Творящие любовь - Гулд Джудит (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Твой отец — президент компании. — Ответ Нэнни прозвучал сурово.
— А прабабушка управляет всеми делами. — Дороти-Энн не сводила с нее взгляда.
Недаром Нэнни была гувернанткой. Она знала, когда ей нечего возразить. Вздохнув, она положила перевязанную лентами коробку на обитую розовым шелком скамеечку для ног.
— Ты не собираешься посмотреть, что тебе подарил папа?
Дороти-Энн взглянула на коробку.
— Нет, — сказала она, вспыхнув. — Папа не покупал мне подарка. Кто-то другой сделал это вместо него. Я подслушала, как он говорил по телефону со своей секретаршей и просил ее позвонить в магазин. — Девочка замолчала и закрыла глаза. — И вовсе даже он не на работе. Он в «Ла Джолле». С женщиной.
— Вот еще! Откуда ты можешь это знать? — Нэнни в отчаянии села и сложила пухлые руки на коленях. Она посмотрела на Дороти-Энн. — Я вижу, в последнее время ты много подслушиваешь.
Девочка ничего не ответила и сидела согнувшись.
— Настоящие леди, — раздельно произнесла гувернантка, — не подслушивают под дверью или у замочной скважины.
Дороти-Энн не поднимала глаз. Она уже по опыту знала, какое выражение в данный момент на лице у гувернантки. Черты лица суровы, в глазах неодобрение.
— Я не подслушивала у замочной скважины, — с неожиданной яростью взорвалась Дороти-Энн. И снова замолчала.
Нэнни тоже не говорила ни слова. Она понимала, что вспышка девочки лишь скрывает ее боль.
Дороти-Энн закусила нижнюю губу. Она чувствовала, что слезы вот-вот брызнут из глаз. Нет, не даст она им воли. Девочка медленно встала:
— Мне нужно в ванную.
— Что ж, тогда тебе лучше поторопиться, — напутствовала ее Нэнни. — Твоя прабабушка через несколько минут будет здесь.
— Да, Нэнни.
Дороти-Энн вышла из комнаты. Она не пошла в ванную рядом с холлом внизу, а поднялась на второй этаж. Там Дороти-Энн быстро оглянулась, чтобы удостовериться, что никого из слуг нет поблизости, и вошла в апартаменты своего отца, плотно прикрыв за собой дверь.
В его огромной ванной стоял легкий запах дезинфекции. Дороти-Энн встала на цыпочки и нашла то, что искала, в его аптечке.
И полоснула себе по запястьям.
А все из-за вчерашнего телефонного звонка.
Дороти-Энн как раз спускалась по широкой лестнице, когда зазвонил телефон, стоящий в холле. Девочка побежала вниз, чтобы снять трубку. В этот день у слуг был выходной, а ее отец был чем-то занят наверху в своем кабинете. Поднеся к уху трубку из слоновой кости, Дороти-Энн только открыла рот, как почти одновременно раздался второй щелчок.
— Генри Хейл слушает.
Девочка узнала голос отца и хотела уже повесить трубку, как услышала приятный, мурлыкающий женский голос на другом конце провода. Что-то заставило ее слушать дальше. Может быть, потому что звонила женщина.
— Номер второй, это ты, дорогой?
— Я не номер второй, Чесси, — прорычал Генри. — Тебе прекрасно известно, что меня зовут Генри.
— Ну, ну, — в грудном голосе послышались насмешливые нотки. — Какие мы сегодня утром чувствительные.
— Послушай, Чесси, — раздраженно начал он.
Игривый голос сразу же изменился.
— Прости меня, дорогой, — быстро сказала женщина. — Ты же знаешь, как мне нравится дразнить тебя.
— Иногда твои шутки совершенно не смешны.
— Ах, так. Но ведь ты не возражаешь против моих шуток по ночам, разве не так, дорогой? — Женщина мягко рассмеялась. — Ладно. Послушай, милый, я позвонила потому, что ты хотел выбраться в «Ла Джоллу». А так как завтра у Си Си день рождения…
Дороти-Энн оживилась. День рождения у Си Си? Кто это Си Си? Может быть, это ее прозвище, о котором она не знает? В конце концов, завтра ее день рождения…
— Ох черт, — резко выругался Генри.
Дороти-Энн затаила дыхание и постаралась унять бешеное биение своего сердца. Неужели она шумела? Неужели ее отец догадался, что она подслушивает?
— Что такое, дорогой? — забеспокоилась женщина. — Что-то не так?
— Да нет, пустяки. Я только что вспомнил, что завтра у моей дочери тоже день рождения.
— О Генри, прости меня. Я не собиралась разлучать тебя с твоей малышкой. Тебе надо быть дома.
— Нет, Чесси, все в порядке. Я буду счастлив присоединиться к вам в «Ла Джолле». Мне нет никакой нужды оставаться дома. Честное слово, это необязательно.
— Генри, как ты можешь так говорить? Ведь она же твоя дочь…
— Я предпочитаю не думать о ней в таком контексте.
— Генри, — женщину шокировали его слова, — ты говоришь так, словно ненавидишь бедняжку. — Она натянуто рассмеялась, чувствуя неловкость от того, какой неожиданный оборот приобрел их разговор.
Генри помолчал минуту, потом заговорил странно невыразительным голосом:
— Да, я ее ненавижу. Я не могу быть рядом с ней. Видишь ли, завтра как раз годовщина смерти моей жены. Я ненавижу девчонку. Особенно в тот день, когда она убила мою жену.
Сначала Дороти-Энн почувствовала, как ангелы жужжат вокруг нее. Холодный ветер, поднимаемый их крыльями, ласково касался ее лица. Она слышала слабый, эфемерный шепот. Девочка прислушалась, но ничего не смогла разобрать. От этих звуков у нее возникло живое ощущение, что она плавает. Но это вовсе не было неприятно. Словно она медленно, лениво плывет в бассейне. Вода такая нежная и теплая и чуть-чуть пахнет хлоркой. Сквозь полуприкрытые веки девочка постаралась оглядеться. Огромные мягкие фигуры грациозно двигались по кругу. Дороти-Энн не узнавала этого места и не понимала, что происходит. Да ей не очень-то этого и хотелось. Ощущать себя поплавком так приятно. Так приятно…
Дороти-Энн закрыла глаза и отдала себя на волю приятной пустоты. Все отступило.
Потом она заметила, что чувствует запахи. Острый запах лекарств, казалось, исходит ото всего, что ее окружает. Запах наступал и отступал, словно морской прибой, дразня ее ноздри.
Дороти-Энн подняла голову на несколько дюймов. Веки отяжелели, но ей удавалось смотреть сквозь завесу ресниц. Окружающий мир заволокла дымка, словно девочка глядела на него сквозь туман. Белые фигуры, словно тени, двигались в похожем на сон замедленном танце. Все кругом было белым, сотни различных оттенков белого. Только тоненькая рубиновая трубочка поднимается от ее руки и тонет в этой всепоглощающей белизне. Приглушенные монотонные голоса, похоже, читают молитву.
Белоснежное царство и красная полоска медленно погрузились в темноту. Дороти-Энн снова заснула.
Облака и белая пелена превратились в желтые и теплые, когда она снова проснулась. Теперь ей было легче открыть глаза. Веки уже не казались такими тяжелыми, как раньше. Дороти-Энн смотрела в пространство. Над головой у нее виднелось что-то ровное.
Не поворачивая головы, Дороти-Энн оглянулась. Ее глаза потемнели, в них притаилось недоумение. Облака расступились. Вместо них девочка смогла разглядеть ровную поверхность вокруг нее. Она лежала в двухцветной комнате. Верхняя часть стен была белой, а нижняя — раздражающе зеленой. Теплый желтый свет исходил от электрического освещения. Дороти-Энн подумала, что узнает этот странный запах, успокаивающий ее. Она уже сталкивалась с ним раньше. Три года назад, когда ей вырезали аппендицит. Она находилась в больнице.
Больница? Дороти-Энн осмотрелась. «Нет, это не может быть больницей», — мечтательно подумала она. Полуосвещенный потолок представлялся монотонным изогнутым ландшафтом, увиденным за сотни миль из космоса. Река, изгибаясь, удерживаемая притяжением, плавно текла между горами. Дороти-Энн почувствовала странное желание. Ей не хотелось летать в космосе, ей хотелось оказаться дома.
Девочка повернула голову набок и увидела маленькую бледную ручку, перевязанную у запястья. Ее глаза широко открылись. Сначала, она ничего не поняла. Но как только Дороти-Энн почувствовала тяжесть в груди, то воспоминания вернулись к ней.
Серое металлическое лезвие бритвы, тонкое, словно бумага. Настолько тонкое, что она почти согнула его пополам.
