер. На юге зимовать хорошо, а возле канала сытно и не жарко летом.
