Итак, моя милая… - Чейз Джеймс Хедли (бесплатные полные книги .txt, .fb2) 📗
Патруль доложил, что потерял «бьюик».
Бейглер, не отрываясь, пялился красными от недосыпа глазами на карту города и сообщил патрулям направления под номерами один и два, куда мог двинуться «бьюик».
Но Чак снова проехал боковыми улицами, минуя патрули. У вокзала не было остановки, и Чаку пришлось ездить все время вокруг площади. Это его тревожило, ведь какой-нибудь вредный фараон мог задержать машину просто чтобы придраться… И тут он увидел, что Мэгги уже ждет его. Обливаясь потом, он подъехал.
— Ну, ты и заставляешь себя ждать! — рявкнул Чак, пока Мэгги влезала в машину. — Взяла?
Мэгги выложила из сумочки конверт.
— Только подумать — полторы тысячи долларов! Ф-у-у-у. — Чак вытер лицо.
Мэгги вылезла из машины и прошла к автостанции. Будка номер четыре была занята. В ней расположилась молодая женщина лет тридцати. Того типа, который Мэгги ненавидела больше всего, замужняя, с дешевой стрижкой, в неглаженом костюме и увешанная дурацкими бусами. Ее, конечно, ждет дома ребенок, и она говорит про него, что он чудовище, которое сделало ее несчастной.
Она замужем за занудой, который говорит только о деньгах и гольфе и до чертиков боится потерять работу. Мэгги ненавидела эту женщину, ее кривляние, ее смех. Смех гусыни. Он долетал сквозь закрытую стеклянную дверь, словно утиное кряканье. Теряя терпение, Мэгги открыла дверь, вошла в будку, отодвинула женщину в сторону, отодрала конверт и спрятала в сумку.
— Что такое? — Женщина от негодования разинула рот.
— Заткнись, гусыня, пока цела, — сказала Мэгги равнодушно и пошла к машине.
— Порядок? — спросил Чак.
Она с презрением посмотрела на него:
— Была бы я здесь!
Чак вздохнул свободно.
— Лапочка, мы уже наковыряли две тысячи! Что с тобой? — проорал он, выезжая на дорогу. — Можешь мне объяснить?
«Мне самой хотелось бы это знать», — подумала она.
Как хорошо, что скоро он от нее отделается, подумал Чак. Девка такая же чокнутая, как и индеец. Но какое ему до них дело? Пусть что хотят, то и делают!
В аэропорт они приехали без четверти час. Чак оставил машину на стоянке, но остался в ней сидеть. Он чувствовал запах собственного пота.
— Ну, — подбодрил он подружку, — последний заход — и мы на коне! Давай, лапочка, жми на полусогнутых!
Мэгги толкнула стеклянную дверь — вход в здание аэровокзала.
Чак подождал, пока она скроется внутри, и лихорадочно стал надрывать конверты.
Давай, лапочка! Давай, девка! Давай, вонючка! Рискуй своей шкурой! Только принеси деньги, с которыми я с такой скоростью рвану из города, что никакая полиция не догонит!
Он представил себе, как выталкивает из машины эту грязную шлюху, и дает газ, а она, оборванная и обессиленная, сидит в пыли и смотрит вслед. Это будет здорово!
Лепски заступил на дежурство в 11.00. Конверт все еще не был тронут.
«Можем караулить здесь год, и конверт пожелтеет и треснет от старости», — подумал он и вытянул усталые ноги. Макс отправился за кофе, но тут вышел на связь Бейглер и предупредил, иго на подходе «бьюик» с парнем и девушкой.
Первым заметил Мэгги Макс. Он возвращался с дымящимися пластмассовыми стаканчиками мимо кабинок с телефонами-автоматами и наметанным глазом сразу выделил неопрятную девицу, чья прическа не ведала гребешка минимум пару недель. Подозреваемая, слегка сутулясь, зашла в кабину «Б» и быстро ее покинула. Она устремилась к выходу, раскачивая сумкой на длинном ремне.
Макс включил передатчик:
— Объект забрал конверт!
Лепски отозвался практически мгновенно:
— Все выходите на улицу! Следите за «бьюиком», номер 4Р 1.0886! Перекройте южное шоссе!
Водители патрульных машин свое дело знали туго. Они заняли все стратегические посты на выезде из аэропорта. Три машины, сменяясь, должны были обеспечить непрерывное наблюдение за «бьюиком», если тот паче чаяния не вернется в Парадиз-Сити.
— Поехали, — приказал шоферу Лепски, который покинул свой пост на втором этаже аэровокзала и сидел в служебном «плимуте».
Дэвид Джексон-младший как лег вчера вечером в стельку пьяный, таким же и проснулся утром. Ему предстояло встретить в аэропорту матушку, ездившую на Карибы поправлять свое драгоценное здоровье. Он обожал мать, но как можно в таком состоянии переться к черту на кулички за город? Мать Дэвида служила неким буфером между старшим и младшим Джексонами, причем первый время от времени норовил лишить наследства второго. Он мог себе это позволить, Дэвид Джексон-старший. Он все мог себе позволить, так как его состояние оценивалось в пятнадцать миллионов.
Эта мысль заставила молодого человека покинуть шикарное ложе из атласа, на котором он почивал наполовину одетый. Брюки ему удалось вчера вечером кое-как стащить, а вот смокинг и манишку… Ничего, зато меньше придется надевать сегодня. Полностью экипировав себя, Дэвид добрался до своего белоснежного «ягуара», выехал из гаража и на бульваре врубил четвертую скорость. Выехав за городскую черту, он довел скорость до ста десяти миль в час. Радуясь, что ветерок овевает его лицо, он идиотически улыбался в ветровое стекло. Все бы ничего, но на такой скорости не рекомендуется отрывать взгляд от дорожного полотна, даже если приспичило узнать, сколько времени остается до прилета мамочкиного самолета.
Длинное рыло «ягуара» въехало в бок подвернувшегося некстати «бьюика», когда последний выехал с развязки на дорогу, ведущую к городу. Мощный толчок отшвырнул машину Мэгги и Чака на обочину встречной полосы. «Ягуар» же перевернулся и взорвался. Дэвид Джексон-младший так и не дождался наследства. Столкновение сломало ему шейные позвонки, и он умер раньше, чем до него добралось пламя.
Чак заметил несущийся на них таран на колесах, но сделать ничего не успел. Он ощутил удар. На него посыпались осколки стекла. Чак не сразу сообразил, что находится не в машине, а рядом с ней, в луже крови. Чак не допер до простой мысли, что эта кровь вытекла из его организма. Он не мог думать ни о чем, кроме денег. Он сумел собраться с силами и приковылять к открытой задней дверце «бьюика», через которую были видны конверты на сиденье. Он даже дотронулся до денег, когда струя горящего бензина докатилась от «ягуара». Чака подбросило в воздух, и то, что осталось после взрыва бензобака, размазалось по шоссе под колесами подъезжающих машин.
Глава 8
Когда вспыхнула и загорелась третья машина, вокруг талии Мэгги обвилась загорелая рука и выдернула ее из черного дыма.
Кругом уже толпились очевидцы, завывали сирены, а Лепски с Якоби прорывались к месту аварии.
Мэгги была без сознания. Девушка осталась целой, но зрелище катастрофы оказалось для нее слишком сильным потрясением. Она чувствовала, что ее куда-то несут, и старалась не упасть. Мэгги выглядела такой страшной, что, пока индеец ее тащил сквозь толпу, люди шарахались в разные стороны. Ноги у нее заплетались, она снова потеряла сознание. Тогда индеец, вытащивший ее из машины, взял девушку на руки и быстро двинулся через толпу. Густой черный дым скрывал их от преследователей. Те, кто видел странную пару, наверное, думали, что девушке стало плохо от дыма. Запах горелого мяса, языки красного пламени представляли для зевак гораздо больший интерес, нежели какой-то индеец с девушкой. Толпа выпустила их и снова сомкнулась в тот момент, когда тело Чака подбросило взрывом.
Дэниэл Ферроу сообщил о происшествии и вызвал помощь. Лепски и Якоби, пробиравшиеся сквозь толпу, увидели только обгорелые куски плоти между перевернутым «ягуаром» и «бьюиком». Жар был так силен, что они не могли подойти поближе.
Подъехали скорая и пожарная. Спустя четверть часа индеец по имени Майати, вытащивший из заварухи Мэгги, сидел в высокой кабине своего грузовика и, сжимая руль, дожидался, когда полиция разрешит движение на дороге. Мэгги лежала на полу кабины без сознания, и индеец смотрел на нее с сожалением. Он был изящен, высок, носил чистую рубашку. Ему было двадцать семь лет, он растил четырех детей. Майати был честным человеком и зарабатывал на жизнь, гоняя грузовик с фруктами для Оунды от аэропорта до рынка. В юности Майати совершил ошибку и провел три года в колонии за вооруженный грабеж. Если бы не Оунда, который нажал на соответствующие рычаги, ему не дали бы водительских прав, а это означало голод для его семьи. Майати всем был обязан Оунде.
